Мортем

Он помахал ей и закрыл за собой дверь. Лея снова осталась одна. Еще какое-то время она колебалась. Она хотела отложить все до утра, ложилась спать, затем снова вставала и садилась напротив ноутбука. Так Лея сделала минимум трижды, прежде чем наконец подольше задержалась у экрана монитора. Ее обычно сухие руки были неприятно мокрыми. Ответное письмо было для Леи чем-то вроде контракта с дьяволом, и невидимая рука заставляла ее поставить свою подпись. Лея все еще не могла нажать кнопку «Отправить». Она взвешивала все за и против, останавливалась, затем снова поднимала руки, затем утыкалась в телефон, убирала его, смотрела в монитор и так по кругу.

«Хватит, – сказала себе Лея, – жми уже».

Палец сделал короткое движение. Лея замерла.

Ее не волновали ни поздний час, ни алкоголь в крови, ни любые другие причины, на которые можно было бы опереться, если бы Лея все-таки отступила. Сейчас уже остальное не было важно. Договор подписан. Лея чувствовала, что теперь будто не принадлежит самой себе.

3

Виктор ответил только утром. Сообщение было коротким: он написал свой адрес и отметил, что о времени встречи ему было бы удобнее договориться через переписку.

Лея собиралась с силами несколько дней. Она дала себе еще немного свободы, пытаясь надышаться ею на всю жизнь вперед. Сначала она хотела оставить котенка у Ричарда, но передумала по двум причинам: во-первых, ей претила мысль о том, что она больше не переступит порог своей квартиры, во-вторых, она не хотела снова вмешивать Ричарда в свои дела. После недолгих раздумий Лея оставила маленького Рамона в одиночестве. В назначенный день она просто села в такси, все еще пытаясь смириться со своим решением.

***

Дом Виктора представлял собой аккуратное двухэтажное здание, напоминающее облицовкой фасад «Мортема». Умышлено это было сделано или нет – Лея не знала, да и не хотела знать. Она также не обратила никакого внимания на ландшафтный дизайн перед домом, хотя сейчас он выглядел как никогда чудесно: кустарники, как и газон, пестрели зеленью, цветы переливались оттенками, переходящими из красного в желтый, а на дорожке к дому не лежало ни одного листика или веточки, будто ее убирали каждый час.

При виде самого Виктора, ожидающего у входа, Лея поежилась. И хоть она уже видела его на фото, но все равно удивилась внешности мужчины. На его овальном лице красовалась добродушная улыбка, которая обнажала глубокие морщины на его лбу и складках вокруг губ и носа. Его седые волосы хоть и редели на макушке, но все-таки покрывали почти всю голову, отчего Виктор выглядел моложе своих лет. Только серые глаза выбивались из общей мягкости его облика, казались стеклянными, будто неживыми. Подойдя ближе, Лея заметила, что Виктор ниже ее больше чем на пятнадцать сантиметров. Если бы Лея не знала, кто он, то приняла бы его за обычного доброго старичка.

– День добрый, дорогая Лея. Рад вас видеть, – голос Виктора соответствовал тому, как он выглядел, – проходите.

Он открыл дверь и жестом пригласил Лею войти.

– Здравствуйте, я тоже рада встрече, – она кивнула и проследовала внутрь.

Обычно за прием гостей отвечала домработница, но сегодня Виктор освободил ее от обязанностей. Единственное, что сделала служанка – приготовила тапочки для гостьи, и сейчас они лежали перед Леей с явным намеком на то, что их стоит надеть. Далее Лея прошла направо, ее проводил сам Ценер.

– Хочу вымыть руки, где здесь ванная? – спросила Лея, оглядываясь по сторонам.

– Да вот же, прямо перед вами, – Ценер указал на дверь, слева от Леи.

– Спасибо, – отозвалась она.

«Он действительно здесь живет или просто пригласил меня в пустующий дом?» – спросила себя Лея, оценивая обстановку.

Все казалось новым и ни разу не тронутым. И прихожая, и ванная, и холл, куда вышли Лея и Виктор, были оформлены в скандинавском стиле, эти приглушенные тона и минимализм интерьера только усиливали впечатление «бездушности» жилища.

Практически напротив ванной, но чуть слева находилась другая дверь, на которую Виктор показал жестом руки. Лея прошла вперед, смущенная тем, что ей выпадает честь заходить первой, дернула за ручку и оказалась в небольшом кабинете с черными стенами. Тут пахло деревом. Этот запах напоминал Лее о мебельных магазинах с их нетронутыми экспонатами, ожидающими продажи.

