Гобелен с пастушкой Катей

– Ты, Отче, оказывается – монстр, – заметила я, выслушав любовное описание всех этих ужасов.

– На Вашей службе, милостивая государыня, невольно для себя преобразуешься, – не остался в долгу Отче, и не без удовольствия продолжил рассказ, полный неприкрытого самолюбования.

С другой стороны глядя, надо спросить: а кто из авторов от этого свободен?

Насладившись созерцанием своих беспримерных деяний, Валентин понял, что пора пожинать их плоды.

Ключи от виллы и от калитки позвякивали в его кармане, а вот ключи ко всем тайнам находились во владении одного человека, сторожа Алексея.

К нему-то и поспешил Валентин, намереваясь произвести обмен ценностей. Материальные на духовные, а впоследствии, может статься, и наоборот, как и везде, тут возможны были варианты.

Уже в полной беспросветной темноте Отче в очередной раз подошел к хибаре сторожа, предварительно слегка заплутавшись, темно стало, да и местность была малознакомая.

Обитель сторожа опять встретила его темнотой и безмолвием, Алексей по одному ему ведомым причинам длил несвоевременное отсутствие. Валентин вошел в дом и, не зажигая света, устроился со всем возможным комфортом.

Нельзя сказать, что ждать ему пришлось долго, но какое-то время прошло. Валентин не стал вводить меня в заблуждение, что провел это время приятно: его одолевали размышления разного рода. Во-первых, он осознавал, что очередной узник виллы может довольно просто вернуть себе свободу – достаточно было разбить любое из окон. А поручиться за его дальнейшее поведение, Отче ни в коем случае не мог.

Во-вторых, его волновала наша дальнейшая судьба в том аспекте, достаточно ли благополучно мы добрались и строго ли следовали его инструкциям. Валентину не хотелось столкнуться с парадоксальной ситуацией: Виктор вырвался на свободу, в отчаянье побрел к семейному очагу и неожиданно обнаружил там вышедшую из заточения супругу, это смешало бы заготовленные планы. Валька хотел владеть информацией монопольно, для чего постарался развести действующих лиц драмы во времени и пространстве.

Третьим предметом беспокойства являлся Алексей. Из наших с Верочкой невразумительных объяснений Валентин уловил, что Алексей был исполнителем, но явно с чьей-то подачи.

Валентин был уверен, что теперь правильно разгадал ситуацию. Валентин предположил, что Верочка была похищена неизвестными с целью выкупа, а муж запуган, находится в курсе дела, но боится за жену.

Бедняга собирает деньги на выкуп, ездит торговаться с похитителями, клянчит, но решительных действий не предпринимает, опасаясь навредить жене.

Когда же в эту затею неожиданно впутался ещё один неизвестный, т. е. Валентин, несчастный муж совершенно обезумел, поэтому и отреагировал неадекватно. Не стал разговаривать с очередным шантажистом, а свалил его мощным ударом кулака.

Потом взял себя в руки, решил вернуться и разобраться, но был заперт и теперь созерцает последствия кровавой драмы в подвале, ничего не зная о судьбе жены.

Немного жестоко, конечно, с ним поступлено, однако в другой раз не станет распускать руки; к тому же такой поворот событий, муж в подвале вместо жены, может пригодиться Валентину в дальнейших действиях. Пусть подождет, пока Валентин не закончит беседу с Алексеем, там будет ясно, что из этого можно извлечь.

Алексею же деваться некуда, размышлял Отче, расколется, как миленький, и поделится нетрудовыми доходами, вряд ли можно думать, что он предпочтет отсидку.

Алексей Лисицин вошел в свой дом поздно вечером, мокрый и усталый, зажег свет и на диване узрел отогревшегося спокойного Валентина.

Сюрприз Алексею не понравился, тем более что Валентин, разыгрывая роль Мефистофеля, произнес с деланной доброжелательностью.

– Здравствуйте, друг мой. Я к Вам по безотлагательному делу.

– Как вы сюда попали? – злобно спросил ошарашенный Лешка.

– Замки для меня не существуют, – снисходительно пояснил Валентин. – Я рад, что наконец дождался вас, присаживайтесь.

– Кто вы такой, черт вас раздери, что вам нужно? – все более раздражался Алексей, но продолжал обращаться к незваному гостю официально, предполагая худшее, то есть, что мужик здесь по работе.

В отличие от меня, Валентин присутствия духа не терял и проговорил веско.

– Первое, друг мой, совершенно неважно, и должно быть вам безразлично, однако вторая часть вашего вопроса и будет предметом нашей беседы. Присядьте, у меня есть для вас иконографический материал.

Мудреное выражение добило Алексея окончательно, хотя означает не более, чем иллюстрации, фотографии, словом, картинки к тексту. Алексей послушно, хотя и без удовольствия присел к столу и выразил готовность вступить в диалог.

