Сын

– Я не занимаюсь частным образом…

– Я вас очень прошу.

– Даже не знаю…

Потом они вместе шли по Невскому.

– Вас как зовут? – спросила новая знакомая.

– Галя.

– А меня Татьяна Марковна.

– Татьяна Марковна, у меня хороший мальчик.

Та снова засмеялась.

– Не сомневаюсь.

– Но тогда… Может быть… Все-таки…

Тут, как водится в Ленинграде, начался осенний дождик. Он и до этого накрапывал, а тут пошел довольно сильный. Они зашли в подземный переход у Елисеевского магазина.

Галя смотрела на Татьяну Марковну умоляющим взглядом.

Татьяна Марковна вздохнула, достала из сумочки блокнот, написала на листке свой адрес и номер телефона и, протянув Гале, сказала:

– Вот вам моя визитная карточка. Звоните и приходите. С мальчиком. Я должна видеть ребёнка.

* * *

Галя не заставила себя долго ждать и уже через три дня они с Тимофеем сидели за столом дома у Татьяны Марковны и пили чай с айвовым вареньем. Говорили об иностранных языках, Галя рассказывала о Тимоше… Из-за закрытой двери соседней комнаты громко доносилась современная иностранная музыка. Прямо очень громко. Галя несколько раз поглядывала на дверь, пока Татьяна Марковна, наконец, смущаясь, не объяснила:

– Дочка там моя. Возраст совершенно неуправляемый. Даже выйти к гостям не захотела…

– Ничего страшного, – успокоила ее Галя. – Все мы когда-то такими были…

– Но зато у нее большие успехи по скрипке, – пытаясь оправдать дочку, сказала Татьяна Марковна. – Даже не приходится заставлять. По-моему, это единственное, что ей нравится…

– Удивительно. Не встречала еще детей, которые сами хотели бы заниматься музыкой, да еще таким сложным инструментом, как скрипка…

– Сама удивляюсь. А в остальном с трудом с ней справляюсь. Отца нет, а нужна сильная мужская рука…

Неожиданно музыка стихла, дверь из комнаты открылась и оттуда вышла девочка-подросток лет пятнадцати, высокая, нескладная, рыжая, с неправильными чертами лица.

– Всем здравствуйте, – сказала она.

Галя и Тимофей поздоровались в ответ.

– Марфуша, садись с нами чай пить, – предложила Татьяна Марковна.

– Я не хочу чаю. Но посидеть могу. А ты какую музыку любишь? – неожиданно обратилась Марфуша к Тимофею.

Тот смутился.

– Не знаю…

– Мы, в основном, классику слушаем, – ответила Галя.

– А меня эта классика так достала! Я на скрипке занимаюсь.

– Мы знаем, – ответила Галя.

– Я хочу на ней рок играть, а не «трали-вали, кошки срали».

– Марфуша! – оборвала ее Татьяна Марковна.

– Простите.

Марфа все же налила себе чаю, стала пить, громко прихлебывая, и смеялась над каждым удачным высказыванием матери или Галины. И вдруг спросила:

– Хотите, я буду учить вашего сына играть на скрипке?

Галя вздрогнула. Она не была уверена, что хочет доверить сына этой девочке.

– Наверное, нет, – сказала она. – И скрипки у нас нет.

– А я вам свою старую дам. Детскую. На время, конечно… Да, мама? И сама буду с ним заниматься. Ты не против?

– Я-то не против. Тебе это не повредит, а даже совсем наоборот. Но вот не знаю, нужно ли это нашим гостям.

– Сейчас, секунду.

Марфа вышла и почти тут же вернулась со скрипкой.

– Послушайте.

И она стала играть какие-то незнакомые мелодии. Играла виртуозно. Играла всем телом, то приседая, то пританцовывая. Галя была сражена. И девочка уже не казалась ей такой противной. Напротив, она в ее глазах будто расцвела и преобразилась внешне и внутренне. Но тут же тоскливо подумалось: «Не потянуть мне и скрипку, и французский… Не потянуть…» И тогда Галя собралась и задала трудный вопрос:

– Что я вам буду должна и за занятия скрипкой и французским?..

– За скрипку – нисколько, – сказала Татьяна Марковна. – Это нужно самой Марфуше. А вот французский… За французский вам придётся платить и немало…

Внутри у Гали все сжалось.

– Плата будет такая: он должен будет хорошо заниматься.

И, глядя на Тимофея: