Исповедь. Мистический роман. Книга первая

– Странно… – задумчиво протянула я, – ещё совсем недавно слышала от тебя другие слова, не столь любезные: «Убирайся отсюда!.».

– Прости меня, я был чертовски пьян и не соображал, что делаю, а тут ещё этот твой одноклассничек нарисовался. Прости, пожалуйста, такое больше никогда не повторится, обещаю тебе! – он с мольбой посмотрел мне в глаза. – Последнее время я совершаю одни ошибки и делаю всё не так, но лишь потому, что люблю тебя и не знаю, что делать, как вернуть вас… – тяжёлый вздох, глаза стали влажные. – Я ничего не понимаю! Неужели, я был тебе таким плохим мужем?! Мало заботился о тебе или не уважал? В чём моя вина, скажи?! Я имею в виду то время, когда всё было ещё нормально… – он виновато опустил глаза. – Объясни мне, хоть раз, внятно, почему ты отвернулась от меня? У тебя затяжная послеродовая депрессия или что?.. Я ничего не понимаю! Что вдруг случилось между нами? Ты превратилась в ледяную глыбу и не подпускала меня к себе близко, а потом, когда я сорвался, подала на развод! Наташа, я ведь люблю тебя! Люблю нашу дочь! Что же ты творишь, объясни мне?! – он уже почти кричал, лицо покраснело, жилки вздулись на шее. – Скажи мне, что не так? Я всё исправлю… Я уже бросил пить, больше это не повторится!

Только вернись домой, умоляю тебя, мы всё начнём сначала, с чистого листа! – он схватил мою руку и начал её осыпать поцелуями.

Стало невыносимо больно и горько видеть его таким, осознавать, какие страдания я причиняю этому не чужому мне человеку. Я попыталась отстраниться, освобождая руку от его прикосновений.

– Прости, Витя, прости меня! Это я во всём виновата. Ты здесь ни при чём. Я поступила ужасно с самого начала, когда согласилась выйти за тебя. Ты – замечательный, очень хороший, но я всегда любила другого человека. Мы расстались много лет назад и не встречались. У меня не было ни малейшей надежды, что когда-нибудь он вернётся, – я с трудом перевела дыхание, – но он появился, и я поняла, что люблю его больше жизни, ещё сильнее, чем прежде. Поняла, что больше не могу обманывать себя, тебя, его. Не могу притворяться счастливой и принадлежать кому бы то ни было кроме него.

Он опустился на стул, побледневший, осунувшийся, и чуть не выронил Эрику из рук, я забрала малышку, с замиранием сердца ожидая, что будет дальше. Виктор отвернулся и опустил голову. Он с минуту молчал, затем вскочил, заметался по кабинету. В глазах его был нездоровый блеск:

– Конечно, это многое объясняет… Значит, ты ушла к другому?!

– Да.

– И теперь счастлива с ним? Я промолчала.

– Кто это? Я могу знать?

Я проглотила ком, подступивший к горлу. Я не могла этого сделать, не могла запятнать это имя, подвергнуть риску, ни на минуту не забывая, кто мой муж и что он может напечатать в своём журнале, чтобы растоптать репутацию Эрика, сломать ему жизнь.

– Нет! Я не скажу тебе. Это неважно, важно то, что я больше не вернусь, и это решено окончательно.

– Важно, ещё как важно! – заорал он. – Уж не тот ли это святоша, что встретил меня на лестнице?

Я отрицательно помотала головой.

– Он просто помог, он здесь ни при чём, не трогай его.

– Я всё равно раскопаю, ты меня знаешь! И давно это у вас?.. Ты изменяла мне? Эрика моя дочь?

– Виктор, ты должен успокоиться, иначе я уйду и ты больше нас никогда не увидишь! Нет, я никогда не изменяла тебе. И Эрика твоя дочь, можешь проверить! Я по-честному подала на развод, как только поняла, что не могу жить иначе.

Он сделал глубокий вдох, пытаясь придти в себя. Я видела, с каким трудом ему это давалось, и в душе скорбела за боль, что причиняла ему, но ничего не могла с этим поделать.

