Кот в коробке

– Ты очень, очень красивая, – пролепетал Антон.

– Ясно, – рассмеялась Яна, – А отчество?

У входа в «Пушкин» к машине торопливо подошел швейцар в красной ливрее и проводил в вестибюль. Яна никогда не была внутри, зато часто пробегала мимо по дороге к метро. «Пушкин» поражал своей помпезностью и очень, очень дорогим пафосом. От обилия позолоты, зеркал и красного бархата начинало слегка мутить. Их проводили в один из приватных обеденных залов, где за столиком у окна сидел мужчина. Спутницы при нем не было. Швейцар уверенно направился к нему и шепнул что-то. Мужчина поднял глаза от газеты, которую просматривал, и улыбнувшись вежливой улыбкой, привстал. Антон в три шага пересек зал и протянул ему руку.

– Добрый вечер. Олег Михайлович?

– Да, – еще шире улыбнулся мужчина, не сводя глаз с Яны, – А Вы, должно быть, Антон… простите, забыл отчество, Крутов?

– Да, можно просто Антон. Очень приятно, а это моя супруга Яна…

– Яна, – улыбнулась она, соображая, надо ли подавать руку, и не решила.

– Очень приятно, – Олег Михайлович указал на их кресла.

Обменялись несколькими светскими фразами, Олег Михайлович подозвал официанта. Заказали аперитив, Тося от спиртного отказался, боялся, что в речи начнут проскальзывать уральские словечки. Говорил потенциальный спонсор мало, манеры его были вальяжны, Яна незаметно наблюдала за ним, стараясь не участвовать в разговоре. Возраст определить было сложно. То ли светский лоск добавлял солидности, то ли наоборот, молодил, но на вид Олегу Михайловичу было лет тридцать пять. Невысокий, как заметила Яна, когда он привстал из-за стола, крепко сбитый, с правильным открытым лицом и удивительно светлыми глазами. Улыбался он белозубо, но редко. И вообще, мимикой владел в совершенстве. В нем чувствовалась удивительная… Яна не могла подобрать формулировки… властность что ли? Да, от него веяло силой и уверенностью в себе. Чем он занимался, Акимыч толком не знал, сказал только, что это большой бизнес, причем международного масштаба. И еще, что господин Войцеховский метит в большую политику. Такие люди ездят по Москве с охраной и мигалками и никогда не пересекаются с простыми смертными. Яна украдкой рассматривала его идеальный костюм, посверкивающие из-под лацканов бриллиантовые, не иначе как, запонки.

Рекомендации, данные Антону его научным руководителем, были блестящими, как сказал Олег Михайлович. Но разговор по существу вопроса все никак не начинался, и Антон слегка нервничал. Яна надеялась, что это не очень заметно, хотя от человека с деловыми качествами высочайшей пробы, вряд ли могло что-либо укрыться, поэтому она незаметно дотрагивалась туфелькой до ноги Антона под столом, и он сразу сбавлял тон, так они договорились заранее.

Не раз Яна перехватывала взгляды Олега Михайловича, направленные на нее. В ответ она не улыбалась и невольно отводила взгляд от его странно светлых, особенно выделяющихся на загорелом лице, глаз. Антон этого не замечал, но Яне казалось, что отвечает Олег Михайлович вовсе не ему, а ей, Яне. Было не по себе, и ей казалось, что это очень заметно. «Интересно, где же твоя пресловутая супруга?» – думала она, – « И зачем меня вообще сюда пригласили»? Наконец она, извинившись, вышла в дамскую комнату, и, пока шла, лавируя между столиками, чувствовала спиной, беззащитно оголенной дурацким платьем, белый взгляд бизнесмена, прожигающий кожу между лопаток. Яна рефлекторно поправила шарф и, оказавшись в великолепном помещении, дурновкусно расписанном ангелами и украшенном бархатными диванами, которое очень сложно было назвать санузлом, наконец выдохнула. Было тяжело, общение с этим человеком ужасно ее тяготило. «Ничего, – сказала себе Яна, – в любом случае, осталось недолго», – и поймала себя на том, что ей вовсе не хочется, чтобы Тося договорился именно с этим спонсором. От него исходила какая-то угроза, опасность. Яна кожей чувствовала, что не надо с ним связываться. Но, вернувшись в зал, она увидела, что Антон уже закусил удила. Он жестикулировал, уже немного повысил голос, а Олег Михайлович улыбался одними глазами, но когда Яна присела за стол, разговор как-то сам собой затух. Тося явно смешался. Он рассказал все, что мог и не понимал реакции. Яна, стараясь не встречаться взглядом с Олегом Михайловичем, старательно продолжала говорить ни о чем.

