Окно с видом на счастье. I том

– Саш, так кто звонил-то? Эта, что ли, твоя? Как там ее? Каролина?

Черноглазый поморщился:

– Да какая, к бесу, Каролина, Лёх… Во-первых, ее зовут Селена, я тебе уже говорил. Во-вторых, она тут вообще ни при чем.

– Ой, слушай! – Лёша взмахнул рукой. – Я помню, что ли, как там их всех у тебя зовут!

– Да каких всех, ты чего? – возмутился Саша.

– Да в твоих бабах запутаться можно! – засмеялся его друг. – Каролина, Регина, Ангелина… Хрен разберешь!

– Селена, – улыбнулся Саша.

Надо отметить, что Алексей Николаевич Румянцев (а именно так звали голубоглазого мужчину) был примерным семьянином и отцом троих детей. На заре студенческой юности встретил он свою будущую жену Татьяну, да так и прожили они всю жизнь, вместе преодолевая трудности и невзгоды и радуясь успехам. В этом счастливом и крепком браке, которым Саша всегда восхищался и даже немного завидовал, родились двое старших сыновей – Серёжа и Дима, к моменту описываемых событий уже студенты медицинского, и гораздо позже, осветив, словно солнышко, жизнь родителей, братьев и дедушек-бабушек – малышка Анечка, Сашина крестница и любимица.

Александр же Леонидович Корольков, которого доктор Лёша только что некоторым образом обвинил в неразборчивости в связях, несмотря на то, что тоже был женат, детей не имел. Жена его, умница и красавица Арина, моложе супруга на десять лет, наследника ему подарить так и не сподобилась. Алексей подозревал, что уже и не сподобится, потому что Арина была сама как ребенок – избалованная, капризная мамина и папина дочка. Вопросом о том, как Сашу угораздило взять в жены такую, как выражалась в свое время Лёшина бабушка, профурсетку, он уже устал задаваться, махнув рукой и на этот мезальянс, и на появляющихся время от времени в жизни друга то Каролин, то Кристин, то вот, пожалуйста… Селена теперь.

Лёша был уверен, что от хорошей жизни мужик не станет заводить любовниц, поэтому, зная характерец Сашиной супружницы, в душе друга жалел и на протяжении всех десяти лет, которые тот прожил в браке, сокрушался о том, как Александру не везет в личной жизни.

Официант, наклоняясь то так, то этак, захлопотал над столиком. Расставил тарелки, медленно разложил приборы, снова упорхнул. Затем принес воду. Затем – стаканы с виски. После – стакан для воды. Поинтересовался:

– Стаканчик для водички один? Или вам тоже подать? – и обратил томный взгляд серых глаз в оправе неправдоподобно длинных и густых ресниц на Сашу.

Тот, про себя подумав: «Что за черт? Ресницы, как у девчонки… Тьфу ты, пропасть! Ну понятно!», ответил, сощурившись:

– Да, мой друг. Мне тоже. И несите уже закуску, что вы мечетесь сюда-туда?

– Ах, простите! – вскинулся официант. – Конечно!

Бармен снова тихонько фыркнул: «Так тебе и надо, козья морда! Выделывайся больше!»

Наконец Густые Реснички смог донести до столика, за которым уже изнывали со стаканами виски в руках Лёша и Саша, поднос с закусками. Молча расположив сервировочные тарелочки с сырами, мясной нарезкой и орешками между остальными приборами, он, стрельнув напоследок глазами в сторону Королькова, удалился, слегка покачивая тощими бедрами.

Алексей недобро посмотрел ему вслед и задумчиво позвал:

– Сань…

– М-м-м? – промычал в ответ тот.

– Ты это… Знаешь, что?

– Что?

– А, ладно! – встрепенулся Румянцев. – Давай выпьем сначала.

Они потихоньку чокнулись, и через несколько секунд ублаготворенно заулыбались: виски обжигающей струйкой стал растекаться по их организмам.

– Сань… – напомнил Лёша. – Ты это… Рассказать чего-то хотел?

– Расскажу, Лёш, – серьезно ответил Корольков. – Сегодня точно расскажу, – и он снова уткнулся взглядом в стакан.

– Короче, Сань, – снова начал Алексей. – Пятаков опять продлился на бормашину.

У Королькова изумленно поползли вверх черные брови:

– Да ладно?! – воскликнул он.

– Ну да, – подтвердил Лёша с некоторой претензией в голосе, как будто друг ему не верил. – Мне Настенька звонила днем.

Настенька была племянницей жены Румянцева и их с Сашей общим ангелом-хранителем. Окончив факультет экономики, девушка стала прекрасным бухгалтером – как выражалась Лёшина мама Зоя Григорьевна, муха не пролетит. К этому моменту Румянцев с Корольковым уже несколько лет, помимо основной своей работы в отделении неотложной хирургии горбольницы номер четыре, а также преподавательской и научной деятельности, имели небольшой, но при этом приносящий стабильный и весьма недурной доход бизнес: их маленькая фирмочка занималась сдачей в аренду медицинского оборудования.

Началось все несколько лет назад со звонка Сашиной одноклассницы Иры Бариновой – та работала стоматологом в некоей частной клинике, которая как раз решила перепрофилироваться и распродавала часть оборудования.

– Корольков! – воззвала в трубку Ирина. – Тебе случайно аппараты УЗИ не нужны?

– Иришка! – обрадовался Саша. – Привет, дорогая! На кой, позволь узнать, хрен, мне твои аппараты УЗИ сдались?

