Враг моего врага. «Песец»

– Знаешь, из-за того, что мама координатор, я страдаю, сколько себя помню. Тебе хоть с папой повезло!

Малика родилась в день референдума. Семимесячной, после двух месяцев в больнице, в почти полной изоляции от мира. Пользоваться компьютером врачи рекомендовали умеренно, однако не запрещали совсем, но Салима принципиально не открывала новостные сайты. Она заслужила право на отдых, разве нет? Что бы там ни происходило, это дело Оливии.

А коварная Оливия времени не теряла. О референдуме было объявлено, деваться некуда, и кандидатура выставлена: волю уходящего координатора надо выполнять. Но тут же появилась вторая кандидатура. Оливия предложила переизбрать Салиму и развернула агитацию с напором трактора.

– Не очень-то это честно, – заметил Фернандо Лопес.

Ее такая ерунда не беспокоила. Раз Салиму невозможно уговорить, значит, надо поставить ее в безвыходную ситуацию. Чтобы ей ничего не осталось, кроме как согласиться. Да, задача непростая. Но нам ли пасовать перед трудностями?

Неужели кто-то всерьез считает Салиму ханум виноватой в гибели наших солдат, убитых врагом, вопрошала она в своих выступлениях. Истинный виновник этого – дьявол, тьма. Можно и нужно пытаться обойтись без войны там, где сталкиваются экономические интересы, но компромисс с дьяволом невозможен. Война была неизбежной, и мы должны лишь благодарить Салиму ханум за то, что потеряли в ней так мало, а приобрели так много. Кто считает ее виновной в смерти брата? Пусть тот плюнет самому себе в лицо. Фейсал ан-Найян был взрослым мужчиной, независимым правителем, и за то, что совершил, в ответе исключительно он сам. Это он предал родину и сестру, а Салима ханум с честью исполнила свой долг, как подобает координатору. Разве граждане Земли не видят, что это лишь отговорки, это просто повод снять с себя груз полномочий?

Зачем их снимать? А вот здесь, граждане, мы с вами подходим к сути вопроса. Салима ханум переживает сейчас очень нелегкий период. Она устала морально и физически, у нее личное горе, ее здоровье пошатнулось, и она вынуждена лечь в больницу. Немудрено, что в этом состоянии она хочет избавиться от тяжких обязанностей. Но к осени кризис пройдет, организм отдохнет, здоровье восстановится. Давайте же поддержим Салиму ханум в трудную для нее пору, временно взяв на себя заботы и хлопоты о планете, а в конце лета выразим ей доверие на референдуме. Почему леди Оливия так уверена, что к осени все уладится? Ну как же, беременность дольше девяти месяцев не длится.

Это Оливия раззвонила всему миру о том, что она ждет ребенка. Она не желала ничего знать, укрывшись за больничными шторами и отключив все телефоны – кроме одного, для близких. И не знала, а интернет так и пестрел пожеланиями счастья, удачи, здоровья… Теперь это вызывало у нее благодарную улыбку: может быть, именно этот доброжелательный фон, энергетическая подпитка от людей, с которыми она и не знакома была, помогли ей благополучно пережить последние месяцы. И неважно, что все это сопровождалось бурным обсуждением ее личной жизни и происхождения ребенка. В какой-то момент король Ахмед даже не выдержал и пригрозил обрубить серверы на всей территории региона, если модераторы не вспомнят о своих обязанностях. А она еще надеялась своим тихим уходом уберечь семью от сплетен…

Это была самая странная предвыборная кампания за всю историю института координаторов. Один из кандидатов ни сном, ни духом не ведал о том, что участвует в референдуме, целиком поглощенный более насущными проблемами, а другой агитировал за него, а не за себя.

– Я голосую за Салиму! – говорила Оливия во всех своих выступлениях. Вскоре это стало лозунгом.

Она и Лопеса убедила благословить эту авантюру и принять в ней непосредственное участие. Старик все еще пользовался авторитетом и имел множество связей в самых разных кругах и уголках Земли.

Независимые свидетели из иных миров слегка удивились, что на пост координатора претендуют двое. Такое случалось очень редко, хотя никаких запретов не существовало – хоть трое, хоть пятеро. Если более двух третей граждан проголосуют за обоих – будет два координатора, если за одного – то один, а если оба не наберут необходимого числа – значит, ни одного. Поэтому, собственно, и избегают выставлять двух кандидатов: боятся поделить голоса и получить последний, наименее желанный вариант. Уж коли устраивать эту мистерию, то лучше кого-то избрать.

