Мелинда

Мелинда
Наталия Фунтовая

Эта книга о том, как сила воображения маленькой девочки перенесла ее в другой мир, где ее жизнь была полна приключений, новых друзей, познаний добра и зла, важных жизненных законов и истин. Какой из миров истинный и существует. Кто даст ответ? Кто же сотворил этот воображаемый мир? Мелинда в своем воображении или…?

Мелинда

Наталия Фунтовая

© Наталия Фунтовая, 2020

ISBN 978-5-0051-0258-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мелинда

– Как скучно, – подумала Мелинда, – опять эта каша, – подумала опять, подымая и переворачивая ложку с тягучей и скользкой кашей.

Мама готовила ее Мелинде каждое утро, так как была уверена, что каша – это всегда сытно и полезно, особенно для растущих детей. Но девочка понимала, что самое невыносимое для нее в жизни, это скука и монотонность. Она не понимала взрослых, которые каждый день могли делать одни и те же вещи, не наслаждаясь этим. Нет, конечно же другое дело, если вы делаете это с огромным удовольствием… А иначе, это путь в никуда. А она не любила это Никуда. Потому что это было Ничегонеделанье. Ведь Жизнь – это великое приключение, верила она, и только движение, смена событий, мест и людей могли ей это дать.

Иногда она сама себе удивлялась. Ей было всего десять лет, но откуда она все это знала – ее уму было непостижимо. Иногда ей казалось, что она знает больше своей взрослой мамы, солидного папы, а про братишку Роджера и говорить нечего. Только Ядвига всегда удивляла маленькую девочку. Хоть она и была кошкой, но Мелинда знала, что они понимают друг друга. Была в этой кошке какая-то вселенская мудрость.

– Ах, если бы был у меня какой-нибудь маленький дружок, – подумала девочка, я бы все время с ним говорила и дружила. Он бы давал мне нужные и полезные советы, и тогда бы я никогда не ошибалась и ни о чем бы не жалела.

Ведь сколько раз ей приходилось расстраиваться и отчаиваться, если что— то не получалось. К примеру, прошлым летом ее любимая тетушка Клариса заболела воспалением легких и слегла на целый месяц. Вся семья очень беспокоилась, и доктор даже допускал мысль, что она может умереть, так как воспаление было очень сильным.

В доме царил безмолвный страх и беспокойство все эти недели. Мама без конца твердила о том, зачем же Клариса так долго плавала в этой холодной реке, ведь тогда бы она не заболела. Ах если бы Мелинда могла тогда это все знать и предупредить тетушку не плавать в реке, не пришлось бы ей так долго и мучительно болеть, не пришлось бы переживать всей семье, и не пришлось бы ей, Мелинде, так много плакать и сильно расстраиваться из- за этого… Девочка догадывалась, что все и везде происходит по каким-то чудесным правилам и схемам, которые ей очень хотелось узнать и разгадать. Она знала, что с ней кто-то все время играет, и ей очень хотелось идти за ним и играть уже по знакомым ей правилам.

Семья Мелинды была приличной и благополучной по всем меркам. Папа, Фредерик Карпинчо, был успешным и известным в городе фабрикантом. Каждое утро этого солидного и умного человека начиналось с полезного завтрака, кофе, газет и телефонных наставлений своим подчиненным. Даже во время завтрака он не хотел терять драгоценное время и уже запускал винтики рабочего механизма своей огромной фабрики.

– А ведь папа мог бы в это время просто пить кофе и разговаривать с мамой, которой так его не хватает, – часто мечтала девочка, – или тискать меня за щеку и улыбаться, как он это иногда делает, или взъерошивать волосы Роджеру и говорить о том, что он его опора и надежда, что доставляло братишке огромное удовольствие и, расплываясь в улыбке, он показывал всем зиящую дыру вместо переднего молочного зуба, который недавно забрала зубная фея.

