Семь-я. Седьмая книга. Сага «Исповедь»

– Да, конечно, само собой…

– Мне показалось, что ты грустишь.

– А если и так, кому какое до этого дело?

Марик изменился в лице.

– Как кому? Нам всем.

Наташа глубоко вздохнула.

– Спасибо!

– За что?

– Что заметил…

На работу шёл охотно. Физическая усталость помогает чувствовать себя полноценным здоровым мужиком. Потому работал не ради денег, а от души. На этот раз объект попался тяжёлый. Сроки поджимали, работали и по ночам иногда, при свете мощных прожекторов. Однажды Марик понял, что не может больше терпеть доминирование Агнешки над собой, и нашёл способ, как унять свои эмоции, как суметь себя зауважать, как не дать ей помыкать собою, словно игрушкой. Здесь в мужском коллективе, вкалывая с утра до вечера, он ощущал свободу от неё, полную независимость.

Строительство – интереснейшая из профессий, позволяющая видеть и гордиться результатами собственного труда. Вот уже много лет, как он в этой бригаде, и его уважают, к нему относятся как к ценному работнику, доверяют, знают, что не подведёт и сделает свою работу качественно.

А когда возвращаешься домой усталый и довольный, жена радует, потому что успел соскучиться и готов ей многое простить, лишь бы была рядом, нервы не портила, уделяла хоть немного внимания. Большего он и не требует, перегорело, переболело, прошло. Агнешка себе не принадлежит, и нужно это принять, иначе не стоило столько лет тратить на притирки. Её абсолютная любовь к Эрику никуда не денется, хоть трижды они перемешают свою кровь, порезав руки, хоть умрут и родятся сто пятьдесят раз вновь. Он уже тысячу раз думал об этом. «Остаётся только смириться и принять всё как есть, занять себя делом по душе и довольствоваться тем малым, что подарила тебе судьба…

Наташу, видимо, стали одолевать знакомые мне чувства. Нужно будет с нею откровенно поговорить с глазу на глаз. Сделать это не так уж и трудно: часто остаёмся наедине. У Эрика приход, он тщательно исполняет свои профессиональные обязанности, а по ночам ещё и пишет часто. Агнешка спасает возлюбленного малышки, дети заняты собой, только если их как следует не расшевелить, как сегодня… – вспомнив об игре с мальчиками, Марик улыбнулся, – братишки растут, и с ними становится интересно…»

Её силуэт в окне, так ярко предстал ему, что он даже на мгновение остановился. Столько в ней было тогда печали. Неужели такое возможно в благополучной семье? А что она именно такая, никто и не сомневается, ведь жить друг без друга они уже не смогут.

ЧАСТЬ 2. ГЛАВА 7

Вернулся с похорон поздним вечером, семья усопшей уговорила остаться на поминках. Семья русская, хлебосольная, не смог отказать, да и поддержать людей в горе необходимо, особенно дочь, она страдает больше всех. Когда подъезжал к дому, свет в нашей спальне ещё горел. Зашёл, разулся, умылся, почистил зубы, даже душ принимать не стал, спешил к Наташе, она не вышла меня встречать, как делала это обычно. Видно, обида ещё жива, а так хочется растопить этот холод, внезапно возникший между нами.

Захожу в комнату – уже темно, любимая, повернувшись ко мне спиной, делает вид, что спит. Попытался «разбудить», погладил нежно, даже не шевельнулась. «Ладно, – думаю, – так тому и быть». Лёг рядом, мысленно прочёл молитвы, начал уже дремать, как вдруг почувствовал, что она чуть заметно вздрагивает, плачет что ли? Развернул лицом к себе, так оно и есть, прорвало плотину. Всё, что носила и прятала в глубине сердца, полилось бурным потоком. Обнял, прижал к себе.

– Я – плохая жена, Эрик!

– Неправда. Кто тебе сказал такую ерунду? Для меня ты самая лучшая на свете!

– Ты не зна-а-аешь!

– О чём?

Она не стала уточнять, да и сила утешения уже начала работать.

– Наташа, ты – прекрасная мать, жена и матушка, – поцелуями покрыл солёные щёки. – У всех бывают минуты слабости, неуверенности в себе, сомнений. Но мы и их переживём. Разве же нам плохо вместе? Или ты несчастлива?

Вместо ответа она прижалась ко мне, будто ища спасения от собственных мыслей.

– Что случилось, можешь рассказать? Тебя кто-то обидел?

– Нет.

– Прости, что я так поздно, не смог людям отказать в трудный час. Ты из-за этого так расстроилась? Мы могли поехать вместе, ты ведь сама не захотела.

– Нужно было закончить работу, – Наташа вытерла слёзы. – Мне стыдно за мою слабость, прости, Эрик, и давай забудем об этом.

– Уже забыли. Иди ко мне! – я поцеловал её в губы, сначала нежно, потом горячее, и снова нам было этой ночью не до сна. Откуда взялось столько страсти? Но способна ли она излечить внутренние раны, или здесь нужно что-то другое? Почему-то я ощущал, несмотря на близость с женой, что какая-то тень пролегла между нами.

«Можно было обойтись и без поцелуя!» – ругала себя Агнешка за то, что не удержалась и, пока Жюлиан был погружён в забытьё, прикоснулась к его губам своими. Всему виной её горячая натура, чтобы лечить – она должна любить, а когда любит – вспыхивает пламенем желаний.

«Хорошо, ещё никто не видел!» – слабое утешение для совести, но всё же. Если она сама не признается, а она не признается, всё останется так, как и было.

– Как он? – Эрика ждала её возвращения и тут же вскочила, увидев любимую тётю.

– С каждым разом всё лучше и лучше, поверь! Сейчас мальчик крепко спит. Пришлось отправить его подальше, чтобы не чувствовал боли. Потребуется время для того, чтобы переломы срослись, придётся быть очень осторожным.

– Он сможет ходить?

– Надеюсь, что да, а там, как Бог даст. Расскажи ему обо мне.

– О том, что ты у нас целительница и чудотвореца?

– Ну, или как их там называют сейчас, «экстрасенс», тьфу ты, дурацкое слово, – выругалась она.

– Думаю, он и так уже всё понял.

– Его родители сегодня не придут?

– Им пришлось вернуться в Морле, какая-то срочная работа…

– Оно и к лучшему. Надоело прятаться от них.

– Почему ты не хочешь просто познакомиться?

– Чтобы потом выслушивать благодарности? Зачем? Мне куда спокойнее оставаться в тени. Человеческая слава имеет две стороны медали. Сегодня тебя благодарят, а завтра расскажут о тебе знакомым. Ты помнишь, до чего дошли мои эксперименты публичного лечения?

– Нет, я ещё была маленькой.

– Это чуть не стоило твоему отцу отлучения от церкви, а мне – тюремного срока. Так что, я обещала ему не проявлять себя на людях.

– Разве можно спрятать огонь под одеялом? – пофилософствовала Эрика.

– Если постараться, можно всё. Скажи ему, чтобы молчал обо мне, когда заговорит, иначе перестану помогать. И… – Агнешка задержала племянницу за руку, – целуй его почаще.

Эрика смущённо заулыбалась.

– Я не шучу. Любовь лечит лучше любого лекарства.

– Ты сказала предложение из пяти слов все они начинаются с буквы «ль».