Мортем

В морге на тот момент все еще работал наш старый знакомый директор. За небольшую прибавку к оговоренной сумме, он согласился время от времени принимать у нас тела, а за еще более крупные деньги в будущем он нанял на работу нашего человека, в обязанности которого входили только месячные отчеты, позволявшие нам контролировать обстановку.

О сотрудничестве с медицинским центром мы подумали в последнюю очередь, да и то лишь потому, что посчитали проведение процедуры в ветеринарной клинике неправильным. Хоть клиника и была отчасти замешана в ритуальных услугах, но в случае облавы мы не хотели бы, чтобы там нашли хоть что-то. Мы с Костей сделали клинику своим лицом, уже тогда решив отречься от «Мортема» и передать главенство на бумагах Жене и Кларисе.

С медицинским центром пришлось повозиться. Были мысли даже открыть его самим, но мы решили прибегнуть к той же схеме, которую ранее провернули с моргом – инвестировать в «Салус», взяв, таким образом, его владельца под свой контроль. Мы не просили о многом – нам лишь предоставили процедурный кабинет и кабинет для человека, который занимался, как и в морге, месячными отчетами. Также мы заключили контракт между «Салусом» и «Мортемом», чтобы давать своим клиентам направления на медкомиссию. Кстати, может вы не знали, но иногда мы предлагаем обычным клиентам «Мортема» пройти бесплатное обследование в «Салусе» – это такой подарок для людей, которые пережили горе.

Когда все прочие организационные вопросы остались позади, возникли две самые сложные задачи: первая – завербовать, если можно так выразиться, наших психотерапевтов, вторая – найти клиентов ритуальных услуг.

Да, это был самый сложный период для нас. Нам нельзя было потерять ни одного психотерапевта, чтобы избежать утечки информации. К беседам при найме пришлось подойти со всей серьезностью. С каждым из новых сотрудников мы с Костей разговаривали вместе, все-таки людям всегда нравилось чувство общности, но больше, очевидно, им нравились деньги. Ох, Лея, если бы вы знали, как округлялись глаза вчерашних студентов, когда мы называли им предположительные зарплаты в месяц… Костю расстраивало, что вопрос выгоды перевешивал всю гуманность затеи, но я его успокаивал тем, что и сам в первую очередь подумал о деньгах. Что поделать, такова наша суть, – Виктор развел руками, – вот так одна из трудностей осталась позади, а вот над второй нам пришлось крепко подумать.

Мы запрещали кому-либо из персонала ритуальных услуг болтать о том, чем они занимаются. Люди нас по-хорошему боялись и, поэтому не нарушали молчания, но, если они все молчат, то как же передавать информацию? Сарафанное радио нужно было как-то запустить. Тогда и была выдумана история про «чудака из телевизора»…

– Погодите, – перебила Лея, – но Ричард сказал, что ту историю с телевизором вы запустили, чтобы проверить…

– Людей на сообразительность, – закончил за нее Ценер, – очень циничная и надменная история. Она мне нравится, Лея, она звучит куда лучше, чем неуверенная и тяжелая правда. Да-да, это была обычная реклама. И, надо сказать, она удалась. Интерес к тайному месту с нелегальной эвтаназией был подогрет сильнее, чем мы ожидали. Практически каждый день в «Мортем» приходили люди и задавали нашим бедным сотрудникам иногда странные и завуалированные, а иногда прямые и открытые вопросы в стиле: «А не у вас тут проводится эвтаназия? А то я был бы не против». Как-то раз в «Мортем» даже нагрянула полиция, но взять с нас им было нечего, так что ушли они явно расстроенные. Ясное дело, я бы тоже расстроился на их месте! Все-таки «Мортем» – одно из крупнейших и старых похоронных агентств страны и кто, если не мы, будем заниматься подобными делами? Но так или иначе самое главное мы сделали – пустили людям пыль в глаза, у них появилась иллюзия нашего многолетнего опыта, а загадочное похоронное бюро стало неплохой байкой, разлетевшейся очень далеко.

