Исповедь. Мистический роман. Книга первая

В парке все деревья – друзья Гусара, успокаивают и жалеют его, делятся с ним информацией и силой. О них мой Учитель может говорить часами с величайшим удовольствием… Он, например, дал мне совет, если болит зуб или голова, надо прижаться к тополю, обнять его, сказать, хотя бы мысленно, что ты его любишь и попросить исцеления.

Дуб даёт жизненную силу, берёза очищает, сосна питает сердце, кедр – просто кладезь от всех болезней. Плодоносные деревья всю силу вкладывают в плод, и каждый из них помогает при разных заболеваниях. Шишка кедра лечит даже язву, достаточно подкладывать её под больное место, а если тереть её в руках, то это успокаивает и освобождает от страха, но шишка должна быть самостоятельно сброшена кедром, и обязательно золотой – чистого светлого цвета, спелая, но не открытая. Открывшись, она выпускает свою энергию в пространство и теряет основную силу. Однажды я долго держал такую шишку в руках, и она начала трещать и открываться прямо в моих ладонях, волшебный момент!

Боже мой, мимо каких сокровищ мы проходим ежедневно в течении жизни, так и не разглядев их истинного предназначения, как слепцы, как глупые дети… Горько думать о нашем ничтожестве перед природой, о неблагодарности перед Творцом, а ведь когда-то было иначе. Многие знахари хранили эти знания, использовали их во благо людей, но таких мудрецов осталось уже совсем мало. Ни один настоящий знахарь не сорвёт цветок, прежде чем не объяснит ему, для чего это делает и попросит прощения. Всё живое на земле делится с человеком своими силами и свойствами и безропотно умирает ради нас, но для этого человек, использующий природные дары, должен быть открыт для любви, с добротой подходить к растению, быть одним целым с природой и мирозданием. Мы все созданы одним Богом и взаимосвязаны друг с другом.

Даже камни – живой организм, только их жизненные процессы очень медлительны по сравнению с нашими, и, поэтому, кажутся нам холодными и неживыми, но стоит согреть камень в своих руках, и он отдаст тебе свою любовь, он тоже способен выделять энергию и врачевать.

Что уже говорить о животных, если многие из них лучше и прекраснее нас и в тысячи раз умнее, стоит взять, к примеру, дельфина. Как мало мы знаем о них!.. А лошадь? Кто-нибудь задумывался о том, сколько в этом прекрасном создании души, сколько совершенства! Как тонко и чутко конь реагирует на человека, как связан с нами?

Собака, преданнее и вернее существа не сыщешь. Кот – проводник между мирами, телепат, и тоже лекарь. И вообще, каждый вид, созданный Богом, несёт свою миссию на Земле, и только мы, неблагодарные, решили, что являемся пупом земли и можем делать всё, что пожелаем. Можем убивать безнаказанно, ради собственного удовольствия! Сколько видов мы уже погубили, а сколько уже находится сейчас на грани вымирания?

Если раньше охотник поклонялся зверю, просил прощения у него и даже читал молитвы над убитым животным, охотился ровно столько, сколько необходимо для еды, и не имел на себе греха, ведь животное знало, ради чего умирает, то теперь – это превратилось просто в удовольствие, развлечение. «А не поехать ли в саванну поохотится на жирафов, или в моей гостиной будет лучше смотреться шкура тигра или медведя?» Человечеству мало свиней, кур, коров, зайцев, взращиваемых ради кастрюль? Надо убить ещё и свободного зверя! Горько от всего этого, горько и больно за весь наш мир в целом. Бог создал его для любви, но во что мы всё превратили? Человек забыл, что может пребывать в единении с природой, может быть частью всего мироздания. Мы отделили себя от него, расхищаем собственные сокровища, убиваем эту планету, ничего не давая взамен, и думаем, что безнаказанно будем так жить всегда?.. Господи, прости и вразуми нас!

Что-то я расписался сегодня. Уже час ночи, пора спать, завтра школа и первая рабочая ночь.

Я люблю Тебя, Господи, и за всё благодарю! Пусть каждый удар моего сердца будет ещё одним гимном благодарности Тебе! Пусть каждая капля моей крови – принадлежит Тебе! Моя Душа – это единый гимн восхваления Твоего Милосердия. Аминь».

Наташа 8

С этого дня я по-другому начала смотреть на деревья, если раньше только любовалась их красотой, то теперь в каждом видела душу, живую, прекрасную, совершенную, в которой, возможно, сейчас кто-то прячется, спасаясь от злобных мыслей, порождённых нашим бесконтрольным, безотчётным мышлением.

