Ритуал

– Алиса, родная, не уходи, только не уходи, – шептал Костя без остановки. Он не слышал шум, поднявшийся во дворе, не слышал, как приехала «скорая», которую вызвал кто-то из соседей, – он так и сидел, держа одной рукой руку Алисы, а другой гладя её по окрашенным кровью волосам. Кто-то пытался оттащить его, но он держал руку Алисы изо всех сил. Костя понимал, что если он отпустит её, то больше никогда не сможет коснуться. Их быстро окружала толпа людей плотным кольцом. Но он не слышал ничего, только её свист, её голос, её крик.

Никита, который всё это время оставался на линии, всё слышал. Когда его жёлтый «Мазератти» подъехал к подъезду Алисы, там была огромная толпа народа, «скорая помощь» и полицейская машина, въезжающая во двор. Медики были заняты тем, что пытались оторвать Костю от Алисы. Высокий санитар смог оттеснить шокированного парня от девушки, с трудом разжав его пальцы. Не до конца понимая, что он делает, Костя попытался оттолкнуть санитара, но перед глазами всё закружилось, и он упал на асфальт без чувств.

Толпа то перешёптывалась, то срывалась на крик. Бабушки-соседки причитали, что девочка выпала из окна и «это, ай-яй, какое горе», медики перекладывали Алису на носилки, полицейские пытались оттеснить толпу. В этой суматохе никто не обращал внимания на Костю. Никита подошёл, быстро взвалил друга на плечо и отнёс к себе в машину. Покидая место несчастного случая, Ник слышал, как возмущались бабушки:

– Уйдёть, гад! Куды мялиция смотрит?

Костя очнулся. Он лежал, невидяще глядя в потолок и даже не силился понять, где он. Повернув голову набок, он увидел Никиту, неподвижно сидящего в кресле, и понял, что он дома у своего друга.

– Ник, скажи, что это неправда.

Никита опустил голову, и Костя почувствовал, как накатывают слезы. Он хотел закрыть лицо руками, но на них была её засохшая кровь. Он подскочил и побежал в ванную. Эта кровь напоминала о том, что Алисы больше нет. Под холодной водой он судорожно пытался её смыть, отскрести ногтями. Через несколько минут наконец-то появилось ощущение чистоты. Он поднял голову и посмотрел в зеркало над раковиной. Оттуда на него смотрел тощий темноволосый подросток. Костя даже не сразу узнал сам себя. Все его мысли были только об Алисе. Он вдруг понял, что больше никогда не сможет увидеть её отражение рядом с собой. Костя заплакал. Боль сдавила его грудь. Мысль о том, что он никогда не сможет прикоснуться к любимой, увидеть её улыбку, услышать её голос сводила с ума.

Он включил душ и сел в ванне. Холодные струи воды текли по нему, делая одежду тяжёлой и холодной. Он где-то читал, что вода смывает боль. В данном случае это совершено не работало. Он закрыл глаза и провалился в иллюзорный мир воспоминаний. Он вспоминал сегодняшнее утро.

Тихо скрипнула дверь, вошёл Никита. Он молча сел на край ванны, пощупал воду.

– Вода ледяная. Ты с ума сошёл? Хочешь заболеть?

Никита закрутил кран. В этот момент в голове Кости мелькнула мысль:

– Было бы хорошо заболеть и умереть, – Костя не обратил внимания на то, что сказал это вслух. Тяжело вздохнув, Никита помог другу вылезти из ванны и снять мокрую одежду. Вместо неё он дал ему свой тёплый махровый халат, затем пошёл на кухню, размял две таблетки снотворного в стакане с водой и дал выпить это Косте. Через несколько минут того начало клонить в сон, и, как только его голова коснулась подушки, Костя уснул.

Когда Костя открыл глаза, он всё ещё был в квартире у Никиты. Его друг тревожно смотрел на него.

– Вставай, тебе надо поесть.

– Я не хочу.

– Ты должен.

Вместо ответа Костя отвернулся к стене, натянул плед себе на голову и снова заснул.

Никита не знал, что ему делать с его убитым горем другом. Костя всё время спал и ничего не ел уже вторые сутки. Никита даже не подозревал, что можно так долго спать. И Костина мама даже не пыталась забрать его домой. Ей нравился Никита, и она доверяла ему. Но сам парень больше склонялся к мысли, что она просто спихнула на него всю заботу о сыне. Его это не напрягало, ведь Костя был его лучшим другом, который очень помог ему в прошлом.

И все те дни, что его друг отлёживался, Никита почти не спал. Он переживал, когда же Костя придёт в себя. Он знал, как много для него значила Алиса.

У Никиты всегда было много поклонниц. Высокий голубоглазый блондин, да ещё и на дорогой тачке, он часто ловил на себе восхищённые взгляды. Но сам Никита никогда не влюблялся и не очень-то верил в любовь, поэтому его удивляла одержимость друга этой девушкой.

Никита никак не выделял Алису среди прочих женщин. Она была частью однородной серой массы, которой являлись для него все женщины в целом. Он не видел различий между девушками, они все были одинаковыми, как листы в упаковке бумаги для принтера. И то, что Алиса встречалась с его лучшим другом, никак не выделяло её, потому что сегодня Костя встречается с ней, а завтра её место могла занять какая-нибудь другая девушка.

Глядя сейчас на состояние Кости, он был почти готов поверить, что любовь существует. И окончательно убедился в том, что никогда не захочет влюбляться сам.