И все-таки клиентов еще не было, а подходил уже 2010 год! Тогда мы сняли табу с сотрудников ритуальных услуг и сказали им, чтобы те предлагали нашу помощь людям, которые реально в этом нуждаются и которые, по мнению сотрудников, не станут отказываться или действовать против нас.

Сначала клиентами были исключительно онкобольные, причем в большом количестве. Такой наплыв нас даже напугал, первое время мы снимали «право на отказ» со всех больных, обеспечивая им наиболее быструю смерть, но затем пришли к выводу, что будем отказываться от положенного срока в крайних случаях, оставляя людям время на дополнительные раздумья.

Так все и началось. Больные раком сменились сердечниками, алкоголиками, наркоманами, далее к нам начали поступать и душевнобольные, а в самых редких случаях приходили и совершенно здоровые. К нам начали приезжать из разных городов и очень скоро препарата стало не хватать. Тогда я предложил вовсе отстранить клинику от ритуальных услуг и начать добывать препарат контрабандой. Этим ходом удалось убить двух зайцев сразу. Во-первых, поставки шли сначала из Мексики, а затем, вплоть до сегодняшнего дня, из Китая, и это позволило нам существенно снизить затраты. Во-вторых, мы, сменили и сам препарат на более привычный для человеческой эвтаназии барбитурат. С поиском поставщиков нам помог, как бы странно это ни звучало, один из ветеринаров, о котором я упоминал ранее. Уж не знаю, откуда ему была известна такая информация, но это и неважно. Важно то, что у нас появился доступ к неограниченному количеству барбитурата и с тех пор, а именно, с 2011 года, ритуальные услуги начали свое полноценное существование.

Последние два слова Виктор сказал слегка замедленно, тем самым обозначая конец своего монолога. Он скрестил пальцы, положил руки на стол, выпрямился, хотя его осанка и так была хорошая, а затем взглянул на Лею в ожидании какого-либо ответа.

– Вы поставили в истории точку, но неужели вы не упустили ни одной детали? – спросила Лея, стараясь поддеть Виктора.

– К чему вы клоните, дорогая Лея? – спросил он, перебирая в голове возможные варианты ее ответа.

– Например, объясните мне вот что: к вам съезжаются из разных городов, люди передают информацию о ритуальных услугах из уст в уста, зная, что им ничего не будет за огласку, и все эти четырнадцать лет ритуальным услугам удается оставаться в тени? Извините, но я в жизни не поверю, что вы не сотрудничаете с властями, – Лея скрестила руки на груди и с небольшим прищуром взглянула на Виктора. Она все меньше боялась находиться в его компании. Лея не знала, какое будущее ее ждет после разговора, а неизвестность для нее представлялась пустотой, которая раскрепощала и отодвигала все страхи на второй план.

Вопрос Леи не смутил Виктора. Он мог бы рассказать ей все прямо сейчас, но для начала хотел кое в чем разобраться.

– Много ли вы знаете о ритуальных услугах?

– Если вы так предлагаете перейти к моему рассказу, то я готова рассказывать.

– Пожалуй да. Мне интересно послушать вашу историю.

4

Лея поведала Ценеру все, начиная со смерти Рамона и заканчивая принятым решением согласиться на встречу. Лея сказала, как пришла в «Мортем» в роли клиентки, как начала встречаться с Ричардом, узнала всю личную информацию от его друзей и коллег по совместительству, как осталась на всю ночь в здании и вскрыла кабинет Кларисы, добыв, тем самым, наиболее ценную информацию. Рассказала о том, как отыскала социальные сети Виктора и Константина и тем самым пришла к поставленной цели. Лея не стала умалчивать ни о чем, кроме одного – она ни разу не упомянула о сотрудничестве с Ричардом. Она выдала вымышленную любовную историю за реальную, чтобы Ричард не лишился своего места в «Мортеме» и не заработал себе дополнительные проблемы.

