Сказки темного города. Сателлит

– Я сейчас подожгу их, а ты попробуй сконцентрируйся на том, чтобы остановить пламя и восстановить этот пучок.

– И как это сделать? – я выдавила натянутую улыбку, поскольку после всего перенесенного вообще не хотела ничего проявлять в себе.

– Постарайся. Просто подумай о том, что тебе нужно остановить уничтожение и все, – старуха пристально смотрела на меня стальным взглядом, но в ее тоне скользила некоего рода мягкость.

– Ну поджигайте, – я безразлично пожала плечами, поскольку мне в этот момент было не до горящего веника.

Ведьма поднесла свечу к пучку и тот в считанные секунды запылал. Я не успела даже подумать о том, о чем она просила, в голове мелькнула лишь тень мысли на этот счет, как заискрившись пучок начал так же быстро покрываться инеем и спустя пару минут огонь погас, а ледяной щит испарился, оставив сухие цветы нетронутыми. Мне же стало нехорошо, едва только веник в руках ведьмы принял первоначальный облик. Пошатнувшись, я едва не упала. Старуха подхватила меня под руку и помогла дойти до кресла, стоящего у камина. Затем налила из старого медного чайника в чашку пахнущий травами чай и протянула мне.

– И что вы скажете на это? – спросила я наконец, почувствовав себя немного лучше после ее колдовского варева.

– Ты не огненный либер, Имани, – ответила ведьма, садясь напротив меня. – Сейчас, когда Арон расшатал в тебе твои силы до нужной амплитуды их взаимодействия, они вошли в свою колею. Раньше был подавлен в тебе именно холод, а огонь был сам по себе. Поэтому ты и проявляла себя как та сторона, которая может испепелять. А поскольку у либеров это огненные, то эта собака, Дориэль, – она презрительно поджала губы, – и посчитал, что ты именно она.

– Подождите, – нахмурила я брови. – Но так не только он считает. И король ведь тоже. Он сам сказал, что я огненный представитель.

– Король видел огонь и более ничего. Вторая твоя сторона была дремлющей, поскольку мать твоя, скорее всего, хотела подавить в тебе именно сторону стригфаэра, вторую составляющую рекомпенсата. А нейтральна ты потому, что рекомпенсаты всегда занимали пограничное положение. У тебя поэтому нет тяги к какой-то определенной стороне. Спасать можно всех, а вот губить или причинять вред нельзя никому просто так.

– И что это значит?

– Значит…, – ведьма повела бровью. – Это значит то, что ты теперь можешь гасить влияние огня или холода, причем сохраняя живому организму его целостность. Как в случае с деревом несколько минут назад.

– Вы шутите? – удивленно проговорила я. – Вы хотите сказать, если Арон кого-то заморозит, то я верну ему жизнь заново?

– Нет, – усмехнулась ведьма. – Ты сможешь скомпенсировать все только в момент нанесения ущерба. Вернуть к жизни уже погибший организм не может никто.

– То есть, он будет замораживать и если я в этот момент захочу его остановить, то у меня получится?

– Да. Так же точно дело будет обстоять и с огнеметающими.

– То есть я больше защитник, чем испепеляющий убийца? – осторожно спросила я. – Может он не буде учить меня убивать?

Ведьма враз стала серьезной.

– Не знаю я, что он будет делать, Имани. Это Арон, я никогда не знаю, что у него в голове. Хоть и нахожусь подле него уже столько лет. Он стольким уже жизней сгубил. Ровно как и спас. Попав за эти стены ты уже не сможешь быть собой. Себя ты оставила за порогом этого замка. Тебе было бы проще быть огненным либером находясь здесь. А рекомпенсат, или сателлит, как раньше называли владеющего такой силой, более уязвим не потому, что тебя нельзя научить убивать или защищаться. Просто ты все время будешь должна думать о жизни кого-то другого в ущерб совей собственной. А это…сама понимаешь.

– Арон…Он недоволен я так поняла, – зыркнула я на ведьму. – Он думал я начну пламенем истреблять всех. А получилось вон как.

Ведьма молча покрутила в руках чашку, затем сказала:

– Не потому. Он принимает любых в этих стенах и порой из ничего не значащего семечка взращивает такое, что я диву даже даюсь, как у него такое выходит. Но сателлит…Это у него личное.

