Дама в очках, с мобильником, на мотоцикле

– Это точно, – хохотнул Валерка, – стало быть, я к тебе с личным интересом.

– Ой, да ладно! – отмахнулась Вера. – От твоего интереса мне ни жарко ни холодно.

– Зря отмахиваешься, – серьезно заметил Валерка, – я ведь не простой человек. Я человек со связями, а связи в нашей жизни – первое дело, даже первее денег…

– А то я не знаю, с кем ты ошиваешься! – вскипела Вера. – Толку от тебя никакого, только в историю какую-нибудь впутаешь! Уходи отсюда, мне работать надо!

В это время у Валеры из кармана послышалось кряканье мобильного телефона. Он послушал с серьезным лицом и вышел, не кивнув даже Вере на прощание.

Надежда Николаевна подождала еще пять минут и решилась выйти. Вера была в дурном настроении, так что пробила молча товар и бросила на прилавок сдачу.

Надежда накупила еще фруктов и еле дотащила до пансионата тяжеленную сумку.

В холле царило необычное оживление.

На диванчике под искусственной пальмой возлежал молодой парень в заляпанном краской комбинезоне, в котором Надежда узнала давешнего хамоватого маляра – того самого, что уронил чуть не прямо на нее ведро с розовой краской. Маляр громко стонал, а вокруг него суетились курносая дежурная Лида, повариха Софья Степановна и еще две женщины из обслуги пансионата.

– Потерпи, Витенька! – уговаривала Лида страдальца. – Сейчас «скорая» приедет, сделают все, что надо!..

– Ой, какая боль! – восклицал маляр, закатывая глаза к потолку. – Сил нет терпеть! Знаю я эту «скорую», они небось по дороге к Нинке Сазоновой заехали, у нее с Виталием любовь! Когда Колю Смородина собака покусала, тоже «скорую» вызвали, так она только на третий день приехала! Ой, как больно!

– Что с ним случилось? – вполголоса спросила Надежда Николаевна знакомую горничную.

– С козел свалился, – ответила та, искоса взглянув на Надежду. – Хорошо, невысоко падал…

– Тебе бы так невысоко упасть! – отозвался маляр, отличавшийся, судя по всему, отличным слухом. – Обе ноги, наверное, сломал и руку правую! А главное, мозги у меня сотряслись, а это не шутки! Как я теперь работать буду?

Он заметил среди толпы сочувствующих Надежду и проговорил капризным и раздраженным голосом:

– Это вот она! Не иначе, она!

– Что?! – удивленно переспросила Надежда Николаевна. – Я-то тут при чем?

– Небось пожелала мне плохого, вот леса и подломились! Сразу видно, что у нее глаз нехороший!

– Ну, знаете ли! – фыркнула Надежда.

Окружающие женщины, однако, посмотрели на нее с заметным неодобрением.

В это время дверь пансионата распахнулась, и в холл вошел быстрой походкой молодой врач в крахмальном халате, а за ним – рослый санитар с носилками.

– Ну, где тут у нас пострадавший? – проговорил врач, потирая руки.

– Я пострадавший! – проговорил маляр слабым голосом. – Все себе переломал и сотрясение мозгов получил в придачу!

– Чего, говоришь, сотрясение? – переспросил врач, подходя к нему. – Мозгов у тебя в жизни не было! Сколько пальцев видишь?

Он растопырил перед больным два пальца. Маляр секунду подумал и все же ответил правильно. Врач посветил ему в глаз маленьким фонариком, еще поводил перед лицом рукой и уверенно проговорил:

– Ну, сотрясения мозга у тебя точно нет. Сейчас проверим насчет остального…

Он наклонился над маляром, ощупал руки и ноги, а затем повернулся к санитару:

– Поставь пока носилки, поможешь мне! Госпитализация не понадобится!

– Как это – не понадобится? – возмутился маляр. – У меня все руки-ноги переломаны!

– Ничего у тебя не переломано, ноги вообще целы, только ушибы и растяжения, а рука вывихнута, но мы ее сейчас вправим…

– Как – вправим? Зачем – вправим? Без наркоза? – перепугался маляр и попытался встать с дивана.

– Лежать! – строго прикрикнул на него врач. Он мигнул санитару, тот схватил пострадавшего за плечи, врач взялся за правую руку и сильно дернул.

Маляр взвыл, побледнел и без сил откинулся на диван.

– Ну все! – проговорил врач, ловко пристроив вправленную руку на перевязь. – Зайдешь потом, я тебе ушибы обработаю…

– А как насчет больничного? – осведомился маляр, приподнимаясь на локте. – Это, между прочим, производственная травма, так что мне все сто процентов положено…

– Тут еще разбираться нужно, – проговорил врач, помрачнев. – Я, когда сюда шел, на эти козлы взглянул, с которых ты свалился. Так там, между прочим, одна опора подпилена.

– Это ты что же хочешь сказать? – забеспокоился пострадавший. – Ты не думаешь ли, что я сам ее подпилил?

– Я ничего такого не думаю, только я должен в милицию сообщить, а они там пускай сами разбираются!

– Это, значит, покушение на меня! – воскликнул маляр. – Этот, как его… террористический акт!

– Да кому ты нужен… – хмыкнул врач и покинул пансионат.

– Во, слыхали? – Маляр обвел глазами присутствующих. – Как с покалеченным человеком обращаются! У меня, может, перед глазами все плывет, я встать не могу!

Тут в холл вбежала запыхавшаяся Аня. Коса ее растрепалась и развевалась сзади.

– Ну, что у вас стряслось? – спросила она Лиду. – Что ты звонила-то?

– Да вот… – Лида кивнула на диван.

– Это ты чего на новый диван завалился? – с ходу заверещала Аня. – Да он дороже тебя в десять раз стоит! Весь в грязи, как свинья, а туда же! И ты меня из-за этого вызвала? – набросилась она на Лиду.

– Я думала, он ногу сломал… – слабо отбивалась та.

– Да ничего он не сломал, я доктора встретила! – орала Аня. – А вы что вылупились? Мигом тут прибрать, и пошли на рабочие места! Хозяин завтра приедет – всем вломит! А мне первой, за то что не уследила! Пошел вон с дивана!

Она даже замахнулась на маляра полотенцем, которое принесла доверчивая Лида, чтобы обтереть лицо раненого. Тот встал, кривясь, и потащился к выходу, демонстративно хромая на обе ноги.

– Врачи, называется, – хмуро ворчал он, – должны пострадавшего на «скорой» до больницы довезти!

А он говорит – сам придешь… А если я идти не могу?