Когда подали горячее, Тося уже заметно нервничал. Дело, видимо, не продвигалось, а светская болтовня вязла на зубах. Повисло неловкое молчание. Яна сосредоточенно резала ножом стейк, Антон крутил в руках бокал вина. Наконец, Олег Михайлович нарушил молчание:

– Антон, можно «на ты»? – и, не дождавшись ответа, продолжил, – Ты же понимаешь, я не собираюсь разбираться в подробностях твоего проекта. Мои эксперты оценили перспективы твоих разработок и рекомендовали мне вложиться в это дело, – Он сфокусировал на Антоне пристальный прищур своих странно-светлых глаз, – На днях с тобой свяжутся мои адвокаты, ты подпишешь договор о намерениях. Все, что тебе необходимо на первом этапе, а это, – Олег Михайлович защелкал пальцами, – Что ты там говорил?

– Линейный ускоритель, поворотные магниты и охлаждающая установка, – заученно проговорил Тося.

– Да, вот это все будет профинансировано в течение месяца. Остальное – согласно проекту. Работаем до результата. Идет?

– Олег Михайлович, да конечно! Не знаю, как Вас благодарить! – Антон был ошеломлен, по голосу Яна поняла, что он не верит своим ушам, – Это ж… Супер! – Он уже не мог не улыбаться.

– Ну вот и славненько, – Олег Михайлович кивнул, и Яна поняла, что пора прощаться.

– Благодарю Вас, Олег Михайлович, – Яна улыбнулась, – Наверное, нам пора? – интонация получилась вопросительной, и Яна заозиралась в поисках официанта, параллельно задев ногой Антона, мол, надо рассчитаться. Но господин Войцеховский встал первым. Тут же за его спиной невесть откуда возник охранник. «Прятался что ли за шторой?» – успела подумать Яна. Антон тоже неловко поднялся.

– Нет, вы оставайтесь, на самом деле пора мне, – он обошел стол и, вместо того, чтобы пожать протянутую руку Тоси, подошел к Яне, остановился, нависнув над ней и, склонившись больше, чем позволяли приличия, тихо сказал:

– Яна! Я могу Вас так называть? – и, не успела она ответить, – Алексей Акимович говорил, что у Антона Крутова безумно красивая жена. Но я и представить себе не мог… – Он смотрел в упор своим прозрачным взглядом, пауза неловко затянулась. Яна отвела глаза, – Всего доброго, Антон, – резко сказал Олег Михайлович и, пожав через голову Яны руку Антона, развернулся и быстро пошел к выходу, бросив на ходу охраннику, – Рассчитайся и за мной.

– До свидания, – хрипло пискнула Яна ему в спину.

Охранник выхватил из внутреннего кармана портмоне, при этом мелькнул ремень портупеи, не глядя достал карту, бросил на стол и быстро пошел следом за хозяином. Секунд десять Тося с Яной молча смотрели им вслед, потом Тося медленно сел на место.

– И что это сейчас было? – спросила наконец Яна.

– Офигеть, он что тебя клеил? – на лице Тоси было полное недоумение, – Я ему тут про сигнал из Эверетовского мира, а он… Как это понимать?

