Верна – дочь боярина. Так могло бы быть

Не удивляйтесь моим словам. Я отлично знаю, что каждый из вас готов жизнь отдать за наше Отечество. Но давайте мы лучше будем жить и побеждать! А чтобы побеждать жестоких кочевников, мы должны иметь против них такое оружие, какого они раньше у нас не видели и не знают, что оно у нас появилось…

Князь поискал взглядом сына Феодора и найдя, махнул ему рукой, подзывая к себе на помост. Преслав вышел, держа колесо в разобранном состоянии, так что никто не понимал, зачем ему это колесо, да ещё такое странное.

– Вот что придумал сей славный младень: я сразу понял, что это даст нам немалую выгоду перед кочевниками. Да и тут, дома, мы им тоже можем пользоваться на всякую потребу. Ну-ка, прокатись!

Преслав укрепил стойку и покатил по помосту, вызвав удивлённый гул восклицаний у тех, кто видел, на чём он едет.

– Мыслю так, – продолжил Остромысл, – подняв руку, дабы прекратить шум, – что нам надо наготовить таких колёс довольно много, чтобы со следующим обозом отправить их дружинам: нет ничего лучшего для преодоления пути гонцами. Кочевники, всегда выглядывающие верхового, видимого среди самых высоких трав, вполне могут вовсе не заметить человека словно бы пешего и так скоро бегущего. Да они, вероятнее всего, и не подумают, что это человек, а решат, что зверь какой-нибудь. Так что гонцы наши останутся целыми и невредимыми и благополучно доберутся к тем, к кому их отправили с вестями.

И, помолчав, спросил у старейшин:

– Что скажете, мужи? Что скажете, железных дел мастера?

Мастера подошли поближе к помосту, стали рассматривать диковинное колесо и расспрашивать Преслава, спрыгнувшего к ним, почему колесо двойное и зачем ему прутки, соединяющие две плоскости. Преслав спокойно объяснял, что двойное оно для устойчивости, а прутки мешают половинам распасться и гасят толчки от неровностей при движении. Всё это он выковал на домашнем горне, хотя и негоже вроде боярскому сыну чёрной работой заниматься. Зато своя рука владыка: пока объясняешь работнику, как надо ковать, уже сам сделал, как требовалось. Стойка необходима для управления колесом и для удерживания при движении, а подножки двигают колесо вперёд.

– Понимаю, что это не самое лучшее, что можно придумать, но я ведь и не железных дел мастер, – почти оправдывался Преслав.

Железоделы внимательно всё рассмотрели, подивились, как сами до такого не додумались и тут же сообразили, как можно сделать колесо ещё более быстрым: для этого потребовалось крепление стойки оставить там же, в центре, а подножки сместить ближе к краям плоскостей колеса. Ну и удлинить прутки, сделав его ещё более устойчивым.

– Добро, – сказал князь. – Я рад, что вы одобрили мою мысль. Скажите же мне – как скоро и сколькими мастерами можно будет выковать хотя бы по десятку на дружину таких колёс?

– Да дело-то нехитрое – выковать две плоскости, но может, мы ещё маленько помозгуем, как бы колесо это сделать ещё более выносливым и быстрым. Ведь скорость, мыслю, тут главной должна быть? Ну и не должно оно развалиться, если за гонцом погонятся кочевники? Сам говорил, княже, что людей нам терять никак нельзя!

– Не только говорил, но это важнейшим считаю! И всех прошу так же считать! Человека вырастить – сколько времени надо, а воя либо работника из него сделать – ещё несколько лет надо. Мы никак не можем людей терять! Они нам живыми и невредимыми все нужны!

– Тогда позволь нам всем вместе денёк помозговать. А после придём к тебе и покажем, что надумали.

– Добро!

И уже ко всем собравшимся на площади обратился:

– Молодчина боярич, ишь какую штуку выдумал! Того же жду и от вас, и не только от мастеровитых людей, но и от всех вообще. Думайте все, как воям нашим помочь кочевников победить! Как их пребывание к крепостях удобным и как можно более лёгким сделать!

Многие ведь помнят ещё, чего нам стоил их прошлый набег. И я зарок тогда себе самому дал, что набег тот будет последним! Если и вы уверены, что мы должны эти налёты прекратить, помогайте же все нашим дружинникам этого достичь!