Лея говорила так, будто готовила текст заранее. Она не хотела выглядеть слишком экспрессивной, взволнованной, она хотела показать себя и только лучшие свои стороны. Рассказ Леи вышел вдвое короче, чем у Виктора, не стал менее значимым.

Пока Лея говорила, Ценер лишь кивал, облокотив подбородок на руку, согнутую в локте. Иногда он делал удивленные гримасы, но в целом был спокоен и внимательно вслушивался во слова.

– Что же, это поразительно! Вы проделали отличную работу, некоторые моменты даже смогли меня удивить, а это, признаюсь, не так уж и просто, но… Извините, я не совсем понял, почему же вы приняли решение согласиться на встречу со мной, если изначально преследовали другие цели?

Лея поняла, что именно хотел услышать Виктор, и почему он не ответил на ее вопрос прежде, чем она рассказала свою историю.

– Ричард рассказал мне о смертях коллег. Да, он знает об этом, он один из тех немногих, кто знает. Сначала я посчитала, что у него слишком бурное воображение и что ему, возможно, стоит сходить в отпуск, но он привел неопровержимые доказательства. Он сказал что-то вроде: «Не клиенты идут в ритуальные услуги, а ритуальные услуги притягивают клиентов», – и я, наконец, поняла, почему мне не хотелось отпускать это дело, и почему я вообще решила вам написать.

Ценер ответил Лее одобрительным кивком. Он действительно услышал то, что хотел, и теперь их разговор стал еще более свободным и доверительным.

– Так было всегда, – начал он, – первые пять лет после запуска ритуальных услуг мы с Костей ждали беды. Мы были готовы к любым суммам, лишь бы оставаться на свободе и продолжать свою деятельность. Сначала мы хотели ввести в условия договоров с клиентами и сотрудниками пункт о неразглашении, но какую именно информацию нельзя разглашать работникам похоронного бюро и, что важнее, как мы смогли бы проконтролировать всех? Игра в доверие все сильнее затягивалась. К нам приходили люди из органов, но, вы не поверите, в качестве клиентов! Будто ритуальные услуги были невидимыми для посторонних глаз. Больше всех Костя любил ту категорию людей, которая пользовалась правом на отказ. Он был счастлив осознавать, что с нашей помощью кто-то возвращался к обычной жизни, потому что, дорогая Лея, уйти из жизни может любой, а вот найти в себе силы остаться – далеко не каждый… Одно время мы поддерживали связь с теми, кто пользовался правом на отказ – они либо уезжали из страны, либо их жизнь кардинально менялась, и им становилось уже точно не до ритуальных услуг. Клариса рассказывала, что однажды встретила на улице человека, который когда-то воспользовался правом на отказ. Она его запомнила, потому что у него был уродливый шрам на шее – бедняга хотел перерезать себе горло, но жена чудом спасла его, уже после этой попытки он услышал о нас, но психотерапевт сумел вернуть ему смысл жить дальше. Так вот, когда Клариса встретила его, он… Не узнал ее, – Виктор развел руками, – он разговаривал с ней так, будто видит впервые. Клариса уверяла нас, что не могла обознаться, и мы посчитали, что у мужчины просто проблемы с памятью. Потом в нашей и без того переполненной смертями истории случилось еще два горя, самых сильных для меня: в 2021 году Костя ушел из жизни. В тайне от всех он воспользовался своими же услугами. Врач, проводивший процедуру, передал прощальную записку, адресованную лично мне, – Виктор выдержал паузу, мысленно возвращаясь в тот день, а затем снова заговорил. – Оказалось, он так и не смог смириться со смертью жены. Он любил ее больше жизни, и даже родной сын не смог повлиять на его решение. Он написал, что выполнил свой долг и теперь его ничего здесь не держит. Я не знал, как рассказать об этом Жене, но Костя позаботился об этом за меня. Он передал ему другую записку.

– Как жестоко… – вырвалось из уст Леи.

