Дама в очках, с мобильником, на мотоцикле

– Ну, наши-то отпечатки там точно будут, – сообщила Надежда Николаевна. – Ведь сумка Галина, и я к ней тоже прикасалась. А вообще, почему вы пришли к нам? Вы считаете, что мы как-то связаны с этим убийством?

– А вы как считаете? – перебил ее майор. – У вас вчера произошло столкновение с гражданином Костоломовым – а сегодня он найден убитым! И при нем, извиняюсь, найдена ваша сумка! С вашими, как вы сами признали, отпечатками пальцев!

– Убитым? – ахнула Галка и даже выскочила на середину комнаты, где было светлее. – Убитым? Надя, ты почему мне не сказала?

– Извините, – скромно проговорила Надежда Николаевна, отмахнувшись от нее. – А не скажете ли вы, как был убит гражданин Костоломов?

– Задушен цепью, – ответил майор мрачно.

– И что, вы серьезно думаете, что одна из нас или мы обе можем задушить цепью здоровенного байкера? Или рокера – я, честно говоря, не знаю точно, чем одни отличаются от других!

Майор не то чтобы смутился, но несколько отступил от своей непримиримой позиции. У него-то был настрой раскрыть убийство по горячим следам. Имеется труп, имеются также свидетели, которые утверждают, что вечером этот труп, будучи еще живым человеком, конфликтовал с двумя приезжими гражданками. Вот и мотив, чего еще искать, все ясно… Но свидетели не говорили ему, что тетки-то не первой молодости. Не старухи, конечно, но все же мужика здорового цепью придушить даже вдвоем не смогут. А жаль.

– Ну, вообще-то я так не думаю, – проговорил майор после затянувшейся паузы. – Но все-таки я попросил бы вас не уезжать из нашего города, пока не закончится следствие!

– Вот интересно! – возмутилась Надежда. – А если оно будет тянуться несколько месяцев? У меня, между прочим, дома муж оставлен без присмотра и еще кот…

– Ну по крайней мере неделю никуда не уезжайте! Я вас на допрос завтра вызову! – И майор поспешно вышел из комнаты, пока Надежда его снова не перебила.

– Нечего сказать, съездила, навестила подругу! – рассвирепела Надежда. – Теперь неизвестно, насколько тут застряну!

– А я-то при чем? – Галка решила показать норов. – Если хочешь знать, это из-за тебя все! Потому что ты, Надежда, просто ходячая неприятность. Все знают, что как только ты куда едешь, обязательно там случится что-нибудь криминальное!

– Я? – задохнулась Надежда.

– Ну да, – безжалостно продолжала Галка. – Игорь так и говорит – Надежда просто притягивает разные истории!

– Ах Игорь говорит? – деревянным голосом переспросила Надежда. – А что еще он обо мне говорил? Ты не стесняйся, договаривай уж… А потом я скажу…

– А он рассказывал про эту историю с картиной… ну, когда в Эрмитаже картину украли «Бассейн в гареме».

«А еще говорят, что бабы болтушки! – мысленно взвыла Надежда. – Договорились же с Игорем про то дело молчать!»

– Ой, Надя, только я ему честное слово дала, что никому, – испугалась Галка, – ты уж меня не выдавай.

Надежде стало смешно.

– Ладно, только ты Саше не проболтайся!

– Надя, ты извини, – после некоторого молчания заговорила Галка, – я, конечно, глупость сказала, просто среди знакомых слухи ходят, что ты вроде бы как детектив, преступления распутываешь.

– Врут все люди! – прервала ее Надежда. – Мало ли кто чего говорит… И вообще, не имеет права милиция меня тут долго держать. Мы с тобой всю ночь в этой комнате провели, дежурная подтвердит!

– Ой, только не вздумай права в милиции качать! – заметила практичная Галка. – Только хуже будет.

Надежда и сама понимала, что ничего хорошего не будет. Галка между тем решила действовать хитрее. Она позвонила своему доктору Ивану Петровичу, обрисовала ситуацию, и тот тут же заверил ее, что никакая милиция ее на допрос не вытянет, у нее постельный режим, а справки какие надо он выпишет задним числом. Надежда, услышав про такое, только зубами скрипнула от злости. К тому же Галкин звонок напомнил ей, что нужно самой дозвониться мужу и сообщить ему нерадостную весть о том, что она не вернется завтра, как обещала, а останется тут на неопределенный срок.

Сан Саныч трубку взял не сразу, оказалось, что он уже на работе, – Надежда со всеми делами и треволнениями потеряла представление о времени. Муж говорил с ней сухо, возможно, оттого что в кабинете были у него какие-то люди. И на сообщение о непредвиденной Надеждиной задержке отреагировал весьма спокойно. Просто сказал «да-да, конечно, делай как тебе удобно». И отключился, не сказав ласкового слова. Даже намека на то, что соскучился, и бюллетень о здоровье кота не предоставил. Впрочем, о коте Надежда не сильно беспокоилась, она знала, что кота ее муж в обиду не даст.