Свидетелей традиционно присылают три мира. Родина первого посла – Тсета; планета, с которой наиболее тесны экономические и культурные связи – ныне это Хао; и ближайшие соседи – Шшерский Рай. Криййхан Винт чувствовал себя на изумление неплохо, но Ртхинн Фййк упросил его отправить себя. Догадался ли старик, что он хочет встретиться с Салимой? Ну, во всяком случае, ворчал недолго. Сам старый сумеречник не слишком рвался на Землю. С Хао явился адмирал т’Лехин – по той же самой причине. Формально мересанец координатором еще не стал, но все его так называли, и в народе он был уважаем больше, чем иные законно избранные главы миров. Что думал координатор Аирол 317-й насчет его страстной просьбы слетать на Землю в качестве представителя Хао? Видно было, что уступать ему неохота, но не драться же; они бросили монетку, и судьба улыбнулась т’Лехину.

И что в итоге? На Земле их встретила не Салима, а незнакомая блондинка Оливия Гринхилл. И Фернандо Лопес с нею, дряхлый, с венчиком седых реденьких волос, Криййхану под стать; знал его только пожилой тсетианин Амбринну, заставший еще те времена, когда Лопес был координатором.

– А где Салима ханум? – спросил Ртхинн.

– В больнице, – любезно улыбнулась Оливия.

Ртхинн и т’Лехин обеспокоенно переглянулись. Мересанец невольно схватился за свой крестик.

– О Боже, что с ней?

– Ничего особенного, – улыбка, как приклеенная. – Осложнения беременности.

В больницу не пускали. Дозвониться было невозможно. Железное спокойствие сохранял лишь Амбринну. Он переговорил с послом Созвездия господином Веранну, убедился, что процедура соблюдается, все идет законно и логично, и сделал коллегам замечание:

– Господа, координаторам не к лицу суетливость. Наша задача – проследить за протеканием выборов, чем я вас и призываю заняться, вместо того чтобы встревать в частные дела землян.

Салиме в это время было не до гостей и не до референдума. Голосование шло полные сутки во всех двадцати четырех часовых поясах, еще сутки длился подсчет и перепроверка. А потом Оливия набрала ее тайный номер.

– Салима, референдум завершился.

– И?.. – подбодрила она. – Тебя можно поздравить?

– Поздравить меня, конечно, можно, – Оливия говорила аккуратно, сознавая, что ступает по тонкому льду, – потому что то, чего я хотела, сбылось. Но вообще-то, Салима, поздравлять нужно тебя. Граждане Земли выбрали тебя координатором, как наиболее достойную этого кресла. Тебе надо выступить…

– Что? – если бы она не лежала, то упала бы. – Ты рехнулась? Оливия, я ушла с поста, я не шутила!

– Так ведь и я не шучу. Со мной три свидетеля из иных миров, как и положено, они могут подтвердить мои слова.

– Это полный бред, – заявила Салима. – И фарс. Что бы ты там ни придумала, я не собираюсь тебе подыгрывать.

– Это не игра, Салима. Когда свою волю изъявляет семьдесят восемь процентов населения Земли, это куда как серьезно!

– Оливия, оставь меня в покое. Я хочу отдохнуть.

– А семь миллиардов человек хотят видеть тебя координатором! Или их мнение для тебя – пустой звук? Они его ясно выразили, и ты не можешь его игнорировать! Не имеешь права! Твой долг…

Салима тихо застонала.

– Я за тобой приеду. Хочешь – бери с собой врачей, капельницы и всякую прочую мутоту. Но ты должна выступить перед народом, который оказал тебе доверие!

«Хайнрих Шварц» отправился к Раю, чтобы отвезти туда координатора ближайшего мира с дочерью и охраной. Но если уж ГС-крейсер идет в нужное место, грех этим не воспользоваться. Желающих прокатиться набралось порядочно, и Принц перед стартом вместо «Экипажу занять места в соответствии с маршевым расписанием» совершенно неподражаемым тоном объявил: «Пассажиров просим занять места согласно купленным билетам». Ха-ха, если бы кто-нибудь купил билет… Проблема в том, что билеты на ГС-корабли не продаются. Покрыть себестоимость перехода под силу лишь миллионеру, затея теряет смысл. Спасает то, что когда крейсеру все равно предстоит куда-то идти, плюс-минус двадцать человек на расходы никак не влияют.