– Да нет, не может быть, – Яна тряхнула головой, – Просто он странный. Они все странные, эти олигархи, как инопланетяне.

– Может, так и есть на самом деле. Я все в параллельные миры прорваться мечтаю, хотя бы микрочастицей какой, а может они к нам давно физически прорвались?

– Так и есть, – рассмеялась Яна. С уходом Вайцеховского она почувствовала огромное облегчение, – Ну чего, Тось, давай пожрем как следует?

– Так-то можно, – заулыбался Антон, – когда еще придется?

Только дома, приняв душ и переодевшись в смешную пижаму с медведями, Яна почувствовала себя, наконец, в своей тарелке. Странный господин с белыми глазами и наглыми комплиментами отошел на второй план, и стало ясно, что гораздо важнее как доволен Тося. У него горели глаза, раз десять он позвонил Мишане, рассказывая в лицах, до чего они договорились. Мишаня что-то орал в ответ, и было ясно, что он тоже безумно рад. «Ладно, – думала Яна, – Если что, я этого белоглазого быстренько налажу.»

Потом они долго пили чай на кухне. Яна сидела, сложившись в своем любимом кресле на колесиках, Тося опять рассказывал о светлом будущем, окна были открыты, ветер шевелил полосатыми шторами, и тогда все еще было хорошо.

7

Яна проснулась и первые несколько секунд после пробуждения продолжала думать привычное: Тося, Туз, трос, дерево… Часто бывало и наоборот – ей снилось, что все хорошо, что все живы. Они гуляли с Тосей по Крутицам, вокруг наматывал круги огромный черный пес Туз, а иногда Антон держал за руку худенького белокурого мальчика с большими серыми глазами, и Яна знала, что это их сын, но почему-то никак не могла вспомнить, как его зовут, но это ее не тревожило, ей было легко, и она смеясь рассказывала Антону, какая дикая чушь ей приснилась: что ни его, ни этого мальчика, ни Туза нет в живых, причем по ее вине, что она замужем за мерзким Михалычем (приснится же такое), что она собирается покончить с собой, и Тося сгребал ее в объятья своими огромными ручищами и шептал, что она дурочка, что это просто страшный сон, и они шли дальше, и никого вокруг не было, только черный пес крутился под ногами. Яна открыла глаза. И вдруг вспомнила. Села. Нашла глазами телефон на столике рядом, потянулась к нему, запутавшись в одеяле, схватила, разблокировала экран. Ничего. Слава богу, ничего не пропустила. «Идиотка, – отругала она себя, – Нашла время спать». Взглянула на часы в углу экрана. Восемь пятнадцать, значит она проспала-таки больше трех часов. «Спала», конечно громко сказано, уснула она только на рассвете, всю ночь сквозь сон она слышала каждый звук, осознавала течение времени, а все органы чувств были настроены на знакомый сигнал сообщения. Стоп. Где Олег? Яна вырвалась из цепких одеяльих лап и бросилась к окну. Никого не видно. Улетел или еще нет? Яна, накинув халат, выглянула из спальни и крикнула:

– Нина, подойди, пожалуйста, – Так, пока все идет хорошо, телефон заряжен, это главное. В дверь постучала Нина своей птичьей лапкой, звук был сухой и трескучий, ни с кем ее не перепутаешь, – Входи, Нин, – Яна сунула телефон в карман. Нина протиснулась в спальню. Она всегда так делала. Открывала дверь чуть-чуть и ввинчивалась в узкую щель.

– Доброе утро, Яна Николаевна, – Нина, как ей казалось, улыбнулась, на самом деле это больше походило на оскал.

– Нина, Олег Михайлович у себя?

– Нет, он уехал в аэропорт час назад. Миша его повез. Завтрак когда подавать?

– Через полчаса.