– Почему личное? – напряглась я.

– У него брат сателлит, – ответила ведьма. – У него такая же способность поглощать силу холода или огня, не давая носителю возможности воспользоваться нею против кого-то. Поэтому, наверное, тогда Арон и не мог спасти свою женщину. Дэвор помешал. Они с Ароном две противоположности. Один до жути сильный обычный стригфаэр, во власти которого заморозить не один десяток человек, второй – соизмеримый ему стригфаэр-сателлит. И да, наверное, ты права. Арон разочарован. Скорее всего, после того, как ты его там у озера едва не испепелила, он надеялся, что наконец нашел ту часть своей мозаики, которая помогла бы ему справиться с братом. И стригфаэра, и сильного огненного либера он точно не смог бы подавить. А вышло вон как, – ведьма печально покачала головой.

– Прекрасно, – скривилась я. – Буду теперь изгоем здесь. И так меня недолюбливают, считая ничего не значащей сошкой с кровью такого-то отца в венах. А теперь так вообще. Еще и у Арона в немилость впаду.

– Ты зря так думаешь, – старуха потрепала меня по плечу. – То, чем ты обладаешь, очень ценно для каждого из них. Ты ведь одна можешь только мыслью спасти кому-то жизнь в нужный момент. Сколько их не возвращается с земель восьмого ковена после выполнения какого-то приказа Арона. А если ты будешь с ними, то вероятность выжить возрастет в разы. Научиться только надо распределять свою силу на несколько объектов сразу и тогда тебе не будет равных. Господи, сателлиты уже столько веков не рождались, если не брать в расчет Дэвора. Это чудо какое-то. Так что учись, дочка.

– А если не научусь? Он отпустит меня? Если я буду так, средненьким сателлитом, то он ведь может и отправить меня восвояси? Могут ведь вывести из подневольных, если ведьма не справляется? – осторожно спросила я эту пожилую женщину, которая явно переживала за всех, кто находился под опекой стригфаэра.

– Ты и средненький сателлит? – засмеялась она. – Девочка, да даже если и так, ты еще не знаешь Арона. Он вытрясет из тебя все, на что ты способна, и даже больше того. Поэтому, даже не пытайся делать вид, что что-то у тебя не получается. Иначе тебе же будет хуже. Нет выхода из подневольных без разрешения на то короля. А он…раз направил сюда тебя, то отныне это твоя жизнь. Лучше учись, постигай свою силу, срастайся с ней, стань единым целым, а Арон тебе поможет в этом. Будешь же взбрыкивать, то посадит тебя в подземелье на пару дней с даркумбрами, враз оттуда выйдешь как шелковая.

– Даркумбрами? – недоверчиво протянула я. – Откуда у него эти твари, нагнетающие самые страшные кошмары?

– О, Имани. Ты еще не знаешь, сколько здесь всяких чудес, – проговорила старуха. – А даркумбр ему посол чернобородных подарил за помощь его дочери.

– Марисоль что ли?

– Верно. Он же забирал ее в свой ковен, да только она такое там устроила за то, что ее с этих земель увезли, что он вынужден был вернуть ее и обратиться к Дориэлю, а тот потом уже привез ее сюда. Арон условие тогда поставил. Если возьмет Марисоль к себе, то чернобородый должен будет подарить ему пару этих любительниц страхов и темноты. Вот с тех пор они и живут здесь, в самой мрачной части подземелья замка. Выполняют роль этаких устрашающих вожжей для тех, кто здесь обитает. Справиться с некоторыми ох как порой не просто, а пара дней с даркумбрами враз приводят в чувство.

– Дочка чернобородого и среди подневольных, – нахмурилась я.

– Да они же здесь не все подневольные, – ответила ведьма. – Арон сам решает, кого клеймить, а кого нет. Король оставил за ним право решать этот вопрос. Марисоль вот свободная. Тайлер тоже.

– И как он решает, кого клеймить, а кого нет?

– Да кто ж знает. Ингрид вот, например, та, которая с предвиденьем, она вроде и хорошая, и верная, да и сама изъявила желание попасть сюда, но вот ее Арон сразу заклеймил.

