Сенча: Во, уж я меж двух огней!
Да ты чё, от баб набрался?
Даже близь не отирался!
Та хоть не без огонька,
Мне моя милей пока.
Исключением из общего правила был всё тот же Кульбач, который самолично поддерживал в супруге огонь ревности, как поленца в печь, подбрасывая выдуманные истории про свои былые любовные романы, не все из которых, следую его туманным намёкам, были дописаны до последней точки, тем самым побуждая оскорблённую Кульбачиху к активным действиям. Видимо, следовавшая за этим достаточно бурная, ярко обставленная и выразительно разыгранная сцена, делала его жизнь более интересной и содержательной.
Во время ссор дед начинал разговаривать с супругой исключительно на вы, тем самым подчёркивая, что отныне они чужие люди, ибо вопрос развода так и не сходил у деда с языка. Всё те же соседи, Еросим и Крена, были постоянными свидетелями назревающего развода, то смеясь, то переживая за стариков.
Кульбач: Если жизнь нелепая,
Выберусь из склепа я.
С тем и обрублю хвосты я,
И ровесницу Батыя
Низвергаю как жену.
И во след не попрекну!
Раз супруга озверела,
Ситуация назрела
Ликвидировать наш брак.
Долго я терпел, дурак,
Да терпе?лка износилась.
Вам решенье огласилось.
Не препятствовать прошу!
Следом бабке оглашу.
Сама Кульбачиха совершенно равнодушно выслушивала угрозы деда о разводе и о имеющихся у деда планах на дальнейшее устройство своей личной жизни.
Кульбач: Вы меня хоть исказните,
Не обрезаны все нити.
Коль из сердца выдран клок,
Не заштопать – не чулок!
Кульбачиха: По кому-то грезишь, сохнешь,
Да никак, злодей, не сдохнешь?
Кульбач: Ссорой брак не укрепим.
По отдельности ведь спим,
Хоть лежим в одной постели.
Кульбачиха: Наши дни отшелестели!
Кульбач: Это ты не шелестишь.
Мой не умаляй престиж!
Я могу ещё вполне,
Если сласть на стороне.
Сединой я убелён,
Но душой-то юн, зелён.
Взор на прелести заточен,
Цепкий ум сосредоточен:
По нестарым вдовушкам,
Пташечкам-соловушкам,
Мысленно разбросанный.
Кульбачиха: Пень ты неотёсанный!
Кульбач: Пень был деревом когда-то.
Кульбачиха: Дак не развернуть года-то!
Вскоре жизнь вообче потухнет.
Кульбач: Мир останется, не рухнет
И без нас с тобой, милашка.
Зажились – уже поблажка!