– Ну как… – удивленно протянула та. – Мало ли… В аренду можно сдавать.

Саша задумался: он никогда не занимался бизнесом, полностью отдаваясь своей работе. Но Ира неожиданно навела его на мысль: а почему бы и нет? Другие же доктора могут: он знал нескольких коллег, которые, помимо работы в муниципальных клиниках, имели небольшие «свечные заводики». Одним словом, зерно упало на благодатную почву, и вскоре они с Лешей, арендовав крошечный складик в одном из корпусов фабрички, называемой в народе «гармонной» (той самой, где в свое время изготавливали целлулоидные пластины для клавиш аккордеонов и баянов и с которой юный Корольков с товарищами похищал кусочки целлулоида для изготовления великолепных бомбочек), стали совладельцами нескольких списанных переносных аппаратов УЗИ, медицинских кушеток, стоматологических кресел и одной бормашины. С этого арсенала их бизнес и начался. Оказалось, что аренда такого оборудования может приносить доход, и весьма неплохой. Сначала вложились по минимуму: Саша продал тогда родительскую дачу, которая стояла неухоженная и одичавшая уже много лет, Лёшу же прокредитовали родственники.

Они делали все сами: находили клиентов, доставляли им оборудование, отвозили в случае необходимости в ремонт. Даже договоры сами составляли. Однако, как ни удивительно (учитывая то, что оба не были бизнесменами, да и загруженность врачей в неотложной хирургии – это вам не фунт изюма), бизнес начал разрастаться. Постепенно прикупили несколько ламп и боксов для недоношенных младенцев. Дальше – больше: появились специализированные хирургические приборы, ЛОР-оборудование, ортопедические приспособления и прочая, и прочая. Складика на задах Пушкинского жилмассива стало явно не хватать, сняли еще одно помещение. Да и по заказчикам едва успевали ездить.

И вот тут в их жизни появилась Настенька. Она как раз защитила диплом и в 2011 году сама изъявила желание помогать дяде Лёше в его бизнесе. Настя работала дома: вела бухгалтерию и договоры, да еще и, будучи в силу возраста продвинутым пользователем всемирной паутины, создала сайт и очень много занималась продвижением услуг фирмы «Добрые РуКи».

Надо сказать, фортуна любила доцентов Румянцева и Королькова – дела у друзей шли в гору. Постоянно обновлялся парк электронного и механического оборудования, пополнялись запасы ортопедических приспособлений, специализированных кроватей, кушеток, кресел.

У Саши и Лёши был обширный круг знакомств, и то тут, то там «выстреливало» дешевое оборудование. Кроме того, однажды они прооперировали мужика – его привезли в отделение с камнями в желчном, и бедняга испытывал нечеловеческие страдания, так как камни «пошли». Так вот, этот пациент оказался уникальным специалистом по ремонту именно медицинского оборудования и, конечно же, разговорившись со своими спасителями, взял их фирму на обслуживание по самым демократичным ценам. Работали на доверии, и иногда мастер, имя которого было, как ни парадоксально, Рейнгардт Рейнгольдтович Вааг (близкие и клиенты называли его, конечно же, дядя Рома) ремонтировал оборудование для «Добрых РуК» в долг или вне очереди – очень уж уважал своих докторов.

Купили Настёне небольшую юркую «тойотку», и она часто развозила негабаритное оборудование по клиентам сама. На некоторые приборы, а особенно на ортопедию нередко выстраивались очереди, и девушка даже завела на сайте «лист ожидания». Дела шли неплохо, оборудование пополнялось, обменивалось, чинилось и даже иногда окончательно выходило из употребления. Претерпевал модернизацию сайт, появлялись новые заказчики и уходил кто-то из старых. Одним словом, все текло, все изменялось в маленьком бизнесе Королькова и Румянцева.

Неизменным оставалось одно. Ни разу за все время существования фирмы «Добрые РуКи» – а с момента судьбоносного телефонного разговора с Иришкой Бариновой прошло ни много ни мало восемь лет – никто не взял в аренду ту самую бормашину, которая оказалась на складе «гармонной фабрики» в числе самых первых единиц оборудования. Бормашина была исправна, имела вполне презентабельный вид и достойное функциональное наполнение, но за все эти восемь лет ни разу не вызвала интереса ни у одного из заказчиков. Так и стояла она, абсолютно невостребованная, на складе, несмотря на то, что Настиной рекламой вовсе не была обделена. Настя часто повторяла: «Она у нас, наверно, заговоренная, дядь Лёш» и время от времени протирала с нее пыль и снова закрывала полиэтиленовым кожухом.

И вот около трех месяцев назад, в апреле, у Румянцева вдруг буквально среди ночи зазвонил сотовый. Обычное дело, подумал он, сонно проводя пальцем по экрану, наверно, тяжелого привезли. Сейчас придется ехать. Однако звонила племянница, и Румянцев всполошился:

– Настюша? Что случилось?

– Дядь Лёш, – торопливо заговорила девушка. – Вы уж меня простите!

– Да что такое, Настя! – еще больше заволновался чадолюбивый Румянцев. – Прекрати мерсикать и говори по делу!

– Да вот, прямо и не знаю… Только что позвонил заказчик. Просит, не поверите, бормашину…

– Да ты что?! – поразился Алексей. – А кто таков?

– Да он не представился, – ответила Настя. – Но он сейчас просит, дядь Лёш.

– В смысле сейчас? – не понял тот.