– А что Вы желаете…

– Нина, – перебила ее Яна, – Ты же знаешь правильный ответ: мне плевать. Все, спасибо, – Яна развернулась и, пожалуй, слишком быстро пошла в ванную. Закрыла дверь. Села на банкетку в углу. Достала из кармана телефон и положила на столешницу. «Господи, – думала Яна, – Пусть он напишет прямо сейчас, ну или скоро-скоро, пожалуйста, кем бы он ни был.» О том, что этот кто-то – Тося, было страшно думать. Страшно сглазить. Яна быстро приняла душ, не закрывая дверцу кабины и не сводя глаз с телефона. Завернулась в полотенце и открыла было ящик комода с бельем, как телефон завибрировал. Яна молниеносно подлетела к нему. Так, есть! Вот! Яна так волновалась, что буквы прыгали перед глазами, не желая обретать смысл. Наконец, сделав глубокий вдох и прикрыв на пару секунд глаза, Яна собралась и прочитала: «ЯСНАЯ. ЗАПОМИНАЙ ДОСЛОВНО. 1. ВЕДИ СЕБЯ КАК ОБЫЧНО. 2. НЕЗАМЕТНО СОБЕРИ УДОБНУЮ ОДЕЖДУ ТЕМНУЮ, КЕПКУ ИЛИ ПЛАТОК, КРОССОВКИ И ПРОЧНУЮ ВЕРЕВКУ ИЛИ ТРОС НЕ МЕНЕЕ 6 МЕТРОВ, НЕСКОЛЬКО МУСОРНЫХ ПАКЕТОВ ОБЪЕМОМ ПО 100 Л, ПОЛОЖИ В РЮКЗАК И СПРЯЧЬ В ЛЕСУ НЕДАЛЕКО ОТ ОБРЫВА В СЛЕПОЙ ЗОНЕ КАМЕР ТАК, ЧТОБЫ НИКТО НЕ НАШЕЛ, ЛУЧШЕ ПОВЕСЬ НА ДЕРЕВО. 3. ТАМ ЖЕ (У ОБРЫВА) НАЛОМАЙ ТОНКИХ ВЕТОК ПРИМЕРНО 1 КУБ МЕТР, СОБЕРИ В КУЧУ. 4. ВОЗЬМИ ИЗ АПТЕЧКИ БИНТ, ПЛАСТЫРЬ, ОБЕЗБОЛИВАЮЩЕЕ. 5. СОБЕРИ: НОЖ, НОВУЮ ЗАЖИГАЛКУ, ФОНАРИК, 5 ПАЧЕК ЧЕРНОГО МОЛОТОГО ПЕРЦА. 6. КУПИ И ЗАРЯДИ ЕЩЕ ОДИН ТЕЛЕФОН. 7. ХОРОШО ПИТАЙСЯ, ОСОБЕННО НАЛЕГАЙ НА БЕЛОК. 8. НИКАКИХ ЛЕКАРСТВ НЕ ПЕЙ. 9. ПРИПАСИ ПАРУ ШОКОЛАДОК. 10. ВЫЙДУ НА СВЯЗЬ ПРИМЕРНО В 6 ВЕЧЕРА. 9. Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ. ТОСЯ.»