– Такое чувство, что вы здесь совсем не бываете, – сказала Лея, оглядываясь по сторонам.

– Недавно сделал ремонт. Надоела старая обстановка, – объяснил Виктор.

Он прошел к белому стулу, обтянутому льняной тканью и затем пододвинулся к бежевому деревянному столу. Слева и справа от стола стояли стеллажи, занимавшие всю стену. Они были набиты книгами, сертификатами и фотографиями. Сзади Виктора располагалось большое панорамное окно, благодаря которому свет почти круглосуточно проникал в специально затемненное пространство.

– Обычно я сижу на вашем месте, – сказал Ценер, заметив, как Лея оценивает свой обычный деревянный стул, который не вписывался в окружающий интерьер, – люблю смотреть в окно.

– Вы собираетесь меня убить? – не дожидаясь удобного момента, спросила Лея. Ее лицо было спокойным, она старалась контролировать эмоции.

– Боже упаси! – засмеялся Ценер. – Давайте пока оставим цель нашей встречи. Напомните, что именно вы хотели бы у меня узнать?

– Все, – холодным тоном сказала Лея, – я хочу знать все.

– Надеюсь, вам не составит труда после моего откровенного рассказа открыть и свою тайну? Например, кто вы и как все узнали, – сказал Ценер, не меняя доброжелательного тона.

– Конечно, – ответила Лея чуть мягче, – будет что-то вроде услуги за услугу.

– Признаюсь, не ожидал, что вы все-таки примете мое предложение, – после некоторой паузы сказал Виктор.

– Рада, что смогла вас удивить, – ответила Лея, с легким поклоном.

Та Лея, которая несколько дней назад металась из стороны в сторону, жалея о своем решении и боясь открыть последнее письмо Виктора, очень бы сейчас удивилась, если бы смогла взглянуть на себя из будущего. Она всегда умела держаться на людях, но еще никогда не проявляла эту способность так виртуозно. За внешним спокойствием Леи скрывалось учащенное сердцебиение и страх. Бесконечный терзающий страх. Как бы Виктор ни старался показать себя гостеприимным и великодушным, что-то в нем отталкивало, заставляло чувствовать себя некомфортно, вызывало желание сжаться в клубок. Лея всегда знала, кого стоит опасаться, и не забывала об этом ощущении.

– Что ж, не желаю больше терять нашего с вами времени. С вашего позволения, я начну свой рассказ, – когда Лея кивнула, Виктор прокашлялся и заговорил более тихим, но четким голосом.

– Я пришел работать в «Мортем» в начале 95-го года в момент основания бюро. Тогда он еще и «Мортемом» не был, а представлял собой обычное похоронное агентство. На тот момент мне уже было 44 года, я занимался бухгалтерским учетом, Клариса еще училась в университете, мы с женой жили относительно спокойной для того времени жизнью, и я не собирался что-либо менять, пока со мной не связался Костя с предложением о сотрудничестве. Костю я знал практически с младенчества. Наши отцы были друзьями, вот и мы подружились. Дружили семьями и выручали друг друга в сложных ситуациях. Впрочем, оставим нашу биографию и вернемся к сути вопроса.

Сначала я не хотел ввязываться ни в какой бизнес. Вокруг царила неразбериха, беззаконие, произвол, но Костя меня долго уговаривал, заверял, что его дядя Алексей Владимирович, доблестный полицейский, сможет нас покрывать за долю, и нам не стоит упускать свой шанс. Если Костя чем-то загорался, то не мог остановиться, пока не достигнет желаемого, так что, с горем пополам, я согласился. Не из личной прихоти, только ради друга.

Мы снимали небольшое помещение на первом этаже бывшей территории консервного завода. Платили за аренду втридорога. Да, я забыл упомянуть, что по профессии Костя был учителем физики. Так вот, отложенные Костей деньги с продажи машины отца и репетиторства в большей степени уходили именно на аренду. На первом этапе агентство занималось лишь организацией похорон. Тогда ни шло и речи о продаже могильной атрибутики, гробы мы делали сами своим руками. На хорошие гробы у людей не было денег, так что они соглашались и на наши. Вообще Костя руководил рабочим процессом, а я занимался тем же бухгалтерским учетом, только уже в стенах агентства. На этом начальном этапе наши семьи приходилось обеспечивать нашим женам, благо, хоть дети выросли, а наесться я мог и хлебом, так что сильно мы не бедствовали. В агентстве мы были и хозяевами, и водителями, и землекопами. Костя где-то смог раздобыть автобус, который переделал под катафалк, его я и водил, а за перевозку пассажиров отвечал настоящий водитель автобуса, который согласился на дополнительный заработок в виде доставки людей на кладбище. Несмотря на все трудности, Костя продолжал верить в скорый успех и просил меня просто ждать и выполнять поставленные задачи, что я, в принципе, и делал.