А мама? Мама любила и заботилась о Мелинде, папе, Роджере, Ядвиге, о всей многочисленной семейной родне и даже друзьях, да и просто малознакомых людях. И Мелинде очень нравилось то, что мама была такой милой и доброй, что ее сердце было любящим и вмещало в себя столько любви. Но Мелинда чувствовала необъяснимую жалость к маме, так как ощущала, что, не смотря на очевидное благополучие ее женской судьбы, мамочке все же чего – то не хватало.

И тут Мелинда опять подумала о том, что как бы чудесно было иметь такого друга, который всегда был бы рядом, понимал ее и выслушивал все ее сумасшедие выводы и замечания, а еще лучше – отвечал на вечно всплывающие в ее маленькой головке вопросы.

– Что – то я опять много думаю – подумала девочка и решила немного отвлечься. Ведь давно уже были школьные каникулы, и она имела полное право проводить это время, занимаясь своими любимыми делами.

– А кто же сказал людям, какими делами им нужно заниматься, а какими нет?

Каждое утро было одинаковым для девочки. После завтрака ее и Роджера в большой черной машине отвозил в школу угрюмый водитель Споук. Это был огромный человек в темном костюме, черной водительской кепке, застывшим лицом и огромными торчащими по- гусарски в разные стороны усами. Споук обладал просто необычайной по меркам Мелинды угрюмостью.

– Уж лучше бы он лепил ватрушки, – однажды про себя заметила девочка после неустанного молчания Споука в ответ на чрезвычайной важности и любопытности заданный ею вопрос. А причина такого ее замечания крылась в том, что однажды Мелинда, неожиданно быстро открыв дверцу машины и запрыгнув в нее, что совершенно противостояло обычаю открывания двери машины Споуком и впоследствии вычурном захлопывании ее же им, она застала его за чтением книги рецептов по выпечке всевозможных булочек и ватрушек, вследствие чего последовало пусть и вынужденное, но величайшее в истории их общения откровение Споука.

С самого детства он мечтал о том, чтобы печь ватрушки и булочки, которыми его часто баловала любимая бабуля. Но родители настойчиво запрещали ему об этом даже думать. И тогда Споук с совершенно необычным для него милейшим выражением лица, когда брови его в отличие обычно сдвинутого положения поднялись верх, почти доставая до края лба, и даже огромные усы не смогли скрыть его расплывшейся улыбки, искренне признался, что запах свежеиспеченных ватрушек всегда делает его счастливейшим из людей и напоминает ему о полных блаженства моментах с его любимейшей бабушкой.

Мелинда так же знала, что усы – это несомненно самая большая гордость Споука, потому что именно они делали его похожим на его знаменитого деда, который однажды выиграл местные авторалли и этим заслужил уважение всего городка, давая неоспоримый повод его внуку Споуку всю жизнь гордиться им и подражать ему.

Каждое утро Споук, отправляясь на службу и покидая свою вечно ворчащую супругу и троих детишек, проходя мимо торжественно висящего на стене портрета деда с такими же усами, потирал свои, тем самым отдавая дань и уважение своему выдающемуся в его глазах предку.

Но Мелинда не любила усы Споука, ей казалось, что в них хранилась вся его угрюмость, безрадостность и равнодушие. Сколько раз она мысленно сбривала ему усы, и он превращался в помолодевшего и счастливейшего здоровяка, пекущего ватрушки в окружении улыбающейся супруги и троих детишек в таких же очаровательно смешных и нелепых кепках, как у него.

Мелинда была хрупкой десятилетней девочкой с огромными глазами, слегка вздернутым носиком, усеянным веснушками, и копной рыжих волнистых волос, которые мама часто собирала в две закрученные смешными бубликами косы. Ее необычная красота умиляла всех. При этом сама девочка воспринимала себя как просто милую и часто стеснялась, когда взрослые начинали восхищаться ее незаурядной внешностью.

– Странные эти взрослые, – думала она, – ведь каждый человек по – своему красив, он особенный и неповторимый.

Эта девочка обладала удивительной способностью находить во всем что – то особенное, что непременно возвышало это «все» в ее глазах.

