Шумерская погремушка

Сигареты она сегодня взяла из Аниной сумки, та покуривала иногда с подружками, в то время как Ксения в рот не брала и в квартире ей курить запрещала, тут она была солидарна с хозяйкой.

Надо же, взяла на всякий случай, и вот пригодились.

Затем Ксения для верности отмотала от рулона большой кусок туалетной бумаги, завернула в него дымящийся окурок и засунула в вентиляционный канал. Разгоревшееся пламя и дым втянулись в темный короб.

Для верности Ксения повторила этот фокус, подожгла остатки рулона и засунула его в вентиляцию, затем прикрепила решетку на место, вернулась в кафе и принялась за кофе.

Она рассчитывала на то, что дым разойдется по всему зданию и где-то сработает пожарная сигнализация. Ну, если не сработает – придется придумать что-то другое…

Ксения допила кофе, доела сандвич, незаметно поглядывая на часы.

Пока ничего не происходило.

Она уже хотела повторить заказ, но тут где-то за пределами кафе раздалось завывание сирены, а потом из динамика донесся встревоженный голос:

– Пожарная тревога! Просьба всем находящимся в здании срочно покинуть его!

Девушка за стойкой встревожилась, озабоченно оглядела зал кафе и проговорила:

– Попрошу всех расплатиться, прежде чем выходить!

– Ничего не знаю, пожарная тревога! – заявил длинноволосый парень, допивавший третью чашку кофе, и выскочил из кафе.

Ксения положила на стойку деньги и тоже вышла на улицу.

Она встала неподалеку от двери, так, чтобы видеть всех, кто выходит из центра.

Скоро один за другим начали выходить сотрудники фирм – сначала с первого этажа, потом со второго… потом высыпали заросшие неопрятные парни из компьютерной фирмы на третьем этаже, и наконец – лощеные юристы из адвокатской конторы.

Тут-то Ксения и заметила знакомую женщину.

Ту самую, которая подала ей платок в Таврическом саду.

Впрочем, узнать ее было трудновато. Там, в саду, к Ксении подошла просто, даже бедновато одетая тетя в районе пятидесяти, да еще жуткий красный берет, надетый набок, ужасно ее старил. Теперь же Ксения видела перед собой вполне себе деловую ухоженную женщину лет сорока, худощавую, в дорогом пальто, с сумкой известной фирмы.

Она шла рядом с невысоким полноватым мужчиной в сером дорогом костюме и золотых очках и что-то ему говорила. И хоть мужчине на первый взгляд явно было больше пятидесяти, в курчавых черных волосах его не было ни одной седой нити. И глаза из-под очков блестели ярко, как спелые сливы.

В первый момент Ксения спряталась за чью-то спину, чтобы женщина не узнала ее, но потом вспомнила, что выглядит сейчас совсем не так, как в первую встречу, и протолкалась поближе к незнакомке, благо перед дверью бизнес-центра сейчас была толчея.

Теперь она могла даже слышать, о чем эта женщина разговаривает с мужчиной в золотых очках.

– Да, Шалва Уриэльевич… конечно, Шалва Уриэльевич… я все закрыла, не беспокойтесь…

– Безобразие! – кипятился мужчина, облизывая необычайно красные губы. – Совершенно не дают работать!

– Но пожар…

– Да нет никакого пожара! – отмахнулся он. – Это у них сигнализация глючит! Но теперь, пока пожарные все не проверят… ладно, я поехал, а вы оставайтесь и ждите, когда пустят внутрь. Потом разберетесь с теми документами…

С этими словами мужчина нырнул в припаркованный рядом черный «Мерседес» и рванул с места.

Ксения заметила, как женщина внимательно посмотрела ему вслед, а как только машина скрылась за углом, преданное выражение тотчас сошло с ее лица.

Она озабоченно посмотрела на часы, выпрямила спину и пошла по проспекту широким шагом уверенной в себе деловой женщины.

Ксения выждала пару минут и устремилась за ней. Она и сама не знала, что будет делать, пока решила понаблюдать.

Через пару кварталов интересующая ее женщина вошла в кафе. Кафе было довольно дорогое, и большой зал в это время почти пуст, поскольку время ланча давно прошло, а время ужина еще не наступило.

Ксения, не торопясь, вошла в те же двери и увидела, что женщина сдала пальто и скрылась за дверью туалета. Ксения тоже разделась, ловко уронила номерок, который подкатился к дверям зала, и, наклонившись, быстро обежала зал глазами.

Зал был разделен на кабинки, то есть каждый столик отделен был от других невысокой хлипкой стеночкой высотой около метра, уставленной цветочными горшками. И в одной из кабинок Ксения увидела кого-то очень знакомого.

Немолодая черноволосая женщина в черном, напоминающая старую облезлую ворону…

Да это же Изольда Михайловна! Сидит, кофе пьет. Здрасте, давно не виделись!

Ксения прошла в зал и заняла соседнюю с Изольдой кабинку.

Та как раз заметила входившую женщину и помахала ей, оставив Ксению без внимания. Оно и к лучшему.

Скрипнул стул, звякнула чашка.

– Ну? – послышался из-за перегородки голос вновь прибывшей. – Что за спешка? О чем вы хотели поговорить?

Теперь голос у нее был под стать походке – холодный, деловой и высокомерный. Но на Изольду Михайловну, судя по всему, должного впечатления не произвел.

– Она звонила, – сказала Изольда, – она звонила вчера…

– Кто? – насмешливо перебила ее собеседница. – Кто вам звонил? Нельзя ли конкретнее?

– Не придуривайся! – выпалила Изольда. – Ты прекрасно знаешь кто! Моя невестка Алена! Она звонила вчера из больницы и сказала, что выписывается, вот!

– Тише… – шикнула собеседница. – Не нужно орать в публичном месте!

– Да кто тут услышит? Никого же нет… – Все же Изольда понизила голос.

Тут она была в корне не права, поскольку как раз в это время Ксения внимательно слушала их разговор. Помешала не вовремя подошедшая к ней официантка, и Ксения быстро заказала кофе, который был тут дорогущий.

За стенкой кабинки говорили теперь тихо.

Ксения быстро оглядела кабинку. Стенка, как уже говорилось, была хлипкая, и между ней и окном была небольшая щель. Так что, если прижать к этой щели ухо поплотнее, то слышимость станет лучше.

Что Ксения и сделала, оглянувшись предварительно, не идет ли официантка с кофе.

– Говорите толком… – цедила вновь пришедшая, – и не смейте мне «тыкать», мы с вами не в таких отношениях!

– Скажите, пожалуйста, какая цаца! – заговорила было Изольда в полный голос, но тут же хрюкнула и закашлялась, так что Ксения мигом догадалась, что собеседница либо ущипнула ее, либо ткнула чем-нибудь острым. Так старой ведьме и надо!