Мы часто гуляли с Эрикой, когда позволяла погода. Хотелось по новому научиться видеть и воспринимать этот мир. Всё преображалось вокруг, у меня исчез страх. Появилось осознание ответственности не только за каждое слово, но и каждую мысль в голове.

На минуту я представила, что Эрик видит мои мысли, и содрогнулась, столько в них всякого мелкого «мусора и хлама». О совсем плохих вещах я всегда старалась не думать, обиды быстро прощала, но вот плыть на волне настроения и думать о всякой чепухе – это, да! Тут я могла завязнуть, как в болоте.

Всё, начинаю себя контролировать, думать только о хорошем, верить в лучшее, желать миру добра! И спустя какое-то мгновение начинаешь понимать, что в голове опять полная неразбериха, кавардак. Это работа на всю жизнь. И жизни не хватит! Вот к такому выводу я пришла, горько вздохнув. Нужно учиться думать так же, как когда-то мы учились говорить.

Я прекрасно понимаю, почему душа Гусара обратилась к Эрику, кроме его дара слышать, он ещё чист сердцем и не мог причинить вреда своему Учителю.

Этот прекрасный, удивительный, потрясающий Божий Ангел. Господи, на кого я покусилась?! Это не даёт мне покоя, чем больше я читаю его дневник, тем лучше понимаю, какая пропасть стоит между нами. Чувствую себя недостойной его. При всём этом, он даже не догадывается о своей значимости, о том, насколько он хороший, замечательный, необыкновенный… Я не знаю более скромного человека. У Эрика всегда было собственное достоинство (но не гордыня) спокойное, даже смиренное состояние души, созерцающей нечто возвышенное, недоступное другим. В нём всегда сохраняется чувство какого-то безмятежного внутреннего равновесия, но его невозможно назвать невнимательным или равнодушным. Он обладает силой и какой-то просто мистической властью над людьми (стоит вспомнить, как Эрик одним словом и взглядом останавливал Вовку-Бугая ещё в свои шестнадцать лет) но никогда не использует эти способности для своей выгоды. А, ведь, мог бы, ещё как мог! Стоило мне оказаться в его объятьях, как земля начинала уплывать из-под ног, покой и блаженство обволакивали тело и душу. Если представить, что человек с таким дарованием не пошёл бы в сторону света?! Вот, опять негативные мысли в моей неконтролируемой голове, ещё и направленные к любимому человеку. Какие же мы, всё-таки… Эх, люди!

Следующая запись в его дневнике начинается со слов: «Я влюбился. Влюбился, как полный болван… как последний кретин, как мальчишка! Нужно быть с собою честным, это произошло! Хотя не должно было случиться. Ведь я знаю, что должен делать. Моё будущее предопределено. Эти мокрые от слёз глаза, в которых я так легко утонул! Она плакала в парке, даже не знаю, почему. Гусар как-то сразу исчез. Я вышел к ней навстречу, показалось, что меня кто-то звал. Стоило заглянуть в её мокрые от слёз глаза, словно током ударило или разрядом молнии… Попытался её успокоить, теперь не знаю, как успокоиться самому.

Сегодня был тяжёлый, но удивительный день, потому что, как бы я себя не корил, это потрясающее чувство, подобного которому я ещё никогда не испытывал!

Потом случилось вообще что-то невообразимое: после перепалки с Владимиром, Наташа догнала меня и у всех на глазах поцеловала руку… Это был полный нокаут. Понимаю, что она сделала это неосознанно, инстинктивно, как будто Бог показал мне, кем я должен стать. Так раньше целовали руки священникам после исповеди или благословения. Стало так больно, что я чуть не завыл! Этот поцелуй до сих пор прожигает мне душу. Но когда вновь и вновь думаю о ней, райское блаженство нисходит, и хочется забыть обо всём, вновь и вновь прокручиваю нашу встречу в памяти, чтобы заново испытать это чувство. Что же делать, Господи?! Как с этим дальше жить?.».

«Мы с тобой до сих пор не знаем ответа», – подумала я. Этот вопрос вот уже столько лет для нас по-прежнему актуален.

Наташа 9

Читаю дальше:

«Всё время стараюсь не думать о ней, и, видимо, поэтому, думаю о ней постоянно.

