Ниенна. Благословленная Смертью

Дети хохотали, держась за животы. Азали, сидевшая рядом, посматривала на боевика с явной симпатией. И Ниенна ее понимала. Бродди отказался вешать на уши лапшу сельским девкам, вместо этого с азартом возился с босыми загорелыми сорванцами. Наверное, скучал по оставшимся дома пятерым младшим братьям и сестрам.

Рядом на лавку кто-то плюхнулся. Ниенна подняла глаза.

– Победили мы ту ложку, – довольно призналась Герда, устраиваясь поудобнее. – Правильно Азали думала. Мышье зелье, да такое забористое, что держится на металле не меньше суток, никакой щелок не берет.

– Мышьяк? Откуда он в этой глуши? – удивилась было Ниенна, а потом помрачнела. Ну конечно же. Некромант, поди, учился в одной из пяти чародейских академий Острижского государства, а составление и нейтрализацию самых популярных в народе ядов на первом курсе проходят абсолютно все адепты.

– Мне тоже любопытно, подруга. Селяне травили бы дрянью типа болиголова да волчьего лыка, а тут руки не из задницы нужны и мозги какие-никакие. Дозу поди рассчитай еще, чтобы подопытный копыта не сразу откинул. А здесь половина деревни читать порядошно не умеет. Только картинки в книжке твоей про чудищ смотрели, и то срамные им оказались интереснее обычных. Ты вроде как прогуляться хотела на кладбище? Может, сейчас и сходим? Вроде еще не совсем темно. А ты сама говорила, тут неупокоенных нет.

– Герда, только дурак в идиотских сказках лезет на кладбище ночью!

– Или некромансерка с боевичкой в поисках кровососов и чокнутых колдунов, которых можно порешить и денег за это поиметь, – не сдавалась Герда.

– Ага, натурой заплатят. Репой, в смысле, – рассмеялась Ниенна. – Чур, продавать ее потом на дворцовой площади будешь ты!

Валькирия с некромансеркой встали, потянулись и не спеша побрели к околице. Конечно, идти на самом деле никуда особо не хотелось ни одной, ни второй, но сидеть оказалось скучно. Это Эдгара вон не видно из-за обступивших его девок. Кудрявый красавчик, оказывается, умел не только драться и заговаривать зубы наивным дурочкам, но и справно бренчал на гуслях, и знал, акромя срамных частушек, еще и с пяток старинных баллад о любви. Да и голос у него оказался на диво приятным. Неудивительно, что у деревенских против столичного щеголя не было никаких шансов.

Но за поворотом на местный жальник подруг ждал сюрприз в виде ковылявшего навстречу деда Ерохи. Старик вышел из пахнущей медоносами темноты, как тот несчастный призрак из басни, чьих близких убили вражины подлые, а сам он мстил так долго, что успел скончаться в процессе, но дело свое так и не завершил. Вот и мается, и ходит по окрестностям, и стонет…

Дед Ероха не стонал, но лицо у него было грустным.

– Вы это куда ходили в темноте в одиночку? – тут же сурово нахмурилась валькирия. – Сами же говорили, никому за околицу не соваться, потому что чудище бродит вокруг и сердца вырывает!

– Мое сердце ему уже негодящее, – попытался было отшутиться старик, но наткнулся на холодный взгляд Ниенны. – Бросьте, девицы, чего со мной случится? Я каждый вечер по темноте на жальник хожу, чтобы на глаза никому не попадаться, а то начнут причитать, мол, куда ты, пень колченогий, свалишься еще по дороге. Увяжутся провожать, а зачем они мне у могилки?..

И Ниенне снова стало неловко. Как не крути, а впотьмах некромансер всегда узнает коллегу по едва уловимому фиолетовому сиянию-ауре вокруг тела. Ее никакими скрывающими заклятиями не спрятать. Ничего подобного на дедке не наблюдалось.

Но все же что-то было в нем такое, непривычное простым людям. Сила, но мягкая и текучая, засмотришься – исчезнет. А ты стоишь и моргаешь, как дурачок, и думаешь – померещилось или нет?

Герда, видимо, тоже считала настроение старика, но оказалась более прямой.

– Кто у вас там, дедуль? – мягко спросила она.

– Все, – просто и грустно ответил дед Ероха. – Жена, другие сродственники…

И показал кувшин, зажатый в узловатых дрожащих пальцах.

– Я вот внученьке молочка носил. Страсть как она его любила, особенно холодненькое, да поутру с оладушками. А женка моя их пышные готовила, с подушку размером! Ни у кого в селе такие не получались! Эх…

Подруги стояли, потупив взгляды в землю. У Герды полыхали щеки. Ниенне же просто было очень стыдно. Неудивительно, что дед держится особняком, не жалует праздников и охотно общается лишь с детьми. Какое уж тут веселье, когда вся семья, включая младших, на жальнике закопана, а он один-одинешенек на белом свете?

– Эпидемия? – лишь глухо спросила она.

– Колдун, – вздохнул дед. – Тот самый, что девок зобижает.

Ниенна остолбенела.

