Есть ли жизнь после отбора

– Ч-что?

– Пока ты думала о великом, я размышлял о насущном, – облизнулся пес. – Грамрлы уже в столице, послать туда весточку мы не можем, а потому, пока ты накрываешь на… кхм, пол, я отошлю карты Митару. Затем мы спокойно поедим и отправимся изучать портал, потом храм, а там уже и до ужина рукой подать. А ужинать лучше всего в доме Митара. Все же готовишь ты не так, как колдуешь.

Из всей его речи я уловила только одно:

– Почему мы не можем послать весточку в столицу?

– А кому ты в столице доверяешь? Кристоф неизвестно где, его вещей у нас нет, следовательно, послать щенка по его следу мы не можем. Что это?

– Он прислал в подарок пластинку ледяной стали. – Я вытащила конверт. – Внутри была записка, на ней, наверное, остался запах. Может, этого хватит.

– О, ты носишь его подарки при себе? – ухмыльнулся Гамильтон.

– Это ничего не значит, – отрезала я.

– А я ни на что и не намекал, – ухмыльнулся пес, а после сурово нахмурился. – Колбаса сама себя на хлеб не положит, Мина. И это, кстати, тоже не намек. А вполне себе прямая фраза.

– Поняла я, поняла. – Мне оставалось только закатить глаза.

И, пока я нарезала колбасу – подумать только, как я использую клинок из окраинной стали, – Гамильтон призвал двух бассетов. Или…

«Это какой-то неправильный бассет», – подумала я, но промолчала. Мало ли что, все же жители Псовьего Мира весьма и весьма разношерстны.

– Я бигль, Алья, – невысокая малышка грациозно потянулась, – мы родственники, но не скрещиваемся. Бережем чистоту крови.

Они исчезли, а я вдруг вспомнила, что второй раз они в наш мир вернуться не смогут.

– А как…

– Алья передаст конверт и записку одной из моих учениц. Они смогут из нашего мира настроить связь с владельцем запаха. То же самое с картами, только там адресно, а не через связь. Сама понимаешь, племянников и племянниц у меня немало.

– И все они тебя любят. – Я улыбнулась и плавно повела рукой. – Прошу к столу.

Сев, Гамильтон морфировал передние лапы так, чтобы они стали похожи на руки. Расправившись с бутербродами, мы открыли кулек с печеньем. О, то же самое, что Тария приносила к нам домой! Песочный коржик, посыпанный коричневым сахаром.

– Печенье предлагаю оставить на перекус, – неожиданно предложил Гамильтон. – Не стоит идти на поводу у желудка.

– Это Ауэтари так на тебя действует? – спросила я и добавила: – Я попросила ее погулять с тобой по городу. Послушать людские разговоры.

– Ты сомневаешься в Митаре?

– Я хочу, чтобы провели немного времени наедине, – я пожала плечами, – между вами искрит.

– Это наше прошлое в конвульсиях бьется, – мрачно отозвался Гамильтон, – но спасибо.

Прибрав за собой, мы спустились вниз. И я, помня о том, что нужно заменить несколько ловушек своей одной, вытащила пластинку ледяной стали. Клинок из нее не выйдет, а вот маленький сюрприз для того, кто придет со злом, – вполне.

– Не думаешь, что это слишком жестоко? – с интересом спросил Гамильтон, вновь забравшийся ко мне на руки.

– Я думаю, что я пока не могу осознанно вырастить ловушку, которая растворит человека в кислоте. – Я кивнула на глубокую яму, замаскированную иллюзией. – Или вон то дерево – оно сделает частью себя любого, кто его коснется. Посмотри, сколько в нем черепов. Моя же ловушка, во-первых, подаст сигнал, а во-вторых, надежно удержит неприятеля. Когда раз за разом переживаешь худшие моменты своей жизни, когда вновь и вновь видишь, как сбываются твои самые страшные опасения, когда кошмары занимают разум – можешь ли ты мыслить здраво и вырваться из ловушки? Я думаю – нет.

– А я думаю, что после твоей ловушки допрашивать будет некого, – зевнул Гамильтон. – Осторожно!

– Вижу.

Зона рассыпанных ловушек заканчивалась, впереди короткий участок старой дороги, несколько почти уничтоженных развалин и разбитый телепорт.

И грамрл.

– Скажу честно: я пуста. Вся моя сила ушла на ловушку, – призналась я.

– Скажу прямо: я не удивлен, – отозвался Гамильтон. – Вопрос лишь в том, откуда эта тварь взялась. Мы видели, что все они ушли.

– Вопрос в том, как эту тварь упокоить, – поправила компаньона. – Но вначале выйти из окружения недружественных заклинаний…

– Нет ничего невозможного, – ухмыльнулся Гамильтон. – Пока я его отвлекаю, ты выходишь. Но вот вопрос: что ты можешь сделать?

Я только усмехнулась:

– Серьги пусты, но, знаешь, если надеть слишком вычурное ожерелье под одежду, то этого никто не заметит.

– Тогда готовься, – хищно выдохнул мой компаньон. – Иду!

Сгруппировавшись, он оттолкнулся от меня и прыгнул вперед. Только чудо и многократно отработанное движение не дало мне слететь с безопасной тропки в очередную колдовскую ловушку.

На лету Гамильтон многократно увеличился в размерах и просто-напросто снес грамрла! Чтобы через секунду отпрянуть: у твари оказался напитанный межмировой магией трезубец. Глаза пекло, и я люто ненавидела саму себя: отправиться за пределы крепостной стены и не взять с собой очки!

Плотно смежив веки, я напитала их своей силой. Нельзя смотреть на грамрла незащищенным взглядом, а очки я достать не смогу: мои так и остались у Марона!

Проблема в том, что так, сквозь веки, я не вижу ловушек. Прекрасно вижу тварь, как она кружит и атакует моего компаньона, но ловушки… Ловушки я не вижу.

Решение может быть только одно, и я никогда не признаюсь…

– Лови меня!

Что прыгать в пустоту очень страшно и что я не уверена…

– Рехнулась! – рявкнул мой компаньон.

Что Гамильтон сможет меня поймать.

Смог. И вот я уже на его спине.

Коротко взвыв, Гамильтон пошел на сближение. Я же, растерев ледяные ладони, послала в грамрла поток своей «всеисцеляющей силы».

Поток был отбит трезубцем.

– Сэ-сэ-сэ, – от присвиста твари стало жутко. – Цэвос-ська и пёс-с. С-снакомый запах: я уже пил такую жис-снь.