Империя дракона

– Как раз поэтому выдающихся поэтов слишком часто отправляли на костер, – как бы между прочим заметил король. Я кивнул, потому, что знал некоторые фрагменты исторических событий.

– Разве я призывал демонов? – невольно сорвалось у меня с языка.

– Эдвин, в замке ты живешь не один. Ты окружен людьми, которые без стеснения будут следить за каждым твоим шагом. Лакеи клянутся, что слышали в твоей комнате голоса, перебранку и зловещий смех, но стоило отворить дверь и заглянуть внутрь, как там уже никого не было.

– Голоса? – я почувствовал, как пол покачнулся у меня под ногами и упал бы, если б не уперся спиной в стену. Значит, купец подсунул мне колдовской фолиант, а я теперь должен вести ответственность за то, что принял подарок от путешественника. Интересно, у кого это вдруг нашелся запасной ключ от моей комнаты. Насколько я знал ключ, который лежал в кармане моего камзола до сих пор был единственным, с помощью которого можно было открыть дверь в башню и мои апартаменты.

– Достаточно всего лишь слухов и того, что кто-то назвал тебя эльфом, – как сквозь дымку донесся до меня голос отца, – когда волнение достигнет предела, то даже я не смогу сдержать праведный гнев толпы.

Конечно же, король преувеличивал. Единственная, неограниченная власть в стране принадлежала ему. Он всего лишь пытался напугать меня, чтобы впредь я был осторожнее.

– Большинство простолюдинов считают эльфов своими покровителями, – возразил я.

– А более злобное меньшинство готово устроить суд над любым, кто хоть немного отличается своей внешностью от людей.

– Это правда. Но если все так настроены против меня, то не лучше ли мне отправиться в путешествие, скажем в плавание. Меня много раз приглашали…

– Нет! – передо мной снова стоя монарх, а не отец. Правитель непреклонен и расчетлив, он помнит об условиях какой-то сделки, о которой я ничего не знаю. Интересно, Сильвия проговорилась об этом случайно или намеренно?

– Ты недоволен жизнью в замке? – вдруг спросил король. – Разве тебе чего-то не хватает. Ведь в отличие от старшего брата ты не обязан разбираться в науках, которые могут показаться в юном возрасте слишком сложными.

– Не знаю, откуда у меня берется дерзость перечить вам, но я чувствую себя пленником.

В кабинете повисла тишина, через плетение окна подул ветерок и сбросил с письменного стола несколько листов. Отец порылся в документах, подготовленных на подпись и обратил внимание на одну из восковых печатей.

– Может, хочешь отправиться на летние праздники в один из провинциальных городков. Может быть, после того, как испытаешь усталость в дороге, страсть к приключениям пройдет. К тому же в последнее время в столице слишком шумно.

Я внимательно присмотрелся к лицу короля, словно хотел найти доказательство тому, что он имел в виду то, о чем я подумал. В памяти стремительно пронеслись образа случайных встречных. Казалось, что чудовище летевшие за мной, вновь взмахнуло своими мощными крыльями и улицы города погрузились в темноту, а длинная тень накрыла шпили колокольни. В отличие от меня король хорошо умел скрывать свои эмоции. По выражению его лица трудно было догадаться, о чем он думает. К тому же корона прибавляла ее обладателю высокомерия и уверенности в том, что все подвластно ему.

Я только выразил согласие на его предложение, осторожно притворил дверь кабинета и прошел мимо двух вооруженных охранников, застывших рядом со своими алебардами. В темной и неприветливой части картинной галереи кто-то окликнул меня по имени, и снова наступила тишина. Я прошел дальше к винтовой лестнице и заметил, что по золотистой мишуре одного из гобеленов медленно ползет паук. Раньше в замке не было этих насекомых. Наверное, он выполз из трещины в стене. Если дотянуться до этой трещинки, то можно заглянуть в соседние помещение, только делать этого совсем не хотелось, потому что оттуда валил едкий дымок и неприятный запах каких-то растворов и зелий. Кто же поселился там за стеной? Прошло несколько секунд, прежде чем я вспомнил, что именно там находится тайная лаборатория астрологов. Флориан сообщил мне это по секрету, когда мы проходили мимо неприметной, запертой на висячий замок, дубовой дверцы. Даже рассмотреть, как следует, замок можно было, лишь нагнувшись и заглянув в глубокую дверную нишу. Из-за двери всегда доносилось странное шипение и бульканье, будто какая-то жидкость течет по стеклянным ретортам и шепчутся между собой старческие голоса.