– Почему?

– Да кто ж его знает. Он насквозь просто видит всех, поэтому и принимает порой такие решения, которые остальным кажутся абсурдными. Например, как в случае с Тайлером. Стригой и не заклейменный. Здесь все в таком напряжении одно время жили. Такое создание и без ограничителя находится рядом со всеми. А Арон оказался прав. Тайлер прекрасный воин и верный подданный его величества и без того дрянного выжженного символа на плече, который контролирует разум и действия в те минуты, когда его носитель принимает решение сделать что-то неподобающее, перейти на вражескую сторону или отказаться подчиняться.

– А меня? – напряглась я. – Король ведь приказал…

– Тебя не знаю, – пожала плечами старуха. – Это станет ясно через пару дней, когда наступит полнолуние – время нанесения клейма. Так что пока не баламуть воду, девочка. Иначе общества даркумбр или нанесения клейма тебе не избежать.

– Сирены, даркумбры…Вот что значит стригфаэр на землях светлого ковена, – я прям поежилась.

– Если бы не Арон, мы бы столько всего уже потеряли, Имани. Так что стгрифаэр, не стригфаэр, главное, что он помогает. А как он уже этого делает, это другой вопрос. Нашему ковену был нужен кто-то, кто сможет направлять некоторых так, как это делает он. Куда же без этого в военное время.

– Ну да, – хмыкнула я.

– А теперь отдохни, приведи себя в порядок и спускайся вниз. Скоро ужин подадут. Тебе нужно вливаться в ряды подопечных Арона. А то там Марисоль уже всех на уши поставила, трепля своим ядовитым язычком насчет того, какая ты никчемная ведьма.

– Ну и пускай треплет, – я недовольно скривила губы.

– Имани, – строгий голос заставил меня поежиться, – запомни, здесь готовят для войны, а не просто так развивают способности. От того, сколько у тебя будет друзей, зависит и твоя безопасность. Будешь изгоем и правда, если не начнешь зарабатывать себе авторитет среди них всех, и тогда, когда будет стоять вопрос бросить тебя или вытащить из какой-то передряги, тебя бросят. Поэтому давай, девочка, соберись и вперед. Покажи им всем, что на первый взгляд не кровожадная сила ни на йоту не уступает тому, чем наделены большинство из обучающихся здесь. И докажи это Арону в первую очередь. Не хочу я спустя какое-то время вешать на дерево памяти и твой знак отличия, – она кивнула на окно, за которым вдалеке виднелось цветущее кроваво-красными цветами дерево, все увешанное чем-то поблескивающим.

– Какой знак отличия? – спросила я.

– Вот этот, – она встала с кресла и, взяв со стола небольшую деревянную шкатулку, подошла ко мне.

Вытащив оттуда шнурок с висящей на нем подвеской в форме круга, посередине которого я увидела изображенный рунический символ тандема, который я видела на воротах и развивающемся знамени на шпиле башни, внизу же было выгравировано имя «Имани фон Крист», а под ним кроваво-красное начертание крыльев. Взяв в руки подвеску, я покрутила ее в руках. Отметив про себя, что сделана она была очень искусно, спросила:

– А что обозначают крылья?

– Крылья символизируют принадлежность к чистой, светлой силе. Они олицетворяют защиту и принадлежность к хранителям мирской стороны жизни. У каждого наставника свой отряд, в котором пять человек. В каждом есть представитель, носящий знак отличия крыльев, как у тебя, змеи, близнецов, плюща и ящера. Змея – самый опасный представитель из всех, например, как Марисоль. Близнецы – это у нас Хильрад, обычно это триады или диады, обладающие проекцией. Плющ – это у нас умеющие взаимодействовать с окружающим миром, растениями там, животными, природными явлениями и прочим. Ящер же – это у нас патологические обманщики и нарушители закона, умеющие обвести вокруг пальца кого угодно. Здесь их трое всего, это шныряющие. Эти подвески символизируют вашу сущность. Если кто-то гибнет из вас, то тот, кто был этому свидетелем, должен вернуть подвеску к дереву памяти. Так мы отдаем должное тому, кто был рядом в трудную минуту и не выжил. В определенный день в году все почитают дань памяти, стоя перед деревом.