***

Тяжело гружённые обозы двигались медленно и это усиливало опасность. Конное охранение всех трёх дружин двигалось перед обозом и с обеих сторон, внимательно наблюдая, не покажутся ли где ордынцы. Кроме того, далеко вперёд обоза была во все стороны выслана разведка, которая пользовалась любым возвышением, чтобы как можно дальше обозреть степь, выискивая любое подозрительное движение. Пока всё было спокойно. Но тот, кто доверился бы этому спокойствию, мог бы останавливаться в любом месте и начинать рыть себе могилу. Кочевники, обитатели степи, умели так прятаться, так сливаться с местностью, что иногда можно было их в метре от себя не углядеть. А за это цена одна – жизнь.

Боярин Феодор, возглавлявший не только свой отряд, но и весь обоз, напряжённо думал и что-то решив, послал гонцов позвать бояр Мечеслава и Броня. Те вернулись вместе с гонцами.

– Братья, я чего мыслю: никогда не было мудрым силы дробить. Что скажете на предложение ставить не все три разом крепости, а по очереди, но зато всеми силами? Это же больше тьмы людей и столько же лошадей в одном месте окажутся! Мы крепость-то с такими силами за две недели возведём! И предлагаю вот как действовать: ставим одну крепость, в ней остаются вои, половина дружины того боярина, чья будет крепость, вторая же половина дружины и все работники с остальными дружинами и людьми переходят на следующее место и ставят вторую крепость. В ней тоже остаётся половина дружины того боярина, который крепостью будет управлять, а все остальные переходят и возводят третью крепость. Больше рук, выше скорость строительства. Да и тогда мы смогли бы не одну мощнее, а две других поменьше строить, а все три одинаково мощные. Что скажете, братья? Не будет ли так разумнее?

Бояре переглянулись, подумали и согласились.

– Да и обоз тогда на три части разбивать не придётся, подвергая тем самым все три части опасности нападения. Вместе же и отбиться легче, если всё-таки не углядит наша охрана и ордынцы нападут. Они-то ведь не знают, что в обозе, небось, подумают, что сокровища. Но то, что мы везём, можно и сокровищами считать: у них железное оружие в большой цене! Не ведаю, если ли у них кузнецы, но все наши древодельные и прочие орудия они могли бы продать или выменять на то же оружие!

– Если же вы согласны, а я убеждён, что князь одобрил бы такое наше решение! – сказал Феодор, – начнём с левой крепости. Мы как раз приближаемся к тому месту, где думали изначально разъехаться. Но теперь все в одну сторону повернём. Но надо бы и всех старших дружинников нам предупредить о том, что мы решили делать дело вместе. А то, небось, уже намереваются в разные стороны поворачивать.

Бояре кивнули и поехали к своим дружинам. Феодор велел гонцу призвать старших и неторопливо, но толково объявил им о новом решении и о том, почему оно принято.

– Неспокоен я, – доверительно сказал им боярин, – всё жду каких-то каверз, подлостей и неожиданностей, на которые так охочи кочевники. Они наши привычки знают, мы же их привычек не ведаем.

– А что, если пал пустить по степи? – спросил один из старших дружинников, Радмир.

– Рано пока. Сами окажемся как на ладони. Вот доедем до места, тогда и можно пустить его по другому берегу. Но только после того, как сторожевые на деревьях будут сидеть на самых высоких ветвях, чтобы был у нас обзор местности. А если дозорные ничего не углядят, то постараемся, прежде всего, вал возвести как можно быстрее и как можно более высокий. Охрана нужна особенно для работных людей. А пока мы все тут, как на высотке. И если нам это привычно – на то мы и дружинники – то за добровольцев князь с каждого из нас спросит строго.

Старшие кивнули: это верно, работных людей беречь надобно, как зеницу ока. От них зависит скорость и качество стен будущих крепостей. А это уже для них, воев, залог более долгой жизни.

Феодор снова проехал в голову обоза и повелел поворачивать налево. И хотя возницы никаких вопросов не задавали, он счёл нужным объяснить и простым работникам, почему появилось новое решение и почему так будет правильнее. Люди согласились.

– И передайте это по обозу, чтобы все знали и понимали. Хотя там бояре и должны тоже сообщить, но лучше трижды услышать, чем ни разу, – улыбнулся Феодор.

***

Обоз благополучно добрался до леса, большим языком выдвинувшегося в степь. Люди с облегчением спрятались на полянах, а на самые высокие деревья по всей кромке леса были отряжены дозорные. Таких сторожевых отправляли самое малое по двое, а то и по трое, чтобы, в случае чего, было кому прибежать с вестью.

