Исповедь. Мистический роман. Книга первая

– Люблю тебя больше жизни. Я не смогу жить без вас, – он сказал это полушёпотом, тихо и горько. – Всё наладится! Не знаю как, но что-нибудь придумаю!..

– Я буду ждать. Мне кроме тебя никто не нужен, но прошу, подумай хорошо, сможешь ли ты жить по-другому? Это – твоё призвание, твоя жизнь, я не хочу ломать всё, чего ты достиг за эти годы! Ты нужен не только мне. Эрик, ты помогаешь людям так, как никто другой не сможет.

– Должен же быть какой-то выход из всего этого. Его не может не быть! – почти простонал он. Мы опять замолчали, но это молчание не было пустым, наши души переплетались тысячами дрожащих пламенных нитей, и даже просто слышать его дыхание было счастьем для меня.

– Ты только звони, когда сможешь, я сама не решусь тебя потревожить, не зная, где ты и как проходит твой день.

– Да, конечно, только не волнуйся! Я больше никуда не исчезну. Даже если умру, всё равно, буду рядом.

– Только не это, умоляю! – от одной мысли, что это может произойти, меня бросило в ледяной озноб.

– Я и не тороплюсь. У меня ещё много дел, ты знаешь. Только обещай, что будешь осторожна, будешь беречь себя! – в его голосе звучали нотки волнения.

– Ты чего-то боишься? Что-то должно случиться? – меня насторожили последние фразы.

– Нет, – сказал он после короткой паузы, – надеюсь, что нет. Просто, будь повнимательней, умоляю!

– Да, обещаю. Всё будет со мной хорошо. Я теперь в твоём доме, окружённая твоей любовью. Что может произойти?

Он не ответил, но я ощущала на расстоянии его тревогу.

– Прости, я должен идти. Береги себя, любимая! Да хранит вас Господь!

– И тебя! До встречи! – в трубке зазвучали гудки.

Ниточка оборвалась, но только не та, что пылала в моём сердце, соединяя нас на разных концах земли.

Я долго думала о его словах, с трудом понимая их смысл и значение. Мне что-то угрожает и Эрик это почувствовал? А если и так, то почему не сказал, что именно?

Собрав дочурку, мы вышли на прогулку, и я направилась с коляской в парк, тот самый, возле нашей старой школы, где Эрик встречался когда-то с Гусаром.

Погода стояла ясная, снег почти растаял. Лёгкая морозная свежесть искрилась в воздухе, мерцала на оголённых ветках деревьев, лёгким, еле заметным инеем после ночного похолодания.

Эрика, разрумянившаяся на холоде, тихо посапывала в коляске, иногда улыбаясь во сне. Шуршали остатки листьев под ногами и колёсами. В парке было безлюдно, я прошла по тропинке, ведущей к музею, так болезненно вспоминавшемуся мне, мимо дверей кочегарки, в которой работал Эрик. В памяти ожили воспоминания.

«Если бы я тогда не отступила, а продолжала бороться за него, может быть, наша жизнь сложилась бы по-другому? Но я не знала о его чувствах и, посчитав себя ненужной, ушла в тень, дала ему возможность реализовать свои планы. А теперь вновь становлюсь причиной разрушения всего, что он создал с таким трудом…» – эти размышления давались мне тяжело.

Обойдя здание, приблизилась к замку. Там шли какие-то вялотекущие реставрационные работы, по перекрытию крыши и застеклению окон на верхних этажах. Газоны стали подстригать, понемногу облагораживая парк.

Говорят, потомки этого графского рода несколько раз приезжали сюда сразу же после распада Союза. Наследникам вернули права на собственность, но то, что разрушалось в течении семидесяти лет, требовало огромных капиталовложений для реставрации, которых, видимо, ни у кого не нашлось в достаточных размерах.

Я впервые посмотрела на замок другими глазами, на обветшавший балкон третьего этажа. Представила, как это могло когда-то быть… Молодого гусара, ожидающего судьбоносное решение с заряженным пистолетом в руках, юную графиню со свечой, дрожащей на ветру. Страшная история, особенно, если знаешь, чем она закончилась.

