Мечта должна летать

Все посмотрели на меня с удивлением.

– Понимаете, вдохновение – вещь очень сложная, – огибая мольберты и парты, я подошла к ней. – А художник, как и любой человек искусства без него не может творить. К каждому вдохновение приходит по разному – кому-то достаточно воображения, кому-то нужна прогулка по лесу или вдоль морского берега… Ну, а есть такие, как например, мистер Дерек, кому вдохновение дарит музыка. Только музыка рождает образы, которые затем находят своё воплощение на бумаге.

Женщина недоверчиво посмотрела на меня, потом на мальчика. Он кивнул.

– Вон, как раз, его рабочее место, – указала я на один из дальних мольбертов. – Хотите взглянуть?

В классе стояла такая тишина, что можно было услышать звук падающего лепестка с роз, стоявших в вазе на моем столе. Все замерли в ожидании ответа мисс Смит. Ученики знали, что я блефовала относительно мольберта Максвелла, и ждали, чем всё закончится.

– Нет, – сказала она, поджав губы. – Продолжайте урок.

– Да, спасибо, мэм, – кивнула я, потом хлопнула в ладоши, обращаясь к остальным. – Продолжаем! Не отвлекаемся!

– А вы, – женщина снова глянула на Дерека, – помните, что у вас есть только один шанс!

– Да, мэм, – тихо ответил паренёк, опустив глаза.

Дама вышла, ученики продолжил прерванное занятие, усиленно делая вид, что рисуют, впрочем, это у них не очень получалось. А Максвелл выключил плеер, и остальное время тихо сидел за своим столом, рассматривая столешницу. Прозвенел звонок. Ученики сдавали рисунки, потом шумно собирали свои вещи и, переговариваясь, выходили из класса.

– Мисс Паркер, спасибо, что не сдали меня… – возле моего стола стоял Максвелл.

– Мистер Максвелл, как я поняла, вам дали последний шанс? – я подняла голову и посмотрела ему в глаза. – Так вот, вы его уже использовали! Вам ясно?

– Да, мэм.

– Вот и хорошо, – я сложила рисунки на край стола. – Что-нибудь ещё хотите сказать?

– Нет, – мальчик мял в руке бейсболку. – До свидания, мэм.

– До свидания, мистер Максвелл.

VII

Марта припарковала машину, мы вышли. Возле входа в паб стояли несколько молодых мужчин. Они с ног до головы осмотрели её, как красивый автомобиль, улюлюкая и присвистывая вслед. Меня же удостоили только беглым взглядом.

Паб был полон народу. В зале было сильно накурено, вытяжки не справлялись, и сизый дым качался в воздухе. Курили не только мужчины. Многие дамы держали в руках сигареты, пошло затягивались и выпускали струйки дыма из намалёванных дешёвой помадой губ и напудренных носиков. Вульгарно накрашенные женщины, в основном, немолодые, некрасивые и тучные, с раскрасневшимися от выпитого лицами и в непристойной одежде, прохаживались по залу, специально задевая и прижимаясь большими грудями к спинам и рукам стоящих мужчин. Мужчины, не теряя времени даром, мимоходом ощупывали подставляемые прелести, оценивая предложения дам.

Некоторые из гостей, порядком «заправившись», перешли в стадию пьяной усталости и раздражения, что было заметно по их мрачным взглядам и замедленным движениям.

В углу компания, судя по всему, сотрудников одной фирмы, отмечала какое-то событие. Они громко шутили и смеялись, произносили тосты, поднимая стаканы и бокалы, и острили, тыкая друг в друга пальцами.

Я первый раз была в таком месте. И то, что я видела, мне не нравилось. Марта пошла к стойке бара, потащив меня за собой.

– Дамы, добрый вечер! Что будете? – бармен обращался к нам двоим, а смотрел только на мадмуазель Прежан.

– Джин с тоником, – улыбнулась Марта.

– Ананасовый сок, безо льда, – ответила я.

– Сок? – бармен посмотрел на меня, будто я попросила тарелку вареных мухоморов.

– Что-то не так? – я почувствовала, что начинаю злиться.

– Нет, мисс, – мотнул головой парень. – Ананасовый сок, – он поставил на стол стакан с соком и тонкой соломинкой. – Безо льда.

Келли часто ходила в пабы, но никогда не брала меня с собой, зная, что мне такие заведения не по душе. Поэтому я не могла понять, как Марте удалось уговорить меня, прийти сюда.

Кто-то, проходя мимо, задел спинку моего стула. Я оглянулась. Женщина, сильно качая бёдрами, несла два бокала с пивом. Её зад был широким и каким-то плоским, будто по нему стукнули доской, выравнивая выпуклости. Вся её фигура напоминала перевёрнутый пиковый туз. Словно верхнюю часть её тела всунули в нижнюю, большую по размеру.

– О, корма! – сказала я, глядя на её зад.

– Что? – посмотрела на меня Марта. – Что ты сказала?

– Вон, дамочка пошла, – я кивнула в сторону женщины. – Не зад, а корма корабельная.

Мадмуазель Прежан посмотрела вслед дамы с широким задом, и не выдержала, прыснув, громко рассмеялась.

– Ой, Тара, – Марта махала рукой как веером, и аккуратно вытирала выступившие слёзы. – Не зря у тебя художественное воображение. И в самом деле, корма корабельная.

Двое парней на другом конце барной стойки откровенно рассматривали нас. Такая бесцеремонность действовала мне на нервы. Один из них направился в нашу сторону. Я сделала глоток сока. Даже безо льда он оказался холодным. Марта достала сигарету. Бармен услужливо чиркнул зажигалкой. Мадмуазель Прежан посмотрела в зеркало прилавка за спиной бармена. Молодой человек, приближавшийся к нам, резко сменил направление. Марта перевела взгляд на меня. Наши глаза встретились в зеркале. Девушка недовольно выпустила струйку дыма, затуманивая наши отражения. Потом наклонилась ко мне.

– Что ты сделала? – сердито спросила она. – Я знаю, это ты! Ты что-то сделала! Этот парень шёл к нам! Признавайся, что ты сделала!?

– Ничего я не делала.

– Тара!

– Я только посмотрела на него.

– Посмотрела?! Ты же не смотришь – ты убиваешь взглядом! – девушка струсила пепел в подсунутую барменом пепельницу.

– Не говори ерунды, – я сделала ещё один глоток холодного сока.

– Тара, – Марта оглянулась по сторонам. – Есть две категории женских взглядов завлекающих мужчин: оценивающих и просящих помощи. Вторые наиболее предпочтительны для парней…

– Я рада за них…

– Но у тебя только один взгляд – убивающий! Ты можешь смотреть на мужчин по-другому?

– Могу, – кивнула я. – Я тоже умею смотреть оценивающе – когда мужчина на подиуме натурщика.

– Тара, надо что-то с этим делать.

– В самом деле?

– Да, – Матра повернулась к бармену. – Повторите, – указала она на рюмку, потом положила мне на плечо руку. – Я подумаю.

– Хорошо. Ты, давай, думай, а я пойду на улицу, – я слезла с высокого барного стула. – Не нравится мне здесь.