– Прости! Я постараюсь держать себя в руках. Не уходи, Наташа! Ты мне нужна. Я всё прощу, только вернись, пожалуйста, любимая… – он грохнулся на колени, и крепко обнял мои ноги.

– Что ты делаешь? С ума сошёл, немедленно встань! Я прошу! Умоляю! Это всё бесполезно, Витя. Витя, отпусти меня! – из глаз брызнули слёзы и покатились по лицу.

«Да провалиться мне сквозь землю! – пронеслось в голове. – Я приношу только боль и страдания самым близким и дорогим мне людям!» Эрика заплакала. Мы оба опомнились, переключив внимание на неё. Виктор отпустил меня и поднялся с колен.

– Прости меня, девочка моя, и ты, Наташа, прости, я просто не знаю, как жить дальше без вас.

– Надо просто жить. Всё проходит… Пройдёт и это.

Мы замолчали, я укачивала Эрику на руках, поглаживая её расстроенное личико.

– Наверное, ты права. Нельзя заставить кого-то полюбить. Я всегда чувствовал, что в тебе нет огня, но искренне верил, что смогу разжечь его своей любовью, что её хватит на двоих, но это не так… – он говорил, словно размышляя вслух с самим собой, даже не смотря в мою сторону. – Хорошо, будь по-твоему, – Виктор горько вздохнул, – живи, как знаешь, только не лишай меня дочери! Позволь, хоть иногда, навещать Эрику.

– Да, конечно. Ты отдашь мне мои документы?

– Зачем?

– Я же уволена. Мне нужно найти другую работу.

– Глупости! Это я сгоряча наговорил. Всё останется как прежде, будешь получать всё, что тебе положено. А потом, когда выйдешь на работу, сама решишь, что делать дальше. Я не стану тебе мешать.

– Спасибо!

– Дай мне, хотя бы, твой номер телефона, старый не отвечает.

– Да, я сменила номер. Подойдя к столу, я на листочке написала свой сотовый.

– Ещё раз, прости меня!

– И ты…

Я вышла из кабинета твёрдым шагом. Прочь от боли, угрызений совести, сожалений, любопытных лиц… Прочь!

Наташа 7

В этот день я не находила себе места. Переделала кучу домашних дел, навела идеальный порядок, даже разобрала окончательно коробки Эрика и разложила его вещи по шкафам. Его рубашку, единственную не постиранную, ещё хранящую запах его тела, я бережно положила себе под подушку, чтобы хоть как-то ощущать любимого рядом…

Тоска заполнила сердце. Встреча с Виктором разбередила душевные раны. Мне стало страшно и одиноко, особенно, когда Эрика заснула, и я осталась наедине с собственными мыслями, с ужасом понимая, что остаток жизни так и пройдёт в сиротливом ожидании редких встреч с любимым человеком, который никогда не был и, возможно, не станет моим. И всё же, лучше быть одной, чем жить во лжи. Я больше никогда не стану разменивать золото на мелкие монеты. Значит, нужно привыкать к тишине и одиночеству, научиться заполнять пустоту моего жизненного пространства.

Я легла на кровать, достала из-под подушки рубашку Эрика и, уткнувшись в неё носом, тихо заплакала. Вот такая лечебная ароматерапия получилась.

Безумно жаль нас всех. Эрика с его небесным даром, разрывающегося между мной и церковью, Виктора с разбитым сердцем, маленькую Эрику, которую я обрекала расти без отца, и саму себя, конечно, тоже жаль. Выплакав запас томившейся в душе печали, я начала дремать, в этот момент и раздался телефонный звонок. Вскочила и бросилась в комнату, в надежде услышать любимый голос, но это была мама. Она только что узнала от Виктора, что мы больше не живём вместе и разводимся, рыдая, умоляла меня одуматься. Только этого вот, мне и не хватало для полного счастья.

Высказав много нелестных эпитетов в мой адрес, советов о том, как вернуться в семью и вымолить прощение у Виктора, она, в конце концов, услышала моё категорическое «нет». Сказав, что я сумасшедшая, мама бросила трубку.