Получается, дед знает намного больше, чем пытается показать? А что же молчит тогда, не рассказывает ничего? Они ж не селяне неразумные, а маги, прибывшие расправиться с поганцем, им нужно знать о происходящем как можно больше!

Некромансерка только набрала в грудь побольше воздуха, чтобы разразиться гневной тирадой, как вдруг тишину расколотил истошный девичий визг.

Кричали с площади.

Герда махом выхватила оба клинка из ножен и рванула назад в деревню.

– Беги, чего стоишь?! – вдруг зло рявкнул на Ниенну дед. – Не тронет он меня! Оберегите остальных! Охти, горе мне, ну чего поперся, не дождавшись, пока спать все не лягут…

Что-то в его словах не понравилось Ниенне, но думать над сказанным было некогда. Некромансерка неслась за Гердой, практически не отставая. Все-таки тело восстанавливалось после пережитого прошлой осенью, хвала всем богам, кроме паскудной остроухой.

В ярком свете фонарей и факелов по площади катался огромный туманный клубок тьмы с красными злыми глазами. И было их впрямь не счесть! Клубок издавал скрежетание и визг, сравнимое разве что с воплем пьяной баньши.

Ревел он от злобы и бессилия, ибо вся огромная толпа селян оказалась недоступной. Бродди с кучей разновозрастной малышни стоял в огненном круге, что пыхал пламенем выше человеческого роста. Длинная лавка, на которой сидела Азали с несколькими деревенскими старухами, медленно вращалась в воздухе на высоте не менее пяти аршин. Бабки, бледные как полотно, судорожно сжимали край лавки и не шевелились.

Альбрехт вместе с Лясаном и Эрлом держали вокруг остальных селян светящееся кольцо из молний, одновременно плюясь в глазастую мглу огненными стрелами. Ниенна с ужасом поняла, что оба члена боевой тройки пьяны в стельку, и рванула вперед еще быстрее – пока парни не промазали и не подпалили чью-либо избу.

Туманный клубок гневно ревел, но не мог прикоснуться к людям. А до жилья, где оставались совсем малые да старые, ему не давали добраться боевики. Удивительно, но простейшие атакующие заклинания срабатывали на отлично.

Но только некромансерка подумала, что неведомый маг не так уж силен, как тьма вытянулась на высоту в два человеческих роста, превращаясь в столб, и взглянула на нее многочисленными глазищами.

«Зачем ты с ними? – ввинтился в голову острой иглой чужой голос. – Иди со мной, и мы вместе завоюем эту землю!»

– Спасибо, мне своей земли хватает, – ядовито ответила графская дочь Ниенна. Подумаешь, родители за побег из дому наследства лишили и угодий родовых! Перебесятся, поймут со временем… – Ее у меня столько, что и тебя похоронить хватит.

– Так ссссфдохни, сссссстерва, – завыл неведомый чародей и кинулся в атаку. Заклинание защиты, что едва успела сплести Ниенна, смяло чужим ментальным порывом, как карточный домик. Некромансерка закричала от ужасающей боли в висках, замотала головой.

Через миг стало легче – это Герда угостила напавшего парочкой свежайших огненных стрел. Но Ниенна видела, что сил у подруги не так много, валькирия накануне плохо спала, а сегодня плохо ела. Ей бы подремать в обед, но не вышло, дел оказалось по горло. Как и у остальных боевиков, те были сыты, но пьяны, а значит, на колдовство тратилось в два раза больше сил. Скоро и они иссякнут, а эликсиры в сумках в избе старосты, до которой еще добежать надо…

И тут чудище развернулось и с ликующим ревом поплыло к ближайшему амбару. Сейчас, когда время урожая еще не пришло, там хранилась лишь прошлогодняя солома.

– Девки, – зарокотало оно, принимая образ огромного человека, состоящего из тумана. – Много!

Уродливые мглистые руки потянулись к покосившейся двери.

«Откуда там девки?!» едва успела подумать Ниенна, как дверь распахнулась сама, без чьей-либо помощи.

Внутри проема полыхало огнем от пола до потолка. Пламя рвануло наружу, и туманный маг с диким криком отшатнулся в сторону, и снова заклубился чернильной глазастой тьмой.

Следом на освещенную площадь шагнул Эдгар, вытягивая вперед руки с расставленными ладонями. Пламя повиновалось его воле, как живое. В кудрявых волосах запутались соломинки. Боевик шел босиком по траве, словно невинное ангельское дитя из обители Всеблагого Левия. То самое, крылатое, что посылает испокон веков невидимые стрелы даже в черствые сердца, заставляя их любить.

Одежды на нем было примерно столько же.

Герда, стоящая рядом, изумленно присвистнула.

– Я теперь понимаю баб, что за ним бегают, – шепнула она.

– Сожри свое сердце, упырь! – рявкнул Эдгар и добавил в адрес неведомого мага пару непечатных выражений.

Из амбара смущенно захихикали. Через миг из темноты показались три головки – две рыжих и одна черная, с длинной косой. И чудище заревело вновь, готовясь атаковать нахального молодого колдуна, что мешал добраться до вожделенной добычи.