Из каждой дружины была выделена треть воев, которые отправились в боевое охранение на другой берег, чтобы в случае нападения сразу же отразить нападение кочевников, если те решат, что можно слегка побеспокоить прибывших.

Бояре собрались на совет, хотя порядок работ и так был понятен: сначала, отступя от берега реки шагов пятьдесят, оставив в качестве западни болотистую пойму, предстояло рыть ров, а из вынутой земли насыпать – за рвом – вал.

– Мудро князь рассудил, чтобы мы взяли с собой орала. Пустим лошадей, а уж землю выбрасывать будем вручную.

– Надо бы старших землекопов призвать. Авось у них есть какие задумки, как это сделать побыстрее.

Старшие, как оказалось, ещё в пути обсуждали предстоящие работы и придумали, как побыстрее землю наверх поднимать: установить по несколько, по два сцепленных, выдолбленных брёвен, а по этим выемкам катить наверх, как по полозьям, деревянные короба с землёй. Наверху же останется их только опрокинуть да разровнять.

– Так быстрее будет. Но по верху стены должны ещё лошади ходить с трамбовыми валами. Мы тут несколько камней углядели, примостим их на настилы поверх трамбовок, чтобы прочнее земля ложилась. Сама-то свежая земля пока ещё уляжется!

– Добро! – все трое бояр одобрительно кивнули. – Сегодня разгружаемся, а завтра с утречка, Богу помолясь, и начинайте.

С утра и начали. Первыми пустили «лесенкой» сразу пятерых лошадей, тянущих мелкие орала, которые должны были только проложить линию будущего рва, срывая травяной покров. Дёрн здесь оказался таким густым и с такими глубокими корнями, что пока лошади дошли до конца дуги будущего рва, все они устали так, словно протащили тяжёлые гружённые телеги два десятка вёрст. И прежде, чем их повели снова к началу рва, пришлось дать им короткий отдых.

Следом пошла вторая пятерка лошадей, тянущих более мощные орала, отваливающие землю все в ту сторону, где должен быть вал.

Немедленно на вспаханную полосу вступили несколько групп землекопов, дружно выкидывающих землю в одну сторону. Буквально на глазах образовался вал шириной около маховой сажени. По насыпанной земле немедленно пошли, сдвоенной «лесенкой», несколько пар лошадей, волокущих трамбовщики, утяжелённые громадными валунами.

Ров расширялся и углублялся так быстро, что вскоре пришлось устанавливать выдолбленные брёвна, по которым втаскивали на верх будущего вала землю из рва. Лошади с трамбовщиками шли по свеженасыпанной земле, превращая землю в твердыню. Конечно, это не камень, даже не дерево, но постоянно уплотняемая несколькими трамбовщиками земля становилась настолько твёрдой, что в неё даже не проваливалась нога.

Буквально за день вал, дуга которого протянулась примерно на треть версты, опоясавший будущую крепость, вырос более чем на две сажени. На те же несколько саженей углубился ров, настолько широкий, что по его дну могли идти в ряд пять лошадей. В твердыне вала были оставлены только одни ворота, со стороны леса.

Валом удалось огородить площадь, достаточную, чтобы внутри спокойно разместить весь обоз, весь работный люд и большинство воев. Тесно, конечно, было, ведь в каждой дружине было больше трёх сотен ратников, да лошади, да работники, да телеги, но все почувствовали себя куда более защищёнными, чем даже в лесу, которого кочевники не любили и боялись в него углубляться.

Вои всех трёх дружин поочерёдно сменяли друг друга в боевом охранении, так что примерно треть их постоянно находилась вне будущей крепости. Вторая треть отдыхала, вернувшись с дозора. Третья занималась снаряжением, чтобы оно было постоянно готовым к сражению, если нападение начнётся.

Следующий после завершения вала день был отдан изготовлению частокола, который следовало установить перед рвом. То, что обоз не разделился на части, оказалось очень мудрым решением: работы были разделены на этапы и бревна, уже обтёсанные и заостренные прямо в лесу, доставлялись к месту установки почти безостановочно. Устанавливать и скреплять их, создавая неодолимую преграду для атакующих, было куда сложнее, нежели насыпать вал. Поэтому на установку частокола понадобилась целая неделя. Зато брёвна были как на подбор, один в один. Древоделы умело соединяли их в единый монолит, так что стена эта оказалась весьма крепкой и внушающей уважение даже тем, кого она укрывала.

Постройки для размещения воев и старшин, сторожевые башни, конюшни, амбары для припасов были возведены за вторую неделю и был объявлен день отдыха.