– Ну, – Таня сделала умудрённое опытом лицо. – Говорят, если вещь твоя, то она обязательно к тебе вернётся. То же самое и с людьми: если человек твой, то без тебя ему будет никак.
– Классно… – Танина фраза запала мне в душу. – Значит, мои любимые штанишки обязательно ко мне вернутся!
Глава 5. Не так уж и плохо. Даже конфеты есть…
Спалось мне… Да кого я обманываю! Вообще не спалось. Эй, боженька, это я козлу этому желала спать, как на иголках, а не себе! Вот опять ты всё перепутал. И думы, как назло, думаются о том, кто по-свински со мной вчера поступил. Каков подлец! Ну, попадись ты мне…
Полночи плакала Танина Машенька. То ли колики, то ли зубы, то ли ещё что…
– Может, позвать кого? – спросила я, слипающимися от усталости глазами глядя на приплясывающую из последних сил с ребёнком на руках Таню.
– Кого? – чуть не плача, ответила она. – Грыжа у неё, вот и орёт. Они ничего не сделают всё равно. Скажут: «Сама родила, вот и крутись».
– И часто она так кричит?
– Теперь почти каждую ночь. Раньше у меня было две соседки: Катя и Гульнара. Катька выпустилась неделю назад, а Гульнара ушла жить в другую комнату, как только там освободилось место.
– Ясно.
– Так что привыкай. Тебе всё равно некуда идти. В ближайшее время никто не выпустится. Вон, Вовке в мае стукнет восемнадцать, а сейчас ноябрь. Но к парням тебя стопудово не поселят.
Ну, раз мне некуда деваться, придётся как-то приспосабливаться. А уж это я умею!
– А можно мне? – я кивнула на Машеньку.
– Уверена? – с сомнением посмотрела на меня Таня.
Я встала с кровати и решительно протянула руки к младенцу. Если честно, понятия не имела, как держать ребёнка и что вообще с ним нужно делать. Зря боялась: Машенька как-то сама взялась и расположилась у меня на руках. Она уже не визжала, как поросёнок на бойне, а просто монотонно ныла.
Таня, передав мне дочку, мешком рухнула на свою кровать.
И вот я один на один с совершенно непонятным мне маленьким существом. Детских колыбельных я не знала, только смутно помнила песенку из телепередачи «Спокойной ночи, малыши», и начала тихонечко подпевать.
– Капец, ты ни в одну ноту не попадаешь, – уже в полудрёме сказала Таня, но вдруг заметила, что слышит только мой голос. – Чудеса…
Машенька, утомлённая ночным ором, уснула. Её личико преобразилось и стало ангельским. Трудно представить, что эта мирно сопящая куклёха только что терроризировала свою маму и меня истошными криками.
Когда я уложила ребёнка в детскую кроватку, Таня уже спала, раскрыв рот и пуская слюни на подушку. Бедняга. Как она ещё успевает учиться?
***
Этой ночью мне снился Костя. Дурацкий сон, где он позвал меня, а я, доверчивая идиотка, снова пошла за ним. Я вцепилась в его руку и, счастливая, что хоть кому-то нужна, летела, едва касаясь ступнями земли. Забыла все обиды и смотрела на Костю, как та самая группа горячих поклонниц. Очков ещё розовых мне не хватало для полного идиотизма картины.
Наутро я с облегчением выдохнула, что это был только сон. Ибо ни за что и никогда за этим предателем больше не пойду. Да и вообще весь мужской род в лице Кости мне противен.
В этот день я вместе с воспитательницей Ниной Алексеевной отправилась по инстанциям – восстанавливать документы.
В ЗАГСе нашли учётную запись о моём рождении и в экстренном порядке выдали свидетельство о рождении.
Уф! Без Нины Алексеевны я бы застряла в ЗАГСе. Ибо во всяких там свидетельствах, сериях, органах выдачи я – как то самое круглое отверстие в бублике.
Дальше мы забрали из старой школы моё учебное дело и отправились в новую – переводить меня.
Последнее место – паспортный стол. Оказывается, получить паспорт я должна была ещё в четырнадцать, но моей маме было не до того. И вот, за четыре месяца до моего семнадцатилетия, я получу свой первый взрослый документ.
***
Вечером завхоз выдала мне всё необходимое для учёбы и жизни в детдоме, и я до ночи раскладывала по местам свои вещи и обустраивала рабочий стол. Неплохо. Жить можно.
В это время года в гнёздышке становится некомфортно от холода, а здесь батареи шпарят, постельное бельё пахнет стиральным порошком и утюгом, да в окошках виден свет уличных фонарей. Благодать!
Только вот вторую ночь подряд мне снится тот, имя кому: ПРЕДАТЕЛЬ. Нет, ну это уже слишком! Кыш из моей головы! Ну вот и чего мой глупый мозг вспоминает о нём?
Погорячилась я тогда, пожелав остаться жить в Костиной квартире. Ну, оказался этот мужик не принцем на иномарке, а козлом распоследним. Так всё уже, проехали. Теперь мой дом на год и четыре месяца здесь. Буду учиться в школе и думать о будущем. И никаких там подлецов мне в голове не надо. Кыш, говорю!
***
На следующий день меня протащили по врачам. Точнее, Нина Алексеевна привела меня в поликлинику, проконтролировала, чтобы мне в регистратуре завели карту, и убежала по своим делам. Бросила меня на произвол судьбы.
И вот стою я посреди коридора с анализами в пакетике, а куда их девать – не знаю. В урну что ли бросить? Все так мельтешат, суетятся, толпятся в очередях, что фиг чего разберёшь.
Вдруг смотрю, парень с такими же баночками в пакетике, как у меня, свернул влево. Я – за ним. Ага, вот, значит, куда надо сдавать продукты жизнедеятельности! И зачем они сдались врачам? Им своих, что ли, мало? Или это такой ритуал откупа, чтобы меня пропустили дальше на медосмотр?
А дальше меня ждали терапевт, флюорография, ЭКГ и всё остальное. С первого этажа на четвёртый, с четвёртого на второй, потом обратно, и так десять раз… Вот откровенно не понимаю, зачем меня, пышущую здоровьем, заставлять сидеть в очереди.
Занявшая за мной очередь бабулька, еле живая, охающая, так жалобно на меня посмотрела, что я пропустила её вперёд. Потом все остальные бабушата, сидящие после меня, смекнули и последовали её примеру. Эх…
Последнего врача я прошла, когда на улице уже стемнело. Ощущения такие, будто я весь день пахала, как конь по весне.
После поликлиники, вернувшись в батор, я опустошила кухню. Съела и суп, и пюре с котлетой, и печенюшками закусила, а напоследок насовала за щёки карамелек.
– Чего у тебя с лицом? – спросила меня Таня, когда я поднялась на второй этаж, в нашу с соседкой комнату.
– Кафеты, – ответила я и плюхнулась на кровать.
Таня куда-то собиралась и одевала Машу. Это показалось мне странным: уже вечер, темно, поздновато для прогулок.
– Куда это вы? – поинтересовалась я.
– Да мы в соседнее крыло, в дом малютки, – сказала Таня. – Хочешь с нами?
– А что вы там делать будете?
– Как что? С детками водиться. Нянечки там зашиваются. Мы вот с Машенькой ходим, помогаем, когда получается.
Видимо, мало я сегодня напомогалась бабулям…
***