– Я полагаю, что вы не станете отрицать знакомство с некоторыми лицами, запечатленными здесь, – до тошноты церемонно (по моему мнению) начал Валентин, выкладывая на стол Верочкину свадебную фотографию. – Вглядитесь повнимательнее.

Однако, произошло непредвиденное. Алексей с неожиданным проворством выхватил фотографию, затем уставился на запечатлённые лица и вдруг стал невнятно бормотать, захлебываясь и глотая слова. При этом он с силой тыкал пальцем в изображение.

– Это он жених? Он, он… Она его жена? Это их свадьба? И сейчас жена? – в каком-то трансе вопрошал Алексей. Вид его был ужасен.

Валентин очень удивился, вследствие чего произнес небольшое нравоучение.

– На Вашем месте, сударь мой, я бы сначала прояснил семейные отношения интересующих вас людей, и лишь после этого пускался в столь рискованные предприятия. Небрежность в подобных делах неуместна и ведет к неприятным открытиям, как вы смогли убедиться.

Однако Валентин метал бисер обветшалого красноречия напрасно. Клиент пребывал в шоке, поскольку не мог переварить информацию, заключенную в показанной ему фотографии.

Что может быть банальнее свадебного фото? Тем не менее изображение жениха с невестой в положенной униформе и заданных позах поразило Алексея, как громом и молнией. Он перестал бормотать и всецело предался созерцанию, то отодвигая фотографию на вытянутой руке, по поднося её близко к глазам.

«Дельце все усложняется,» – подумал Валентин. «Опять какие-то загадки.»

Ждать пришлось довольно долго. Алексей никак не мог смириться с новым знанием и опять принялся бормотать невразумительный текст, типа: «что же это получается, неужели я всё перепутал, и нет его нигде, что же вышло-то, кошмар, рехнуться можно совсем», и прочую подобную чепуху.

Он даже забыл на минуту о присутствии постороннего лица и обращал свои речи в пространство. Затем рванулся с места и стал шарить за печкой, очевидно, в поисках ключей, но, разумеется, напрасно.

Вдруг Алексей осознал, что в комнате он не один, и совершенно резонно, хотя и полубессознательно, обратился к Валентину.

– Ключи где мои?

– Не надо так волноваться, друг мой, – посоветовал Отче. – Присядьте лучше. Я специально прибыл к вам, чтобы в мирной беседе рассеять все недоумения.

(Я очень сильно подозреваю, что в реальности речь Валентина звучала по-другому. Однако прихлебывая мой бальзам, он становился все красноречивее и невольно приукрашивал задним числом свою часть диалога. Тем не менее считаю своим долгом воспроизводить рассказ как можно ближе к тексту. Е.М.)

Дождавшись, когда в глазах собеседника затеплилась крохотная искорка мысли, Валентин сознался, что ключи от объекта находятся у него и предупредил, что попытка отобрать ключи силой приведет к ухудшению участи Алексея. Далее он объяснил, что в обмен на ключи ждёт полного и чистосердечного признания, детального рассказа о происшедшем, иначе он не замедлит передать ключи куда следует.

Естественно, что в таком случае Алексею тоже придется многое объяснить, но в другом месте, что повлечет за собой последствия, коих Алесей, по всей видимости, предпочел бы избежать.

(Нестерпимо длинными периодами изъяснялся Отче Валентин, но я не прерывала и терпеливо слушала. Е.М.)

Валентин запугивал Лешку по всем правилам, ему очень не хотелось ещё раз подвергнуться нападению, третьему за один злосчастный день.

Долго ли коротко ли, однако Лешка раскололся. У него, собственно говоря, другого выхода не было, потому что с его стороны ситуация запуталась до состояния полного бреда, ключи от подвала лежали в кармане у зловещего незнакомца с разбитой головой, а тот знал слишком много, чтобы от него можно было отвязаться.

Валентин настоятельно попросил меня заключить рассказ Алексея Лисицына в отдельную новеллу и назвать ее непременно следующим образом.

Главный дурак

Жил на свете молодой и глупый малый. Было ему от роду 26 лет, образование у него случилось среднетехническое, а на пропитание себе он зарабатывал, охраняя законсервированную стройку. Молодой человек любил пожить красиво, но возможности к тому имел редко.

Упорный труд ему был тошен, как одному известному литературному герою, однако, в отличие от Е.Онегина, никакие родные наследственных богатств ему оставлять не спешили.

И, как это иногда случается, непреодолимая пропасть между потребностями и реальными возможностями натолкнула юношу на криминальные мысли. Долгое время помыслы оставались мечтами, но, увы, подобные мечтания имеют вредное свойство развращать воображение, что, к сожалению, облегчает путь от пустых грёз к их уголовно наказуемому воплощению в действительность.