Алексей Владимирович, дядя Кости, здорово нам помогал. Помимо крыши он обеспечивал нам и клиентуру, сообщая сведения о новых смертях каждый день. Мы своевременно получали эту информацию и потому часто успевали перехватить клиентов раньше всех, худо-бедно держась на плаву. К нам шли, в первую очередь, за экономией, а не за качеством, но эта же экономия помогала нам понемногу накапливать капитал. Со временем в ассортимент вошли венки, затем простенькие кресты, а уже потом появились самые дешевые гробы. Вижу, вам, Лея, не особо интересны подобные детали, поэтому, с вашего позволения, я сразу перескочу на десять лет вперед.

Вспоминая тот период, я иногда удивляюсь нашему бесконечному везению, благодаря которому мы не то что сохранили свое дело, а вообще остались живы. К 2005 году агентство, ставшее уже полноценным бюро, претерпело серьезные изменения и стало похоже на то, что мы видим сегодня: сотрудничество с кладбищами было налажено, жены освобождены от чрезмерной нагрузки на работе, а мы с Костей – от копания могил и вождения транспорта. В связи с пополнением ассортимента в бюро стало не хватать места. С поиском нового помещения мы не спешили, смогли только снять соседний с нашим кабинет и сделали там крошечный склад. В том же 2005 случилось горе – дядя Кости погиб. Мы остались вдвоем, но, к счастью, самое страшное осталось позади.

Делать было нечего – мы продолжали работать: наняли бухгалтера, наконец освободив меня от этих обязанностей, наладили контакт с крематорием. Проблем со спросом никогда не возникало, у людей, к тому же, начали водиться кое-какие деньги на руках, и наши доходы за период с 2003 по 2005 год стремительно возросли. Именно в момент затишья Костя предложил дать бюро имя – что-то емкое и простое, чтобы хорошо ложилось на слух. Я сказал ему: «Если хочешь красивое название, переведи его на латынь». Вот так, открыв словарь, мы нашли красивое слово mortem, которое дословно означает «смерть».

В небольшой каморке стало еще теснее. Сразу после смены названия мы впервые переехали. Да, дорогая Лея, свое местоположение «Мортем» менял не один раз, более того, разные здания находились чуть ли не в разных частях города.

В полиции продолжали помогать с клиентурой за небольшую мзду, но нам было этого мало. Косте хотелось контролировать какой-нибудь морг, за чем мы и пошли в учреждение на улице Седых. Выбор был обоснован очень просто: прошлое здание «Мортема» находилось совсем неподалеку от него. Как видите, мы не прогадали. Мы предложили директору морга спонсорство, платой за которое стало бы сотрудничество с «Мортемом» и даже реклама. Уговаривать долго никого не пришлось. Пассивный доход никогда не бывает лишним. Да… – Виктор тяжело выдохнул, – итак, мы подошли к самому главному. В 2007 году происходит роковое событие – после смерти дяди у Кости умирает любимая жена. И что важно, смерть наступила после затяжной болезни.

Около четырех месяцев он не выходил на связь. Я его не трогал, но, признаюсь, очень переживал. К тому моменту у нас начали работать Клариса и Женя. Вы, наверно, знаете, что за человек этот Женя? Смерть матери повлияла на него не в лучшую сторону, но это не помешало моей дочери в него… А хотя неважно.

Так вот, через четыре месяца Костя, наконец, объявился. Ворвался в кабинет с заявлением о том, что нам нужно расширяться еще больше и предложил открыть ветеринарную клинику. Я был в ужасе и опешил, когда услышал такую идею. Сами посудите, после такого долгого затишья… Бог знает, что творилось с Костей тогда.

