Семь-я. Седьмая книга. Сага «Исповедь»

Я вздохнул, подошёл к ней ближе, присел на корточки у изголовья.

«Почему не пускаешь меня в свои мысли? Что прячешь, чего задумала? Вечная моя спутница – воплощённый огонь, кажущаяся всесильной, на самом деле хрупка и ранима… – ладонь сама потянулась к ней и легла на лоб. Агнешка лишь слегка улыбнулась. – Смертельно устала. Я-то знаю, каких усилий тебе стоило это. У моей сестры не бывает полумер, если она отдаёт, то полностью и безоглядно. Спи! Пусть тебя ничто больше не потревожит. Передал покоя и ей, пока не в силах противиться, пусть отдыхает. Завтра будет новый день, тогда и решим, что делать дальше. А пока мне предстоит разговор с Наташей, и чует моё сердце, не простой…

Даня принимал душ, и я решил никого не беспокоить разговорами, вышел на улицу. Ещё светло, солнце только-только закатилось за крыши соседних домов. Знакомая улочка, казалось, опустела. Но это только видимость, жизнь продолжается, скоро посетители заполнят излюбленный бар и начнётся пора развлечений… Конни так и не вышла замуж, пополнела, постарела, выпивает. Жаль её. Но у каждого своя судьба, и мы не властны над нею.

Наташа ответила сразу.

– Наконец-то, вы там что, решили свести всех нас с ума? Ни один телефон не отвечал!..

– В больнице необходимо отключать мобильные, ты же знаешь. Да, только недавно приехали. В метро тоже нет зоны. А потом все так устали, что перекусив, сразу же легли.

– Хорошо, хоть Даня позвонил, подумал о нас с Мариком, он тоже места себе не находил.

– А, ну тогда ты в курсе наших дел. Надо что-то решать с Эрикой.

– Что значит решать? Ей учиться нужно! На носу экзамены, конец учебного года!

– Я сказал ей то же самое, но и её можно понять, подумай сама, девочка влюблена, парень геройски её спас, сам на грани жизни и смерти. Ещё не известно, будет ли ходить… Ты бы меня бросила в таком состоянии?

– Эрик, не сравнивай! Они ещё толком и встречаться-то не начали. Мне с самого начала эта идея ужасно не нравилась! Если бы не Агнешка, я бы её вообще никуда не пустила, и не было всего этого кошмара…

– Что случилось, то случилось, и в этом нет ничьей вины. Она здесь, и уезжать не намерена, я же не могу её силой запихнуть в машину, возможно, через неделю-другую парня отправят в родной город, и она вернётся.

– Кто это может знать? Повреждённый позвоночник может лечиться очень долго. Что она будет делать в Париже, где жить, на какие деньги?

– Конни с радостью выделит ей комнату.

– Молоденькой девочке жить в борделе рядом с проститутками? Эрик, ты думаешь, что говоришь?

– Я снимал здесь комнату, но не стал их клиентом, разве не так?

– Ты – совсем другой, я в тебе полностью уверена, ты – человек глубоко верующий, она ещё совсем ребёнок!

Мы оба замолчали. Немного подумав, я сказал:

– Скорее всего, Агнешка тоже останется с ней, чтобы поднять парня.

– Вот она пусть и остаётся, от неё хоть толк есть.

– Наташа, не кричи, прошу тебя! Ты ведь тоже была как она, даже ещё моложе, когда мы познакомились!

– Вот, и ты ту же песню завёл! Что вы все ополчились на меня? Я – мать, я знаю, что лучше для МОЕГО ребёнка!

– Тогда приезжай и сама забери её, если у тебя это получится. А пока подумай, – я отключил связь. Присел на лавку. Мы ещё никогда не говорили на таких тонах. Резанули по сердцу её слова, будто я так и не стал для Эрики отцом, но я не позволю обиде поселиться в душе. Наташа расстроена, она изнервничалась, переживает, её можно понять и простить.

Вышел Даниил со взъерошенной мокрой головой.

– Вот ты где! А я уже обыскался!

– Домой звонил.

– Мама расстроена не на шутку.

– Да.

– Я тоже считаю, что Эрике необходимо вернуться, у неё впереди вся жизнь. Здесь небезопасно…

– Пойдём, ветер поднялся, ещё простынешь.

Долго не мог заснуть. Думал и так и этак. Не уехал бы я ни за что, случись такое с любимым человеком, под окнами бы, как пёс бездомный, блуждал, голодал, но не покинул. И ведь Наташа такая же, но почему-то считает, что с Эрикой можно поступить иначе.

ЧАСТЬ 2. ГЛАВА 4

«Ангел», – подумал Жюлиан, увидев небесно-голубые глаза, наполненные слезами. Эрика склонилась над ним, погладила его руку со встроенным катетером для капельницы.

– Ты меня слышишь?

Он только закрыл и открыл глаза, это можно было принять за ответ «да».

– Жюлиан, мне так жаль, что это случилось. Я буду здесь, с тобой, всегда рядом…

Уголки его губ дрогнули, видимо, он пытался улыбнуться, но не смог.

– Твоя мама разрешила мне прийти, сюда пускают только на час и кого-то одного. Но я хочу, чтобы ты знал, я здесь, в Париже, и не уеду, пока тебе не станет лучше. Я молюсь за тебя непрестанно.

Вновь закрыл глаза, и мокрая дорожка от слезы осталась на небритой щеке.

– Тебе больно?

Чуть кивнул головой. Это были уже хорошие признаки.

– Выздоравливай! Доктор говорит, ты – сильный, молодой организм справится, и всё будет хорошо, слышишь?

Он приоткрыл рот, и слабый звук, не то стон, не то слово прозвучал непонятно для Эрики. Жюлиан пытался бороться, и это было видно по всему.

– Представляй себе, как ты становишься на ноги, как выходишь на улицу, как улыбаешься и смеёшься… Папа говорит, что наши мысли материальны, и они исполняются. Всё пройдёт! – нежные тёплые девичьи губы прикоснулись к его губам. – Я люблю тебя… уже давно и, кажется, всегда любила! Вот и сказала, – Эрика утёрла слёзы, – теперь ты всё знаешь, и есть время подумать.

Зашла медсестра, проверила показания приборов, записала их, улыбнулась девушке, так трогательно держащей за руку пострадавшего. «Красивая пара», – заметила она про себя, а вслух произнесла:

– Ваше время подходит к концу, больному нужен отдых.

– Да, конечно, я сейчас уйду.

Жюлиан вдруг сжал её пальцы своей ладонью.

– Ты начинаешь шевелиться! Какое счастье! Обрадую твоих родителей. Выздоравливай, ради Бога! Я очень тебя люблю, – она уже более уверенно поцеловала его, погладила по голове. – Всё будет хорошо, я верю! Не может быть иначе.

Родители Жюлиана как-то сразу приняли Эрику, возможно, не без участия способностей её отца, задействовавшего все свои магнетические силы. Агнешка держалась от них в стороне, договорившись с племянницей, что она с ними не будет пересекаться. И лишь когда Эрика вышла на улицу, а за нею отец и мать Жюлиана, Агнешка приблизилась к желаемой цели. Её долг очевиден: нельзя, чтобы парень оставался безмолвной куклой, когда-то он спас её ценой своей жизни, да и не только за это. В глубине души между ними ещё жива глубокая связь.