Неприятный холодок пробежал по спине. Я хотел отойти от гобелена и висящего на нем крупного паука, как вдруг чьи-то цепкие с грязными ногтями пальцы, как наручник, обвились вокруг моего запястья. Я посмотрел на длинную сухую руку и только потом перевел взгляд на лицо звездочета. Его пальцы удивительным образом напоминали паучьи. Мне захотелось сбросить со своего запястья сухую клешню, но прежде чем я успел это сделать, звездочет втащил меня в низкую нишу и только потом выпустил лацкан моего камзола. Тяжелая задвижка щелкнула и сдвинулась с места, хотя звездочет, кажется, даже не коснулся ее, а только проверил, надежно ли заперта дверь.

Я оглядел стены темного помещения с низким сводчатым потолком. Здесь совсем не было окон, только узкая стрельчатая бойница, рядом с которой стоял какой-то хитроумный прибор. Видимо, этого было вполне достаточно для изучения небесных сфер. На крепких дубовых столах были расставлены склянки, колбы и стеклянные реторты, по которым текла какая-то красноватая жидкость. Несколько стеллажей, заваленных ветхими свитками пергамента, протянулись вдоль стен, и все-таки рядом с потолком был заметен узор паутины.

Астролог не позволил мне долго разглядывать свою лабораторию. Сухая сильная ладонь сжала мое запястье, развернула руку ладонью вверх, так чтобы манжеты соскользнули вниз, и проглянул узор голубоватых вен. Я хотел что-то сделать или спросить, но почему-то не решался и наблюдал за происходящим как бы со стороны до тех пор, пока во второй руке звездочета не сверкнул маленький заточенный кинжал.

– Что вам нужно? – я вырвался из цепкой хватки, но как не стремителен был рывок, а на запястье все-таки остались следы от острых ногтей.

– Тебя нужно было убить мальчишка, – пробормотал в ответ звездочет. – Избавиться от тебя задолго до того момента, как начали проявляться твои способности.

– Вы считаете, что сможете убить рыцари пусть даже с помощью отравленного кинжала, – чуть бравируя, вымолвил я. Хотя и понимал, что к оружию была присоединена иная сила, равной которой нет.

– Еще год назад мы бы смогли, – огрызнулся звездочет, но все-таки спрятал кинжал в складках одежды. – Благодаря тебе над землей проносятся полчища врагов. Взгляни на тени, нависшие над землей, на временные затмение небесных светил. Силы зла ждали тебя, а теперь ты хочешь возглавить их.

Он так пристально уставился на мое запястье, что казалось, его глаза вот-вот вылезут из орбит. Конечно же, он не мог не заметить, что ранки на моей руке стремительно затягивает новая кожица, и следы от ногтей постепенно исчезают.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – я отвел взгляд и заметил белую сову в клетке, подвешенной за крючок к потолку. – Она ручная? – я кивнул в сторону совы.

– Ручную не надо было бы сажать в клетку, – грубо ответил звездочет. Он подошел к стрельчатой бойнице, заменявшей окно, и всмотрелся в алую линию горизонта.

Воспользовавшись моментом, я отодвинул задвижку и хотел уйти, не дожидаясь возобновление пререканий.

– Из-за тебя нас преследуют несчастья, – донесся до меня голос астролога.

– Поэтому все придворные колдуны с такой ненавистью смотрят в мою сторону?

– Те, кто умеют читать по звездам могут заметить венец зла над чьей-то слишком буйной головой, – ответил он и уже тише добавил. – Надвигается буря.

Я так и не понял, что он имел в виду, морской шторм, который в ту же ночь разбил в щепки несколько снявшихся с якоря кораблей или последовавшую за ним трагедию. После того разговора я стал считать астрологов странными, почти выжившими из ума учеными и не верил ни одному их слову. Разве можно было иначе думать о людях, которые всю свою молодость загубили на изучение сложнейших наук, а остаток жизни посвятили тому, чтобы плести сеть интриг при дворе короля.

Отец оказался прав, после длительной дороги в сопровождение неторопливого эскорта мог устать любой. Меня выводила из себя необходимость ехать медленным аллюром, чтобы мои провожатые, несколько воинов, оруженосец, паж и камергер не слишком отставали. Если бы я мог пустить коня быстрым галопом и оставить небольшую свиту далеко позади, то усталость и скука мгновенно бы перестали меня мучить. Но провожатые все время намекали на то, что без них я все равно не найду дорогу. Из этого любой смог бы заключить, что посещение летних праздников, было не самым приятным событием в моей жизни. Со мной не случилось там ничего интересного, если не считать приветственных криков в честь приезда принца и представления в маленьком театра. Когда я заснул на постоялом дворе, где все было готово к приезду именитой особы, то меня разбудили странные звуки под окном. Это была уже не музыка мандолины, однажды услышанная возле ущелья. Мальчишка – музыкант играл на скрипке, расположившись поодаль от окна. Я бросил ему монету, но он даже не поднял ее. Когда он уходил, не слышно было шума шагов.