Счастье, что родители живут в другом городе, иначе пытка была бы бесконечной. Я, конечно, казалась всем сумасшедшей. Любой нормальный человек подумал бы тоже самое. У меня было всё, о чём только мечтает большинство женщин: хорошо обеспеченный, сексуально привлекательный муж, можно сказать, красавец, к тому же любящий и заботливый отец нашего ребёнка; престижная работа, отпуска по заграницам, дорогая машина, шикарные вещи и украшения, театры, балы, билеты на любые концерты и светские мероприятия… Я всё пустила под откос из-за моей необузданной любви к католическому священнику, давшему обет безбрачия. Разве можно назвать такого человека здоровым?

Конечно же, нет, я потеряла рассудок, сошла с ума, но не могла поступить иначе! Оставив всё, я ни одной минуты не жалела об этом, предпочтя жить призрачной надеждой на истинное счастье.

Придти в себя и успокоиться помог дневник Эрика. Какое счастье, что он у меня есть, что помогает мне жить и не отступиться. Строки, написанные ровным прекрасным, каллиграфическим почерком дарят надежду и веру, погружая меня в другой, удивительно гармоничный духовный мир, заставляя забывать о своих переживаниях и страхах.

«Сегодня я нашёл работу в Музее народно-прикладного искусства, буду работать сторожем по ночам и кочегаром по совместительству, это огромная радость для меня. Мама собиралась идти на дополнительную работу, чтобы прокормить нас, теперь в этом не будет необходимости. Наконец-то я, хоть как-то, смогу ей помочь. К тому же, это территория парка, и Гусар может составить мне компанию, теперь не придётся часами ходить взад и вперёд в любую погоду ради встречи с ним. Идеальный подарок небес, спасибо, Господи!

Я совсем недавно узнал, что душа Гусара не может покидать этот парк. Пределы его пространства чётко ограничены ради его же собственной безопасности.

Он рассказал мне, что города переполнены сгустками энергии, которые создают человеческие мысли. Негатив соединяется с себе подобным и становится агрессивной субстанцией, способной навредить тому, кто её притянет. Так, человек думающий, к примеру, о самоубийстве, притягивает к себе подобные чужие энергетические выбросы, пока созданный им же эгрегор[1 - Эгрегор – в оккультных и новых (нетрадиционных) религиозных движениях – душа вещи, «ментальный конденсат», порождаемый мыслями и эмоциями людей и обретающий самостоятельное бытие. (Википедия)] не станет сильнее его самого, и он, в конце концов, совершит непоправимое, приведя свой план в действие, если вовремя не откажется от пагубных мыслей.

Точно так же добрые и светлые помыслы притягивают себе подобные и образуют вокруг нас энергию добра, здоровья, счастья, довольства, и так далее… Потрясающее открытие! Так вот, Гусара не пускают в город, потому что он не защищён там от воздействия этих низших энергий, опасных для него. Если у каждого живущего на земле человека есть свой Ангел-Хранитель, то у души, покончившего с собой, его уже нет. Она – самостоятельная единица. И Ангелы, проводив душу к Господу, покидают её, чтобы принять нового человека, зарождающегося для жизни. Душа, вернувшись в свой вечный дом, не нуждается в защите, так как злобная материя остаётся на нижних уровнях.

Гусар застрял здесь. И теперь вынужден ежедневно скрываться от опасностей. Интересно то, что он часто «прячется» в защитных полях деревьев, так как зло, всё же, иногда прорывается и в заповедную территорию парка, когда её проносят с собою люди. Ведь многие даже во время прогулки думают о нехороших вещах.

Деревья – уникальные создания, Гусар понимает их, также как и они его. Бесконечно устремлённые вверх они, по сути, являются передатчиками энергии Земли космосу и обратно. Деревья общаются друг с другом, способны любить и врачевать. Если пилят какое-то дерево в парке, все остальные начинают дрожать, а потеряв собрата, его оплакивают. Если бы мы знали хоть немного об этом, может быть, совсем по-другому относились бы к природе и не причиняли ей столько боли и зла.