Любимым занятием Мелинды было смотреть на небо, когда оно было усеяно разнообразными тучами.

Очень часто она выходила в сад и садилась, чтобы просто посмотреть на него. Устроившись поудобней среди любимых маминых и невероятно благоухающих роз, она могла часами рассматривать небо, совершенно не утомляясь от этого занятия.

Мелинда знала, что там, за тучами, скрыт огромный мир, красивый и бесконечный, который она хотела непременно увидеть. От красоты неба у нее захватывало дух. Ей казалось, что в такие моменты у нее внутри что-то росло и безмерно увеличивалось, и она еще больше начинала любить и радоваться всему, что ее окружало.

Она вдыхала этот мир через его свежий и прохладный воздух полной грудью, закрывая глаза при этом и наслаждаясь. Мир, полный красоты и приключений, новых друзей, и невероятных событий…. Все поселялось в ее душе тихим восторгом – и небо, и розы, и птицы в саду, и кошка, свернувшаяся калачом под большим листом Бруннеры* (сноска- многолетний садовый цветок)

И небо играло с ней, рисуя ей сердечки, собачек, барашков, драконов, просто лица людей, что забавляло девочку и заставляло искренне верить в существующего кого-то там по ту сторону неба, кто обязательно каждый день рисует на нем. Она даже заметила интересную закономерность в том, что если долго рассматривать тучи, то можно найти очень похожие друг на друга части. Это было как задачи в детских журналах, где нужно было найти одинаковые элементы на разных картинках. И это еще раз доказывало ей, что этот загадочный Волшебник существует.

Каждый вечер после совместного семейного ужина в столовой она отправлялась в свою комнату со стойким нежеланием ложиться спать. Ведь на время ночного и такого длинного сна, она покидала этот интересный ей мир с его забавами и новыми возможностями и с таким невыносимо- долгожданным желанием обрести наконец того, кто разделит с ней этот мир, понимая ее и помогая узнавать все новое и неизведанное.

Заветный долгожданный друг

Мелинда проснулась от того, что кто-то явно прыгал и скакал по ее голове. Машинально подняв руки, чтобы потрогать волосы, она заставила Это спрыгнуть прямо на ее кровать.

Как же она удивилась, когда увидела перед собой нечто доселе невиданное и возможное только в сказках, ну или в ее волшебном воображении. Перед ней стояло странное насекомое, явно больше обычных размеров, но в то же время не больше ее ладони. У него были необычно большие глаза, причем левый глаз немного косил, что придавало ему причудливо- дуращливый вид. Усы, как две закрученные антенны, были очень длинными и сплетенными вверху.

Но самым необычным был его наряд. Штаны в крупную черно-белую полосу на подтяжках, которые держались на огромных пуговицах, а на голове высокий и ветхий цилиндр, весь усеянный дырами, сквозь одну из которых и торчали эти нелепые усы.

– Какой странный кузнечик, – подумала Мелинда.

– Я – не кузнечик, я – Сверчок- заметил чудак, – по имени Люк, – добавил он, кланяясь в глубоком реверансе и снимая колпак. При этом косящий глаз его сдвинулся еще больше, и он расплылся в широкой и милой улыбке, показывая девочке дыру вместо переднего зуба, что придавало ему еще более причудливый, но не менее симпатичный вид.

– Но откуда он узнал, что я подумала? – подумала девочка.

– О милая, теперь тебе совершенно необязательно говорить вслух все, что ты думаешь, – произнес сверчок и при этом подпрыгнул вверх, кружась в воздухе несколько раз, словно юла.

Он совершил это странное действие так быстро, что у Мелинды на секунду закружилась голова.

– Может я еще сплю? – спросила себя мысленно девочка и посмотрела на спящего на кровати у противоположной стены братишку, а потом на свою кошку Ядвигу, все так же тихонько посапывающую в своем любимом углу.

– Нет, не сплю, все слишком явно для сна.

– Явность – сон,
а сон – реальность,
мир решен и не решен,
лабиринт, игра, дуальность…
ах-ха-ха
я так смешен! —