Главным «зайцем» был Йозеф Гржельчик. Ну, то есть что значит «зайцем»? Гржельчик – главнокомандующий, теоретически он вправе находиться на борту любого корабля в полном согласии с законом, обычаем и обязанностями. Но выбрал он именно этот, и именно потому, что ему нужно было в Рай. Фактически, дело двигалось к тому, что, если бы не эта оказия, пришлось бы гнать корабль к Раю, прикрываясь каким-нибудь формальным предлогом – типа инспекции, как служится у соседей двум прикомандированным крейсерам, стерегущим подступы к системе. Или делать вид, что прибыл сменить один из них. Йозеф ехал к дочке на свадьбу. Хеленка наконец-то осознала, что Мрланк от нее никуда не денется, а детей рожать надо. Нашла себе блондина, столь же интеллектуально продвинутого, как и эта дуреха. Господи, как жить-то будут два дебила, как детей воспитывать? Одна надежда на Мрланка и его жену, что не дадут пропасть.

Сетовал он скорее по привычке. Хелена считалась в Раю очень умной девушкой, прямо гением для своей расы. Про то, что она землянка, мало кто знал. Дочка переводила земные фильмы на шитанн, а райские – на английский, имела успех и даже славу, неплохо зарабатывала. Все восхищались ее умением читать и пользоваться интернетом. И, в кои-то веки, у Йозефа не болело сердце за ее будущее. На свадьбу он вез несколько ящиков водки и красного вина, закатанные банки помидоров и огурцов, а также кристалл памяти с новой порнухой – лично для Мрланка. Он все еще наивно надеялся, что Хеленка этих шедевров не увидит – переводить там нечего, и без слов все ясно.

Кроме Йозефа, в поездку собрались Райты. Что касается Бена, нынче выросшего до подполковника – с ним все в порядке, он тут служил. А вот Эйзза была уже откровенным «зайцем». Эйзза мечтала всех навестить. И Мрланка с Айцтраной и Хеленкой, и Ччайкара, и Ттеирру. А заодно показать своему сыну родные края. Маленький Кевин являлся не просто «зайцем», а вопиющим нарушением режима безопасности. Однако капитан отнесся к присутствию ребенка на борту философски. Все равно тут будет Малика, сказал он, так что о безопасности можно забыть. Эту реактивную электроклизму ни один ребенок не переплюнет. Что правда, то правда: Кевин мирно сидел с Эйззой в каюте, а Малика висла на Фархаде, лазала по палубам, приставала к стрелкам, чтобы ей дали пострелять, и терроризировала котов. Те животные, что постарше и поумнее, запрятались в укромные уголки, котят же приходилось периодически отбирать, чтобы они преждевременно не превратились в меховые рукавички.

А под шумок и Иоанн Фердинанд с Марией протащили ребенка на корабль, с полным основанием рассудив, что в такой ситуации у капитана язык не повернется возразить. Семилетнему Томасу не нужен был Рай, только покататься. Гржельчик не сомневался, что, едва он и Салима покинут крейсер, малец оккупирует рубку. Успокаивало лишь то, что старпом «Хайнриха Шварца» – человек трезвомыслящий и вовремя позаботится о блокировках.

Четыре года назад лимузин Оливии вез двух высокопоставленных женщин из аэропорта к зданию Генеральной Ассамблеи ООН. Визажисты Оливии осторожно накладывали Салиме на лицо тон, а крошечная Малика лежала у груди. За окном проплыл огромный постер на фоне синего неба: «Я голосую за Салиму!». Она перевела взгляд на подругу, смиряясь с поражением.

– Оливия, какая же ты сука.

– От такой слышу, – усмехнулась глава Евросоюза. – За это нас и выбирают. Ты речь уже продумала? Народ ждет. И высокие гости волнуются, господин Ртхинн вообще две ночи не спал.

Салима прищурилась. Вот это взгляд координатора, мысленно одобрила Оливия. А то распустила нюни: не хочу, не могу…

– Как ты полагаешь, Оливия, – гладя Малику по пушистой головенке, задумчиво произнесла она, – сумею я убедить Ртхинна Фййка, что это его ребенок?

Оливия восхищенно рассмеялась. Боже, что за счастье! Подруга вновь становится похожа на живого человека.

– Не вопрос! Ты и адмирала т’Лехина убедишь, что это его ребенок.

Салима подняла бровь.

– Но у нас с т’Лехином ничего не было.

– Да какая разница? Все равно убедишь! Тут ведь главное не то, возможно ли такое физически. Главное – сила убеждения! – она опять засмеялась.

У входа ее встретили сыновья, подхватили под руки с двух сторон.

– Мам, я за тебя голосовал!