Заблудиться на обратном пути было делом довольно сложным, даже для подвыпивших на празднике провожатых и все-таки мы умудрились свернуть ни в ту сторону. В той местности, куда мы заехали, не было ни постоялых дворов, ни дорожных указателей. Лишь благодаря моему усердию удалось отыскать, прибитую к стволу дуба табличку с полу стертой надписью. Судя по всему, там было дано название какой-то деревни и направление, в котором нужно ее искать. Камергер, который в последние время старался проявлять обо мне поистине отцовскую заботу, не без труда прочел указания и заявил, что эту деревню нам лучше объехать стороной.

– Не можем же мы заночевать в степи или сосновом бору, – я решительно направил свою лошадь по посыпанной галькой дорожке, куда как раз указывала стрелка, нарисованная мелом внизу таблички.

Вскоре впереди показались деревянные и глинобитные здания с соломенными крышами. Вокруг было на удивление тихо, всю живность хозяева давно загнали в сараи и хлева, сами крестьяне разошлись по домам, только несколько пастухов закончивших работу грелось у небольшого костра. Они указали нам местную харчевню с деревянным щитом вместо вывески.

– Может и нам пора разойтись, – спросил один из пастухов.

– Еще слишком рано, – ответил другой. – Нельзя тушить костер, огонь отпугивает их.

Я подумал, что они говорят о волках. Решил даже помочь им расправиться со стаей. Когда я предложил свою помощь, пастухи недоверчиво покосились на меня, наверное, впервые видели вельможу, который не побоялся одного упоминания о хищниках. В подтверждение своих слов, я расстегнул камзол и показал охотничий нож, которым мог воспользоваться для истребления стаи.

Самый старший из пастухов удрученно покачал седой головой.

– Вы ведь говорили о волках? – переспросил я.

– Да, волки задрали несколько овечек, – раздалось в ответ. – Вот только, дикие звери не единственная напасть. В лесу ходят хищники, намного более опасные, чем волки. Лучше ищите скорее того, кто предоставит вам ночлег? Только именно здесь в деревни, ни слушайте никого, кто предложит вам убежище за ее пределами.

Камергер осторожно тронул меня за рукав.

– Они бояться кого-то, – прошептал он. – В харчевне светлее и безопаснее.

Двери этого обычно гостеприимного заведения были закрыты до тех пор, пока хозяин не убедился, что мы не представляем для него опасности. Как обычно дело решили угрозы и монеты. После пары убедительных фраз и нескольких золотых нашлись стойла для коней и даже комнаты для постояльцев.

– Конечно же, для нас честь приезд вельможи, – раскланялся передо мной хозяин харчевни. Он безошибочно определил, что именно я самая важная персона из приехавших. Как он об этом догадался, вряд ли я мог понять. Конечно, всюду играли свою роль дорогая одежда, дань моде и некое едва заметное величие, отразившееся в речи и в манерах.

– Только вот, вы приехали не в добрый час, – извиняющимся тоном продолжал хозяин, снова закрывая двери. Редкие посетители, устроившиеся за столами, не возражали против такой предосторожности. Видимо, это были завсегдатаи, которые не приветствовали приезд новых постояльцев. Некоторые из них настороженно поглядывали на вход, будто боялись, что со стороны леса раздадутся шаги тех созданий, от которых всегда заперты двери многих домов, тех, что напрасно всю ночь стучали в дверь лесной избушки, где я спал.

По проселочной дороге, с шумом промчался элегантный экипаж. Он смотрелся довольно необычно рядом с деревенскими домиками. Отблеск дворцовой роскоши рядом с жилищами скотоводов и пастухов. Только черневший вдали лес, как будто приветствовал появления черной с позолотой кареты. Лошади пронеслись галопом, экипаж скрылся из виду, и только спустя несколько мгновений рассеялось облако, поднятой колесами дорожной пыли. Посетитель, сидевший ближе всего к двери, заволновался. Другой сплюнул через плечо, надеясь таким образом отогнать несчастье.

– Да, ладно вам, многие вельможи выезжают в каретах, не только он, – попытался приободрить их менее трезвый посетитель за соседним столиком, но его слова остались без одобрения.

– Кто? – тихо спросил я. В ответ повисло долгое, напряженное молчание. Я даже положил руку на эфес шпаги, на случай если кто-нибудь захочет накинуться с кулаками на меня или мою свиту.

Поскольку желающих помериться со мной силами все же не объявилось, я предоставил моих провожатых самим себе, а сам занял свободный стол рядом с окошком, в надежде, что если буду пристально наблюдать, то ближе к полночи увижу причину местных страхов. Единственным, кого я заметил на безлюдной деревенской улочке был все тот же мальчишка – скрипач, которой музицировал под окнами постоялого двора прошлой ночью. На этот раз он не играл, просто стучал в двери разных домов, прося ночлега.