Сколько бы я ни вслушивалась, сколько бы не напрягала свои глаза, мне не дано было увидеть и услышать хоть что-то, кроме лёгкого шелеста ветвей на ветру, редких перекличек птиц между собой и шуршания, издаваемого коляской, в которой я везла Эрику по посыпанным гравием дорожкам. В тёмных окнах замка отражалась лишь зловещая пустота забвения, будто за ними находился другой, неизвестный и пугающий мир прошлого…

Туевую вечнозелёную аллею, которую мы помнили со школьных лет, спилили, чтобы открыть вид на замок, но без неё он казался осиротевшим и каким-то совсем беззащитным в своей неприкрытой наготе.

Что я здесь искала? Обрывки прошлого, голос души, которую слышал Эрик, или его самого? Ощутив лишь холод одиночества, я направилась к дому, туда, где всё мне было дорого, где незримо жила его любовь, хранились фотографии и дневники любимого, всё, к чему ещё несколько дней назад прикасались его руки… Я возвращалась домой.

Наташа 5

Дневник Эрика открывал новый удивительный мир.

«После школы все обычно торопятся домой, и только я, как бездомный, блуждаю по парку снова и снова.

В сегодняшней беседе с Гусаром я сделал очень важное открытие. Кажется, я всегда где-то подсознательно знал, что жизнь души не ограничивается одним рождением и смертью. Иначе, какой был бы смысл создать одного богатым, талантливым, любимым, а другого лишить всего и сразу, а то и сделать калекой, обречённым на пожизненное страдание? Если бы это было так, то почему нам говорят, что Бог любит всех одинаково, где же тогда смысл всего происходящего, который все пытаются найти?!

Вот, если взять во внимание многоразовость жизни, то всё обретает смысл и значение: что заработал, то и получи.

Конечно, не всё так просто. Если учесть, что жизнь – это школа, созданная для духовного роста и воспитания духа, то возможен и другой вариант: душа, находящаяся на высокой стадии развития, может добровольно возложить на себя лишения и страдания ради того, чтобы понять, прочувствовать и заслужить то, чего ей не хватает.

Путь Иисуса – путь самопожертвования, достижения высшей степени любви и милосердия. Бог показал нам его, придя на Землю в человеческом образе. Есть над чем подумать и что осознать…

Возникает вопрос: почему же стирается память предыдущих воплощений, заставляя нас вновь и вновь достигать прежнего уровня, теряя на это, по крайней мере, лет двадцать, а то и тридцать своего существования? Ответ Гусара прост: «Ни одна человеческая сущность не смогла бы выдержать груз всех своих ошибок и грехов, совершённых за многие века. Ни одно человеческое сердце и разум не выдержали бы такого пресса и тяжести. Отсюда же к нам приходит таинство покаяния с помощью исповеди, освобождающее нас от грехов, омывающее души Кровью воплощённого Бога через Страдания и Смерть искупившего наши злодеяния. Божественная любовь помогает нам, чтобы мы могли идти дальше, познавая мир и самих себя в поиске истины.

Я спросил его: «Почему же в Библии ничего не сказано о перевоплощении?» На что Гусар ответил: «Это знание было дано, но люди решили по-своему и изъяли эти главы, осталось лишь несколько фраз, по которым ещё можно понять, что во времена Иисуса это было само собой разумеющееся. Возьмём, к примеру, место, где Иисус исцеляет рождённого слепым, и ученики Его спрашивают: «Учитель, кто согрешил, он или родители его, что родился слепым?» Вдумайся, как мог он родиться слепым за грехи свои, если не жил раньше?» Чуть позже я нашёл это место в Библии (Евангелие от Иоанна. Глава 9:1—41). Или вот ещё этот момент: «И спросили Его ученики Его: как же книжники говорят, что Илии надлежит придти прежде? Иисус сказал им в ответ: правда, Илия должен придти прежде и устроить всё; но говорю вам, что Илия уже пришел, и не узнали его, а поступили с ним, как хотели; так и Сын Человеческий пострадает от них. Тогда ученики поняли, что Он говорил им об Иоанне Крестителе. (от Матфея Глава 17:10—13) Мы много беседуем о соединении души и тела, о том, как она входит и покидает его. Эти встречи открывают мне глаза на многие вопросы, которые заняли бы много времени и сил, чтобы ответить на них самому.