Я боялся предавать сомнениям его психологическое состояние и просто спросил, на кой черт ему сдалась эта ветеринарка, да еще для коров и коней. Он начал свое объяснение с долгого монолога о том, как много людей уходят из жизни в страшных мучениях и скольких можно было бы избежать, если бы только был шанс уйти. Я все более убеждался, что Костя бредит, но взгляд… Его взгляд был ясен, как никогда раньше. Все эти четыре месяца Костя изучал вопрос об эвтаназии и буквально загорелся ей. Я тогда даже не имел понятия о том, что из себя представляет эта процедура и попросил Костю рассказать обо всем подробнее. Его рассказ меня поразил! Он четко расписал, почему стоит открыть именно ветеринарную клинику и именно с возможностью проводить эвтаназию для крупного скота, а также объяснил, для чего нам стоит взять в штат несколько психологов. Эта идея стала для нас визитной карточкой на многие годы. Представьте себе: первое в России похоронное бюро, в котором людям предоставлялась бесплатная психологическая помощь! Да, Лея, долгое время она была бесплатной. Знаете, чем он был похож на вас в тот момент? – обратился к Лее Ценер, заглянув ей в глаза. – Он горел не жаждой наживы, а своим делом. Смерть жены действительно его изменила. Несмотря на наше равноценное сотрудничество, я всегда считал Костю непосредственным лидером, я его очень уважал и увидел во вроде бы безумных словах перспективу: впервые что-то сделать ради других, а не ради себя. Он детально все продумал, и, я могу вас заверить, он опередил время. После недолгого колебания я согласился. Во-первых, потому что посчитал его рассказ призывом к действию, а не просто высказанной мыслью, и, во-вторых, потому что я боялся за него и понимал, что Костя все равно это сделает, со мной или без меня.

Мы взяли в аренду помещение, купили все необходимое для ветеринарной клиники и выездов за пределы города, наняли двух молодых и двух более опытных специалистов. Никто из ближнего окружения нас не понимал, каждый пытался нас остановить. Да, такие кардинальные изменения серьезно ударили по карману, но я еще тогда знал, что ветеринарная клиника оправдает себя даже без привязки к «Мортему».

Одновременно с созданием клиники мы выкупили участок земли, на котором с тех пор и стоит тот «Мортем», который вы знаете.

С наймом психологов пришлось подождать. Косте в первую очередь хотелось наладить саму процедуру, а уже потом заниматься внешними вопросами. Первый клиент конкретно ритуальных услуг появился только к концу 2008 года, когда у клиники уже появилась какая-никакая база и репутация, а переезд «Мортема» в другое место завершился окончательно. Этим клиентом оказался бездомный, который буквально пожертвовал собой ради того, чтобы мы протестировали препарат на человеке. Перед проведением процедуры мы спросили каждого из наших ветеринаров, как они относятся к эвтаназии в целом и что думают о конкретном усыплением человека. Все отреагировали положительно, но в дело мы посвятили наиболее опытного специалиста, который охотно согласился участвовать в процессе. В тот момент подобная кровожадность сыграла нам на руку.

Мы взяли минимальную предположительную дозировку в целях экономии, невзирая на предостережения врача. Это была ошибка. Бедняга впал в кому, но не скончался. Дело до конца мы довели, но с дозой больше не экспериментировали, сделав упор на качество, а не на количество. Нужно было как-то подкрепить результат, и тогда мы столкнулись с самой сложной частью становления ритуальных услуг – их распространением. Кстати говоря, деление на ритуальные услуги и похоронное бюро предложил я. Это произошло после того, как однажды мы запутались в темах разговора. Мне было приятно внести хоть какой-то вклад конкретно в ритуальные услуги, почему-то именно в тот момент я посчитал, что… Извините, я снова отвлекся.

Итак, нам нужны были клиенты, но сначала пришлось решать вопрос с персоналом. Первой в ряды ритуальных услуг вступила Клариса. Мы не могли не рассказать детям об идее Кости. Клариса взялась за дело без лишних вопросов, даже с пугающим рвением, а вот Женя тогда начал возмущаться, да, сказал, что и слышать не хочет о подобном беззаконии. Мы его оставили. Костя тогда отдал ему бразды правлениям «Мортемом», благо, с этим у его сына проблем не было, а мы, теперь уже с моей дочерью, продолжали ставить ритуальные услуги на ноги.

В то же время было принято решение вернуться к вопросу психологов. Клариса сказала, что больше нам подойдут психотерапевты, мол, медицинское образование подкупило бы возможных клиентов, и мы ее послушали. Выбор пал на молодых специалистов. Сама понимаешь, молодых легче захватить идеей, да и опыт работы им нужен, как никому другому, поэтому новыми работниками ритуальных услуг стали именно они, и пока они не знали о другой стороне «Мортема».