Колдуй баба, колдуй дед. Невыдуманные истории о жизни и смерти

– Ты думаешь жениться или опять травить прикажете?

– Кого? – испугался Мишка.

– Кого! – передразнила Геля. – А ты думал в тот раз и впрямь само рассосалось?

– Да ладно тебе, – примирительно пробормотал мой будущий отец. – Я ж не против. Ну хочешь, давай распишемся. Только чур, первым пусть у нас будет мальчик.

Папа почему-то был уверен, что родится сын.

А родилась я.

Женюсь!

Как потом оказалось, у отца на жизнь были совсем другие планы.

Женитьба и рождение ребенка в них не входили.

Папа грезил путешествиями, мечтал объездить весь мир. Служба в Германии, Кавказ, Украина, Молдавия, Казахстан – он много где успел побывать, многое повидал и не собирался останавливаться на достигнутом.

Но когда в тот судьбоносный вечер Миша позвонил родне в Тагил, узнать, как ему быть и что делать, семейный совет единогласно постановил: женись!

Особенно настаивала на женитьбе моя бабушка.

Зная характер и наклонности младшего сына, она боялась, что рано или поздно тот угодит в тюрьму (к этому были все предпосылки – ножевой шрам на спине – след пьяной драки, веселые компании, вино, девушки легкого поведения).

«Пусть женится, будет под присмотром жены. Да и ребенок, надеюсь, его образумит», – рассудила баба Дуся. И хотя другие родственники не очень-то верили, что их непутевый Мишка остепенится, против брака не возражал никто.

Так в июле 1977 года мои родители стали мужем и женой.

Как человек увлекающийся, папа решил, что раз ему не суждено странствовать по белу свету, то он всего себя посвятит воспитанию детей. Вычитал в какой-то книжке, что младенцы в животе у матери уже все слышат и понимают, и стал по вечерам усаживать беременную маму в кресло перед собой и читать мне, еще не родившейся, сказки.

Мама крутила пальцем у виска, папа обижался, но читать сказки не переставал.

Дети подземелья

В девятом классе мне приснился кошмар.

Ночь. Наш двор. Я сижу на парапете возле кривого клена, где в детстве мы с друзьями строили из фанеры и досок «штабики». Передо мной две могилы. Судя по табличкам, в них похоронены сестры. На одной табличке дата: 1976, на другой – 1979 год.

Пока я всматривалась в цифры, по привычке вычисляя возраст, с холмика посыпались мелкие камушки. Я вздрогнула: кто здесь? Детский голосок ответил: я.

– Как тебя зовут?

– Оля…

– Ты старшая или младшая?

– Старшая.

Девочка выбралась из могилы и уселась рядышком со мной. Сказала:

– Хорошо, что ты решила узнать мое имя. Если бы ты промолчала, я бы спросила, сколько тебе лет, и ты бы тоже умерла.

Мы помолчали.

– Хочешь спуститься к нам? – предложила Оля. – Давай, смелей, не бойся!

Я заглянула вниз. Из могилы, улыбаясь, смотрело на меня чумазое личико еще одной девчушки в короткой маечке. Звали вторую девочку Аллой.

Мы спустились в подземелье, где было много-много темных залов, коридоров и лабиринтных ходов. Кроме двух сестер – Оли и Аллы в подземелье жили еще несколько детей от десяти до четырнадцати лет. Все они, как оказалось, тоже были мертвы.

Не делай этого

Внезапно мы очутились в парке имени Горького. Бегали по залитым солнцем аллеям, смеялись, катались на каруселях. Дул легкий ветерок, шумела листва, играла музыка.

Было так хорошо, что в какой-то момент мне захотелось броситься вниз головой с «чертового колеса», чтобы больше никогда не расставаться со своими новыми друзьями.

Оля строго тронула меня за рукав:

– Не делай этого. Ты и так сможешь приходить к нам, когда захочешь.

И добавила с грустью:

– Ты живая, и я тебе завидую. А нам отсюда не выбраться никогда.

Мне стало жаль ее, и я сказала:

– Страшно, когда дети умирают.

Оля кивнула.

– Сегодня к нам придет еще один мальчик…

Вечером мы действительно встречали его. Маленький мальчик сидел в углу, и, растирая слезы кулачком, смотрел куда-то вверх, просился домой.

– И вот так все плачут, когда приходят, – вздохнула Оля. – Но потом привыкают.

Мы подошли к новичку, стали его утешать. Малыш успокоился и вскоре уже играл вместе со всеми. Мне же пора было уходить. Дети вышли меня провожать, махали вслед руками: приходи к нам еще! Я обещала, что приду.

А утром, когда проснулась, у меня было стойкое ощущение, что во сне я виделась со своими нерожденными братьями и сестрами. И еще я знала наверняка: та девочка Оля – это она должна была родиться у мамы вместо меня.

В моем сновидении, до встречи у старого клена, у нее были все основания ненавидеть меня, желать мне смерти. Ведь получалось, что это я заняла ее место.

Наташка в рубашке

Мама чуть не потеряла ребенка во время родов.

Акушерки извлекли меня на свет едва живую – я родилась на две недели раньше срока и была жуткого синюшного цвета из-за того, что пуповина дважды обвилась вокруг моей шеи.