Ещё Гусар поведал, что его посетили и позволили общаться со мной, пообещав, что если он поможет мне, то приблизит своё освобождение. Иными словами, меня тоже к чему-то готовят… Итак, у меня появился Учитель, находящийся между небом и землёй, дающий мне бесценные по своей значимости знания.

Я буду молиться за тебя, Йозеф Карницкий, до конца моих дней».

По мне пробежал озноб. Вспомнила себя в пятнадцать-шестнадцать лет, даже в свои двадцать шесть я никогда всерьёз не задумывалась о таких вещах.

Теперь становилось понятно, что он так тщательно от всех скрывал, о чём думал в уединении. Меня как магнит притягивала эта тайна и не давала покоя. И вот сейчас я сижу на его кровати в этом благословенном доме и без всяких усилий читаю книгу жизни, выстраданную любимым человеком. Мне остаётся просто поверить во всё, что он собирал по крупицам! От этих мыслей стало не по себе. Имею ли я право прикоснуться к сокровенным знаниям этого человека?

Наташа 6

Понедельник, как известно, день тяжёлый. Встав пораньше и собрав дочку, я отправилась на запланированную встречу с адвокатом. От дома Эрика до центра было совсем близко, минут десять ходьбы, и я решила совместить полезное с приятным. Стояла солнечная, почти безветренная погода, чуть подмораживало с утра, приятно и свежо.

Больше всего на свете хотелось как можно быстрее освободиться от пут несчастливого брака. Слово «брак» тут было не лишним. Это была ошибка, которую теперь необходимо исправить. После возвращения в мою жизнь Эрика сердце очнулось от долгого сна, с ним не поспорить, его нельзя ослушаться, всё стало предельно ясно. Но бывший супруг никак не может успокоиться и принять моё решение. Как его переубедить? Где найти нужные слова и аргументы?

Адвокат посоветовал ещё раз поговорить с ним. Без обоюдного согласия дело может затянуться на годы, ведь у нас маленький ребёнок. Больше всего тревожит мысль, что он может отобрать у меня Эрику. Необходимо срочно найти работу, чтобы в суде не могли придраться к тому, что у меня недостаточно средств к существованию в отличие от хорошо обеспеченного отца. Теперь у нас появилось жильё, бессрочная аренда дома, так предусмотрительно составленная у нотариуса Эриком. Это большой плюс. Не нужно делить квартиру, возможно, это как-то поможет договориться с бывшим мужем.

Получив консультацию у юриста, я отправилась к Виктору, чтобы забрать свои документы (в том, что я уволена, сомнений не возникало). Хотя, по закону, имею полное право до трёхлетнего возраста дочери находиться дома с пособием по уходу за ребёнком. Но скандалить, понимая, какую боль я причинила этому человеку, не хочется.

В редакции коллеги встретили по-разному, кто-то поприветствовал меня с дружелюбной улыбкой, кто-то с ехидной. Так или иначе, все уже были в курсе и промывали эту новость пожурналистски, со смаком… Малоприятное ощущение, смею заверить, но ради Эрика я готова терпеть и худшее. Секретарша с видом победительницы окатила меня взглядом презрения с головы до ног и обратно. Я давно подозревала, что она неравнодушна к своему шефу.

– Сообщите Виктору Анатольевичу, что я здесь, – выдержав паузу и её наглый взгляд, спокойно сказала я.

Эрика заёрзала на руках, рассматривая незнакомое помещение и ярко выкрашенную тётю. Эльвира демонстративно нажала на кнопку, полюбовавшись своим ярко-красным маникюром, и медовым голосом сообщила:

– Виктор Анатольевич, простите, что беспокою, к вам бывшая жена с дочерью пожаловали. Он ей ничего не ответил, выскочил мне навстречу и открыл дверь, пропуская в свой кабинет.

– Наташа! Где же ты пропадала? Я чуть с ума не сошёл! Куда вы обе подевались? встревоженный голос, – Эрика, деточка моя, привет! – он потянул к ней руки, меня насторожила такая перемена в его поведении.

Я передала ему дочь, внутренне сжимаясь от страха, что могу не получить её обратно.

– Боже, я так соскучился! – Виктор прижал к себе малышку и расцеловал её личико, Эрика что-то прогугукала в ответ.