Утром третьего дня Никита разбудил Костю.

– Вставай, нам пора.

– Куда? – вяло спросил парень, но всё же встал и поплёлся в ванную.

– Сегодня похороны Алисы.

Костя кивнул и скрылся за дверью. Он двигался на автомате, в голове было на удивление пусто. После того, как он умылся, Ник отвёз его домой, чтобы он переоделся, а затем они поехали туда, где раньше жила Алиса.

Костя плыл сквозь толпу возле её дома к подъезду, где стоял гроб. Какие-то рыдающие люди постоянно останавливали его, обнимали, что-то говорили, но он не слушал. Он хотел увидеть Алису и, наконец, увидел. Прекрасный ангел с золотыми волосами, она лежала в гробу в свадебном платье, сложив руки на груди. Всё, что было важно для него – это Алиса. Всё остальное в его жизни не имело смысла без неё. Всё, чего он хотел, это быть с ней. Но она сейчас лежала в гробу, так близко к нему и так далеко, и выглядела так одиноко, несмотря на плачущих рядом друзей и родственников.

Алиса всегда говорила, что нет ничего сильнее, чем любовь, что любовь побеждает всё, и что никто не властен над ней и не сможет её отнять. Сейчас он ощущал всем существом, что смерть сильнее всего, что она может отнять всё.

Или дать всё.

«Я должен быть с ней, – подумал Костя. – И я знаю, как».

У него закружилась голова, и он пошатнулся. Никита, неправильно это истолковав, схватил его за плечо, придержал и прошептал:

– Брат, не надо, не целуй её. Пусть она останется живой и тёплой хотя бы в твоей памяти.

Костя повернулся к своему другу и посмотрел на него так, словно Никита лишился рассудка. Затем развернулся и молча пошёл прочь. Он не видел смысла оставаться здесь и дальше, ведь он уже знал, что должен сделать.

Костя был очень аккуратным молодым человеком. На следующий после похорон день он не пошёл в школу, а сделал в своей комнате уборку, хотя беспорядка там не было никогда. Потом доделал какие-то мелкие домашние дела и, даже сам не зная зачем, переделал домашнее задание, которое скопилось за последние три дня. Написал записку, оставив её у себя на столе, надел свежевыглаженные рубашку и брюки, кивнул своему отражению в зеркале и вышел из дома. Пятнадцать минут, и он уже звонит в дверь своего друга.

– Здоров, Ник, – поздоровался Костя, когда Никита открыл дверь. – Я тебе диски твои принёс.

– Мог бы и не нести, – ответил Никита, пропуская Костю. – Я про них и забыл уже. Проходи, кофе попьём.

Костя прошёл на кухню. Пока его друг варил кофе, он молча смотрел в пол.

– Ну, ты как? – спросил Никита, ставя чашки с ароматным напитком на стол. Костя лишь кивнул, и дальше они сидели в неловкой тишине. Ник курил, глядя в окно, а Костя пил кофе, который казался ему абсолютно безвкусным.

– Я пойду. У меня ещё дела есть сегодня, – Костя поднялся и пошёл в коридор. – Спасибо за кофе. И вообще, за всё.

– Знаешь, – осторожно начал Никита, пока друг обувался, – если захочешь поговорить…

– Да, – кивнул Костя. – Я знаю.

И ушёл, не прощаясь.

Целью Кости был комплекс самых высоких зданий в Любограде. Идти было далековато, но Косте хотелось пройтись. Он не обращал внимания на прохладу весеннего вечера. Даже будь на улице сорокоградусная жара или мороз, он бы вряд ли заметил. В его голове были только мысли о том, что скоро он снова будет с Алисой. А если нет, что ж, жизнь без неё на этом свете всё равно не имеет смысла.

Так, погружённый в свои мысли, он добрался до цели, когда уже начинало темнеть. Когда ему удалось без происшествий попасть на крышу, Костя приободрился – удача на его стороне, а значит, он был прав, принимая решение.

Стоя на крыше двадцати пяти этажного здания, чувствуя, как пронизывающий ветер теребит его волосы, парень не сразу заметил, что он не один. У противоположного края крыши стоял парень и смотрел вниз. Костя хотел было окликнуть его, но не успел – парень сделал шаг и полетел вниз. Костя медленно подошёл к тому краю и посмотрел на асфальт. С высоты, на которой он находился, тело внизу было видно не очень хорошо, но ему вдруг показалось, что это он сам лежит там, на земле. У него закружилась голова, и он поспешно отступил назад. Все его тело била крупная дрожь, и внезапно он понял, что не сможет сделать то, что задумал.

– Да, должно быть, это чертовски больно, – услышал он рядом чей-то голос и резко обернулся. Но больше на крыше никого не было.

Списав это на разыгравшееся воображение, Костя попытался заставить себя снова подойти к краю, но так и простоял несколько минут на одном месте. Потом его посетила мысль, что если тело более смелого самоубийцы найдут, а случится это, надо думать, с минуты на минуту, то ему надо быстро уходить от этого места, ведь и его самого могут к этому приплести. Он как мог быстро спустился и, выйдя из подъезда, нарочито неспешно двинулся прочь.

После неудачной попытки разбиться в кровавое месиво Костя был безумно зол на себя, на того парня, что прыгнул первым и на этот город, в котором так много самоубийц и так мало крыш.

Он чувствовал себя предателем.