В погоне за солнцем

– Не обижайся, слышишь?

– Я не обижаюсь. И ты меня извини.

– Агатка, ты знаешь, что я встречу новый год на шесть часов раньше тебя? Кстати, какие у тебя планы на праздники?

– Пойду на тусовку с друзьями.

– Ты хочешь сказать с подругами?

– Не важно. Приезжай и сам посмотри, с кем я проведу новый год.

– Брось, Агатка. Перестань. Ты ведь все понимаешь.

– Прости, я веду себя по-дурацки…

– Да уж, совсем на тебя не похоже.

– Какая у вас погода?

– Холодно. Я хожу в зимней куртке. Но снега здесь совсем нет. А у вас?

«Хватит! Прекрати немедленно, сколько можно?! Хватит спрашивать меня о погоде и прочей ерунде! Я не могу больше! Слышишь? Не могу! Я не железная!!!!! Забудь о моем существовании и телефон мой забудь!!!!!» – Агата еле сдерживается, чтобы и вправду не закричать, не обрушиться на Диму с упреками, наговорить ему гадостей и отключить телефон. А потом не отвечать на Его многочисленные звонки, зная, что Он сходит там с ума, но зато ей станет хоть немного легче здесь, одной, без Него. Да. Хорошо все это представлять, прокручивать в мыслях, но все это и вправду – так не похоже на Агату. Что бы сделала любая, мало-мальски уважающая себя, девчонка, если бы почувствовала, что ей вешают лапшу на уши? Послала бы своего парня подальше! Но Агата, хоть и чувствует себя полной идиоткой, по-прежнему находит поступкам Димы миллионы оправданий, отказывается верить в плохое, и счастлива, Господи, как же она счастлива уже только тем, что слышит Его голос.

– Надо терпеть, – убеждает себя Агата, зная, что откровенный разговор между ними может лишить ее этой последней радости: слышать Его голос. – Надо выбросить из головы все дурные мысли, молчать и терпеть.

Глава 29

– Разве это работа? Я хочу быть актрисой, так же как Агатка хочет быть художницей. В магазине мы просто убиваем время! Я-то приехала в Москву с надеждой на большое будущее, а в итоге? Тьфу… Второй год хожу с табличкой на груди. – Маша копается в сумочке и достает бейдж со своим именем: – Вот. Ненавижу эту штуку! Как клеймо!

Регина ухмыляется и качает головой:

– Маш, ты ненормальная.

– Вон Агатка идет, – говорит Маша, кивнув в сторону входа, – еще не распрощалась со своей хрустальной мечтой, в отличии от меня. Спроси-ка у нее, что она думает по поводу этих наших табличек? – Маша скрещивает руки на груди и откидывается на спинку стула.

Агата подходит к столику, снимает куртку и присоединяется к подругам:

– Привет.

– Я не знаю как с ней разговаривать, Аверина, – шутливо говорит Регина, кивнув на Машу. – Опять завела старую пластинку. Говорит, три часа, проведенные в нашем магазине, равняются вечности!

– Смотря как провести эти три часа, – говорит Агата.

– Съела? – прищуривается Регина.

Маша только улыбается:

– Агатка слишком счастлива, чтоб меня понять! У нее повышено количество эндорфина в крови.

– Чего-чего?

– У влюбленных людей эндорфин вырабатывается в больших количествах, так что Агата вроде как под анестезией.

– Может, и тебе последовать ее примеру и обзавестись амурчиками в голове? – Регина смотрит по сторонам. – Может, хоть ныть перестанешь. Как тебе красавчик за соседним столиком?

– Смейся, смейся! Да если я захочу, найду себе такого парня, что ты обзавидуешься!

– Не забудь загадать желание под бой курантов, сердцеедка!

– Что вы пьете? – Агата изучает меню. Она не собиралась составлять подругам компанию, но тридцать первое декабря, одной, в пустой квартире… Ей показалось, что это уже чересчур.

– Я пью шампанское, – отвечает Маша, – Регинка – виски. Хотя нет. Регинка уже пьет все подряд. А ты что такая непраздничная?

– Димка не поздравил, – вполголоса предполагает Регина и пытается захватить соломинку губами. Агата пристально смотрит на нее, но та не замечает.

– Ну что там про наши таблички на груди? – спрашивает Регина у Маши. – Ты не досказала.

– Бейдж одурманивает мозги, – тут же чеканит Маша. – Людей, и без того скудно образованных, не имеющих кругозора и возможности развиваться в том направлении, в котором им хочется, бейдж гипнотизирует. Потому что не требует приложения дополнительных усилий.

Регина вопросительно хмурит брови:

– Че?

– Ну смотри, – продолжает Маша несколько мягче, – зарплата у нас хорошая, работа не пыльная, мозги напрягать особенно не требуется. В конце концов, мы смиряемся с тем, что являемся одной из миллиона официанток, маникюрщиц, продавщиц – какая разница, что написано на бейдже? Суть от этого не меняется. Нам так проще. Проще пресмыкаться, не прикладывая излишних усилий. И мы забываем о заветной мечте, о своей цели, об истинном призвании и становимся «обслуживающим персоналом», не замечая как за этим занятием проходят годы…

– Зашибись, – сердито выговаривает Регина. – Ты чего несешь-то? И говори за себя, ладно? «Пресмыкаться»… Да такую работу как наша – днем с огнем не найти! Ну, не поступила ты в свой ВГИК, извини, не получилось. Придется переждать год-другой, потрудиться. Не всем дано срывать звезды с неба. Желающих на одно место – сколько? И всем подавай заветную, хрустальную мечту. Всем подавай все и сразу! А хрустальная мечта – на то и мечта! Надо уметь радоваться мелочам, вот, что я тебе скажу.

– А сама-то ты умеешь радоваться мелочам? – передергивает Агата.

– Сорри, – внезапно Маша поднимается с места, глядя на свой мобильник, – это родители, одну минутку. Да, папуль! С наступающим!.. – весело заулыбавшись, она отходит в сторонку.

– Ты чего, обалдела что-ли?! – Регина тут же оскорбленно поворачивается к Агате.

– В смысле?

– В прямом! Она нас грязью сидит-поливает, а ты вместо того, чтоб меня поддержать…

– Никого она грязью не поливает, просто говорит, что думает. Если она кого и ругает, так только себя за то, что впустую тратит время, когда способна на большее. Другое дело – почему ты так болезненно реагируешь?

– Знаешь, что она мне говорила, пока ты не пришла?

– Мне это не интересно…

– Что нам троим не хватает образования для того, чтобы заниматься чем-то стоящим в жизни, поэтому мы и прилипли к Луизе. Ну? Каково? Какое она имеет право так говорить? Провинциалка несчастная…

Агата терпеливо вздыхает:

– Опять твое нытье полупритворное.