– Вы так думаете? Уж не знаю, что он там написал, но мальчишка воспринял информацию очень стойко, чем сильно меня удивил, и все же после этого Женя навсегда отрекся от ритуальных услуг, да и похоронное бюро, насколько я знаю, приносит ему мало удовольствия. Через два месяца после смерти Кости скончалась и Юля, моя жена. Эти события стали для меня настолько сильным ударом, что на какое-то время мне пришлось полностью уйти в тень, оставив и ритуальные услуги, и клинику. Тогда Клариса взяла оба дела в свои руки и только через полгода я смог восстановиться окончательно, – Виктор усмехнулся, – ходил к нашему психотерапевту, точнее, она приходила ко мне домой, – Лея сразу подумала о Раисе, но не стала озвучивать догадку вслух и продолжила слушать. – В течение следующих полутора лет в ритуальных услугах практически полностью сменился персонал, будто после смерти Кости и сами ритуальные услуги переродились. Череда изменений повлекли за собой и череду смертей, наверно, именно тогда я понял, что не могу оставить ритуальные услуги Кларисе. У моей дочери совсем другие цели на этот бизнес. Если Костя хотел помогать людям, то она видит во всем лишь свою выгоду, и я даже не могу ее винить, потому что сам же ее и воспитал! – последнее предложение Ценер сказал с горечью и обидой, скорее всего, на самого себя.

– Вы говорите о ритуальных услугах, как о живом организме, который питается от тех, кто им управляет, – заключила Лея, находя свои же слова жуткими, впрочем, как и весь рассказ Виктора, – обычно к такому есть определенные предпосылки, предыстория, но вы же просто утверждаете, что «магия» ритуальных услуг появилась сама собой, ничего к этому не вело.

– Я понимаю, о чем вы. Я сам неоднократно размышлял над феноменом ритуальных услуг и пришел к выводу, что не мы создатели, мы лишь исполнители, которые воплотили нечто невидимое в реальную жизнь. Если мы закроем ритуальные услуги – их откроет кто-то в будущем, а мы поплатимся за то, что вмешались в естественный ход вещей. Мне кажется, что в свое время Костя просто ухватился за что-то извне и как-то смог это реализовать.

Лея не знала, что ответить, она просто не была способна сейчас вдаваться в дальнейшие размышления о природе ритуальных услуг. За последние полчаса на нее обрушилось много информации, которую еще предстояло принять и осмыслить. Вместо того, чтобы продолжить тему, Лея спросила:

– Так что же вы собираетесь делать со мной?

Ценер посмотрел на нее с удивлением.

– А вы еще не поняли?

– Нет, не поняла, – честно ответила Лея.

– Ритуальным услугам нужен новый владелец. Я, если вы помните, дал вам шанс и, зайдя сюда, вы заведомо согласились на любое мое предложение.

Лея сглотнула образовавшийся ком в горле.

– Что же вас так удивило? – продолжил Виктор, – неужели вы не предполагали, что? я вам предложу?

– Совсем не предполагала, – замотала головой Лея, – я думала, что вы либо убьете меня, либо возьмете работать куда-то на приемную стойку с контрактом на двадцать лет, чтобы я большую часть жизни провела в «Мортеме»…

– И вы на это согласились, – отметил Ценер, чуть подавшись вперед.

– Да, согласилась, ведь я и так уже стала частью ритуальных услуг, но ваше предложение… Ваша дочь…

– Понимаете, Лея, у меня есть одно предположение, которое я хочу проверить. Раз выбор вы уже сделали, то мне нужно лишь ввести вас в курс дела и выполнить задуманное.

– Мне нужно немного успокоиться. Вы можете дать мне хотя бы несколько минут?

– Сколько угодно, при условии, что я буду вас видеть или слышать.

– Я никуда не уйду. За это можете не переживать.

– Тогда дайте мне знак, когда будете готовы продолжить.

Лея кивнула. Следующие пятнадцать минут они просидели в тишине. Казалось, что Виктор готов ждать часами, но Лея не хотела настолько сильно задерживать старика. И пускай ее внутреннее волнение ничуть не утихло, а может даже увеличилось, Лея попыталась собраться и с усилием сказала:

– Я готова вас выслушать.