Так. Побег. Памятуя о последней своей попытке сбежать, Яна даже не пыталась думать, как именно он удастся. На ее взгляд, Олег досконально продумал все возможности ее бегства и присек их на корню. Она пыталась уйти от него не один раз. Сначала просила по-хорошему дать ей развод, потом пыталась уехать: из Москвы, из России, потом из Франции, потом (наивная дурочка) выбраться отсюда, с острова. Всякий раз он лично или его служба безопасности во главе с преданным как пес Игорем, находили и возвращали ее легко в считанные часы. Поэтому возможность незаметно выбраться хотя бы с территории «Autumn pine» Яна даже не рассматривала. Особняк окружали десять гектар леса на южном склоне Лонг-Рейнж. Вокруг дома это был тщательно ухоженный парк, плавно переходящий в настоящий лес, местами малопроходимый, заросший кизильником и терном. По периметру шестиметровый забор, кроме того места, где лес заканчивался отвесным обрывом, скорее даже пропастью метров сорок глубиной. Такие расщелины прорезали все южные предгорья Лонг-Рейнж и спускались вниз, к океану. В него ущелье было узким, но тянулось до самого моря и нигде нельзя было спуститься без снаряжения и специальных навыков. Строя суицидальные планы, Яна не рассматривала вариант прыгнуть туда по той причине, что на расстоянии метров пяти от края этого обрыва располагалась каменная «полка», уступ тянущийся параллельно краю пропасти сколько хватало глаз в обе стороны. Как ни разбегайся, если прыгнешь – непременно упадешь именно на него. «Вряд ли погибну, но переломаюсь как следует,» – думала Яна всего неделю назад, стоя на краю, – Меня поднимут, вылечат, и вряд ли я потом вообще выйду когда-либо из этого проклятого дома.»

Камеры просматривали почти всю территорию, за исключением немногих зон, где пройти без бензопилы было и так невозможно. Мало того, даже если Яна представляла себе, что каким-то волшебным образом выбралась с территории поместья, то потом надо было покинуть остров. Чертов Ньюфаундленд, куда в свое время сама хотела уехать подальше от Москвы и прошлых воспоминаний. А покинуть остров было невозможно без того, чтобы об этом тут же не узнал Игорь. Да и местные не согласились бы ее вывезти, потому что стараниями Олега, каждая собака знала, что у симпатичного и добродушного русского мецената совершенно сумасшедшая жена, на счету которой множество попыток самоубийства, клиническая депрессия и биполярное расстройство личности, что она сидит на тяжелых препаратах и не отвечает за свои действия, поэтому долг каждого не идти у нее на поводу, а немедленно сообщить о ней либо Олегу, либо в полицию.

Но теперь можно было действовать! Яна понимала, что план побега точно гениален, как и все, что делал Тося. И то, что она не смогла придумать никакого выхода вовсе не означало, что его нет. Тося гений, он знает, что делает. Теперь уже Яна не сомневалась. Непонятно, как, откуда у него столько подробной информации, непонятно где он, откуда он знает такие тонкие детали, но он знает. И вытащит ее. Все. Точка. Сердце забилось чаще. Как-то раз Ева – чудесный психотерапевт, говорила Яне, что самое лучшее эмоциональное состояние человека это энтузиазм, а самое худшее – апатия. Вот именно энтузиазм она сейчас и ощущала каждой клеточкой тела. Да! Наконец-то можно и нужно действовать. Яна быстро оделась: спортивные брюки, футболка, волосы наскоро вытерла полотенцем. Легко сбежала по лестнице в столовую, на ходу позвав Нину.

– Ну, где завтрак? – спросила Яна, направляясь к столу.

– Вы же сказали через полчаса, а прошло двадцать минут, – Нина подняла бровь, недоумевая, что такое происходит с Яной, ведь последние два месяца она упорно отказывалась от еды, а ела только под нажимом хозяина.

– Давай, давай, скорее, – Яна села в свое кресло и разблокировала телефон. Ничего. Пусто. Сообщение исчезло, но каждое слово врезалось в память горящими буквами.

Деликатно скрипнув дверью, в столовую вошел мистер Вайлд и, встретившись глазами с хозяйкой, застыл в нерешительности. Взгляд ее изменился, он не был вялым и апатичным, как обычно. Яна смотрела на него прямо и холодно.

– Good morning, ma’am, – опустил глаза Вайлд.

– Вы что-то хотели, Вайлд? – по-русски спросила Яна, слегка приподняв брови.

– Excuse me, I don’t un…

– Все ты понимаешь. Я вообще подозреваю, что у тебя русский родной, – Яна изуверски улыбнулась.