Киприянт: Что за подлое житьё!
Распроклятое бабьё
Вечно чё-то выплетает.
Зла на сучек не хватает!
Сосед Киприянта Покерий очень сочувствовал бедолаге.
Покерий: Да, бабёнки посудачат —
Вся округу озадачат.
Дед Кульбач, «под завязку» перегруженный бабкиными «новостями», уже устал удивляться и сокрушаться неутомимой женской страсти к болтовне.
Кульбач: Ох, посадская молва —
То не сладкая халва!
Но у населения
Нет соизволения
С этим биться и бороться.
Вся порочная породца!
Мож и мир бы не был плох,
Если б я совсем оглох.
Понятно, что каждая посадская новость, вольно или невольно пущенная гулять по Посаду, в результате версий и предположений довольно скоро изменялась, отступая он начального сюжета, потихоньку трансформировалась, обрастая личной фантазией каждой участницей обсуждаемого события. Особенно этим славилась жена лавочника Юхтая Аза?рия. Вот уж кто обладал недюжинным талантом из любого маломальского полунамёка воссоздать невероятную фантастическую историю, причём Азария бывала настолько убедительна, что, казалось, сама истина глаголет её устами. А всё потому, что изобретательная лавочница прежде всего умудрялась самолично поверить в свои же собственные выдумки. Так встретившуюся ей Мала?фью, жену Ко?цы, лавочница убеждала, что Наполеон опять собрался войной на Россию.
Малафья: Да ты чё, Азария!
Азария: Даве на базаре я
Услыхала эти вести.
Усидишь теперь на месте!
Малафья: Неужель Наполеон?
Это как? На воле он?
Помер вроде, говорили.
Азария: Помер сам аль уморили,
Но теперь другой Луи
Пялит глазоньки свои
На российских вотчин ширь.
Малафья: Ты подумай, вот упырь!
Безголовый дуралей!
Наши земли – не елей!
Азария: Так нужна ли голова
Для войны?
Малафья: Тут ты права.
Распрокляты инородцы!
Надобно спросить у Коцы.
Он хоть и не воевал,
Но в тех Франциях бывал.
Чё им, иродам, неймётся?
Азария: Чуть искра – весь мир займётся!
Каких только ужасов не пророчила посадцам неуёмная в своих фантазиях Азария. То предрекала близкий конец света, то войну, причём, не важно с кем, и зачастую с государством, находящимся на другом конце мира и не имеющим с Россией общих границ, то землетрясение, то переезд столицы из Петербурга в Повелью. Последнюю новость она мотивировала перенаселением столицы, зажатой со всех сторон реками и болотами. Зашедшей в лавку Янгеле, супруге Епрона, пользуясь тем, что Юхтай на минуту отлучился в склад, Азария именно так объясняла катастрофическую ситуацию российской столицы.
Азария: Щас у них там уплотненье.
Что ни год, то наводненье.
Только триста три моста.
И такая теснота,
Что уж некуда селить!
Строить? Негде город длить:
То болото, то река.
С островка до островка
Хоть мостов навозводили,