Гусара тоже погубила любовь, есть ли вообще лекарство от этой «болезни»? Вспоминаю Наташу, и тело пронзает сладкое томление, душа замирает в ожидании чуда, но его нельзя допустить. Что же я делаю с собой?.. Она тоже смотрит на меня по-особенному, я чувствую каждый её взгляд, ловлю каждое слово. Как глупо и нелепо, если учесть планы на будущее, в которые не входит ни любовь, ни семья. Я должен как-то справиться со своими чувствами. Ведь знаю, что должен жить по-другому, иначе мне не разобраться во всём одному.

Гусар мне многое помогает понять, но главное – что миссия, данная человеку свыше, должна быть выполнена. Так или иначе, я вынужден исполнить предначертанное мне. Значит, нужно взять себя в руки! Надо научиться быть сильнее сердечных слабостей, иначе грош мне цена».

Миленький ты мой, сколько лет жизни ты провёл в этой борьбе с собственным сердцем. А результат? Мы и ныне там, стоим на перекрёстке всех дорог и не знаем, куда идти. Как в той сказке: «Налево пойдешь – коня украдут, направо пойдёшь – жизнь потеряешь, прямо пойдешь – жив будешь, да себя позабудешь»…

Раздался звонок телефона, я вздрогнула, неужели опять мама со своими нотациями и причитаниями… На этот раз я ошиблась, это был самый желанный голос на свете:

– Привет, родная! Не разбудил тебя?

– Нет, читаю твои записи, – сказала я, с трудом дыша от переполнивших сердце чувств.

– Что ты обо всём этом думаешь? – голос опять усталый.

– Счастлива, что у меня есть возможность заглянуть в твою душу, Эрик! Многое в жизни начинаю переосмысливать, видеть по-другому. Даже не представляешь, как для меня это важно, как дорого!

– Хм, хорошо!.. Что у вас нового?

– Сегодня была у адвоката. Потом ходила к Виктору на работу, чтобы забрать документы и поговорить.

Понадобилось несколько секунд, пока Эрик смог сказать:

– И как?

– Он обещал меня отпустить. И это очень важно, без его согласия развод может длиться годами, к тому же, я очень боялась, что он попытается отобрать у меня Эрику, но он попросил только возможности видеться с ней. И ещё хорошая новость – я не уволена, представляешь? Виктор передумал. Всё остаётся по-прежнему, он будет выплачивать положенные мне деньги, как раньше, так что теперь тебе не нужно беспокоится за нас!

– Всё равно этого мало для жизни. Ты сказала ему обо мне?

– Нет! Конечно, нет! Я не собираюсь портить тебе жизнь, ни в коем случае! Мой выбор – он только мой.

– Я не об этом. Ты зря так беспокоишься, мне уже всё равно, что подумают и скажут люди, главное то, что решит Бог. – он замолчал, как-то обречённо вздохнув. – Я был у епископа.

– И что?

– Исповедовался. Теперь он знает всё, – Эрик тянул время, словно не решаясь говорить дальше.

– Каково же решение? – не выдержала я.

– Он дал мне год на размышления. Если я за это время по-прежнему сохраню желание уйти, меня отпустят… – возникла пауза, – но при условии, что я не буду больше отлучаться и видеться с тобой. Он хочет, чтобы мы испытали свои чувства. Десяти лет ему показалось недостаточно, чтобы в них убедиться! – Эрик опять тяжело вздохнул.

– Что такое год, если мы за всё это время не потеряли свою любовь?

– Ты согласна ждать?

– Конечно. Я тебе уже говорила, что буду ждать столько, сколько понадобится! Неужели ты сомневаешься?

– Нет. Просто очень устал. Для меня невыносимо думать, что я не увижу тебя ещё целый год! Но, я вынужден исполнить предписание, потому что оно не только от епископа… – он замолчал.

– Теперь ты знаешь, что у тебя есть я. Мы справимся, слышишь?! – я не знала, как подобрать правильные слова, чтобы поддержать его. – Ты, действительно, должен подумать и тысячу раз всё взвесить, прежде, чем принять окончательное решение. Твой епископ прав, слишком резко и быстро нельзя совершать такие судьбоносные поступки! Что касается меня, мой выбор независим от твоего решения, я всё равно понимаю, что никто другой мне не нужен. У тебя же есть возможность передумать. Умоляю, подумай. Ты – очень сильный человек, Эрик! И то, что ты делаешь, важнее… – у меня дрогнул голос, мне хотелось перестать дышать, лишь бы не мучить его, отпустить, дать возможность служить дальше без душевных страданий. Эрик словно прочёл мои мысли:

– Просто дыши! Пока ты дышишь, я горы сверну. Мне нужно знать, что ты есть, Наташа.

– Ты что-то не договариваешь. Что тебя так мучает?