Настроение у Надежды Николаевны и так было плохое, а тут вообще упало до нуля. Этому способствовало еще чувство сильнейшего голода. У нее так часто бывает – как понервничает, так есть ужасно хочется. В студенческие годы подружки на сессии худели от волнения, а она, наоборот, только ела.

Галка нарезала грушу на маленькие аккуратные кусочки и не спеша ее грызла, насчет пережевывания пищи у нее явно наметился прогресс. На часах было без десяти двенадцать – ясно, что завтрака им сегодня не дадут.

Надежда прислушалась к себе и поняла, что до обеда она не выдержит на яблоках и грушах. Хорошо бы выпить горячего сладкого кофе, чтобы взбодриться.

– Пойду, – сказала Надежда, наскоро приведя себя в порядок, – может, кафе найду. Тебе булочку принести?

Галка покачала головой с сожалением.

В холле было натоптано, дверь на улицу раскрыта, туда-сюда беспрерывно сновали милицейские сотрудники. Тело увезли, но кто-то суетился на том месте, что-то измеряли и фотографировали.

Аня за стойкой сидела, уныло подперев голову рукой. Увидев Надежду, она повинилась насчет завтрака и согласилась выпустить ее через служебный вход, чтобы не идти мимо жуткого силуэта, нарисованного мелом на асфальте, который только и остался от вчерашнего незадачливого грабителя Юрия Костоломова.

Делая над собой усилие, чтобы не вертеть головой и не вздрагивать от малейшего шума, Надежда прошла два квартала и обнаружила небольшое кафе, которое называлось «Мальвина», и на вывеске была нарисована девочка с голубыми волосами.

Колокольчик мелодично звякнул, и женщина за стойкой подняла голову и улыбнулась Надежде приветливо. Зал был небольшой, всего столиков восемь, две девчушки лет двенадцати ели мороженое, да полная тетя в зеленом халате и шапочке для душа пила чай с пирожными и читала глянцевый журнал.

Надежда заказала горячий бутерброд с сыром и ветчиной, он назывался на итальянский лад «панини», и большую чашку кофе с молоком. Потом подумала немножко и, стыдясь своей слабости, попросила еще булочку с марципаном.

«Никто не узнает, – малодушно подумала она, – и, в конце концов, у меня стресс. Не каждый день находишь утром перед дверью задушенных цепью людей с собственной сумкой на шее».

Сумка была Галкина, но от этого не легче.

Ожидая, когда принесут заказ, Надежда рассеянно смотрела в окно. И тут ей впервые пришла в голову мысль: а кто же, собственно, убил этого самого Костоломова? И главное – зачем?

Мысль эта как пришла, так и ушла, потому что принесли кофе, и Надежда Николаевна сосредоточилась на еде.

Кофе оказался вполне сносный, а булочка показалась Надежде просто удивительно вкусной.

Девчушки доели мороженое и убежали, хихикая.

– Елена Ивановна! – окликнула барменша тетю в бигудях. – Время не пропустишь? А то как в прошлый раз будет…

– Ой! – Тетка взглянула на часы и подскочила на месте. – Опять передержала!

Стало видно, что на ней не халат, а накидка, какие используют в парикмахерской, а под шапочкой мокрые волосы.

– Иди уж, – сказала барменша. – Потом рассчитаемся. Вот вечно она так, – пояснила женщина в ответ на удивленный взгляд Надежды Николаевны, – зачитается и забудет, что краска на волосах. В прошлый раз сожгла волосы-то, пришлось короткую стрижку делать. Тут салон парикмахерский напротив, ну, клиентки все ко мне и ходят, чтобы, пока волосы красятся, посидеть в тишине и кофе напиться. Днем-то народу мало… А к вечеру придут люди, утром опять же перед работой позавтракать, кто дома не успел…

Хлопнула дверь, и в зал вбежала очень колоритная девица. Была она высока ростом, рыжие волосы стояли рассерженным ежиком, тушь с одного глаза потекла, и потому глаз казался подбитым. Надежде кстати тут вспомнилась старая частушка: «Юбку новую порвали и подбили левый глаз…»

Глаз и правда был левый, а юбка не рваная, но в пыльных разводах, как будто девица валялась на дороге.

– Зойка! – Барменша всплеснула руками. – Ну где ты ходишь?

– Не могу! – закричала девица с надрывом. – Ой, теть Маша, не могу работать!

Она упала головой на ближайший стол и разрыдалась.