Оборотень по объявлению. Его запретная пара

Я нервно рассмеялась. В вопросе скользнул страх. Вдруг у оборотней и такое бывает?

Медоедка не отвечала, что еще больше подкидывало дров в топку воображения.

Да нет! Не может быть. Ведь так?

– Ну нет, конечно, елы-палы! Мы ж не больные! – Аленка так громко это сказала, что я подпрыгнула на сиденье от неожиданности.

Медоедка осмотрела двор:

– Беги, пока никого нет, елы-палы! Эта вытяжка давно не функционирует. Спустишься вниз, там коридорчик один в сторону уходит. По нему пройдешь и упрешься в дверь. Вот этим ключом откроешь. И закрыть за собой не забудь, мало ли.

Я взяла из ее рук красный ключ. Массивный такой, размером с ладонь.

– Там пыльно. Я давно не появлялась. Но есть свет, вода, сухпайки, обогрев, даже консервы под кроватью.

– Там есть кровать?

– Ну конечно же есть! Упругая. И подушка мягкая, елы-палы. Я даже соскучилась, – мечтательно сощурила глаза медоедка.

Аленка уехала, только когда собственноручно содрала проржавевшую решетку и помогла мне забраться в лаз.

– Ну, не хандри, елы-палы! Скоро буду! – махнула на прощание рукой Алена и умчалась вдаль на зеленой машине.

Меня оставили в покое? Одну?

Не верилось.

Я стояла на подножке, выглядывая из-за решетки, так и не решаясь спуститься.

Если бы меня видели братья, они глазам бы не поверили.

Братья!

Аленка же уехала с моим мобильником, а я их не предупредила. Все, что они знают, это то, что я пошла на свадьбу к изменнику и пропала!

Они точно не станут сидеть сложа руки.

Я набрала на память номер Вани, самого спокойного из братьев. Он учитель младших классов. От него я переняла любовь к книгам и умение симулировать на уровне «бог».

Пошли гудки. Долгие, невыносимо длинные.

– Алло? – раздался строгий голос брата в трубке.

– Вань…

Стоило ему понять, что звонит не очередной рекламщик, а его бедовая сестрица, как голос тут же стал беспокойным:

– Ты где? С тобой все в порядке?

Будто в воду глядел! Помимо того, что он самый спокойный, он еще и чувствовал меня лучше всех.

– Да, я в норме.

На самом деле нет. Я совсем-совсем не в порядке, но ни за что не покажу этого.

– Где ты? Я за тобой приеду!

Это Таня сначала завалила бы горой вопросов, выпытывая подробности, а потом бы уже догадалась предложить приехать, но не мой милый Ваня. Он понимал, куда я иду. Понимал, что даже при оглушительной победе мне будет плохо.

Я испытала дикий соблазн сказать адрес. Слезы сами потекли по щекам – сказался стресс. Я попыталась произнести хоть слово, но поняла, что у меня не выйдет ничего внятного. Хуже того – я только перепугаю Ваню.

Я скинула вызов. Написала тут же сообщение: «Телефон разрядился. Этот номер не мой, взяла у прохожего. Ночую у Тани. Завтра позвоню».

И тут же написала Тане: «Прикрой, пожалуйста, перед братьями, будто ночую у тебя. Это не мой номер. Завтра все объясню».

Телефон тут же взорвался звонками. Наперебой соревновались Таня и Ваня.

Я перенервничала и просто выключила телефон. Я же все разрулила, да? Почему у меня такое ощущение, что я сместила планету с орбиты?

***

Логово медоедки было небольшим, но очень уютным, словно созданным для того, чтобы приходить сюда, когда все задолбало до такой степени, что хочется кидать посуду в стену. Кстати, как раз для этой цели висели на держателе цветные рюмки, аккурат у подвешенной цели. Внизу – поддон под осколки. Вокруг – подсветка дождиком из светодиодов.

Одноместная кровать с пушистыми подушками создавала эффект, будто здесь обитает весьма ветреная и милая особа. Телевизор на стене и установка с микрофоном – что эта особа любит поголосить. Стены с выпуклой фактурой треугольников – что эту особу еще никому не слышно.

Под ногой что-то зашуршало. Я наклонилась и достала за край пачку снеков, завалившихся под кровать. Но стоило нагнуться ниже, как стало понятно, что пачка совсем не одинока – там просто настоящий запас чипсов, сухариков, сухой рыбы, копченых колбасок и прочего.

Я включила телевизор, караоке и достала каталог песен. Мой брат Миша – инженер. Он научил меня хорошо рисовать, а еще снимать стресс, голося в микрофон душещипательные песни. После таких запевов у меня всегда становилось легче на душе и прояснялось в голове. Похоже, у Аленки тоже, раз установила себе здесь такое развлечение?

Я тихо запела балладу и поняла, что сейчас она мне не подходит. Не соответствует настроению. Тогда я включила известную рок-песню, стоявшую в списке медоедки в «Любимых», и сама не заметила, с каким удовольствием втянулась в бешеный ритм.

Вся тщательно скрываемая злость на Артура словно вышла из тени. Вылилась в слова о предательстве, о боли. Пока я пела, в голове крутились слова Алены о паре человек и оборотень, слова Тани о трех годах ненормальности.

В отношениях я получилась дважды обманутая: Артуром и самой собой. Я понимала, что тошнота – это ненормально, но закрывала на это глаза, не копаясь в причине. Проще было забыть, научиться с этим жить.

Но я поняла: судьба всегда сведет тебя с настоящей проблемой, сколько от нее ни беги.

Может, поэтому Артур и встречался со мной? Потому, что я не знала себя и позволила собой воспользоваться?

Я помнила, как изменилось лицо Яра, когда он увидел шрам. Аленка тоже не смогла пройти мимо.

Если подумать, папа тоже всегда закрывал шрам и меня приучал не показывать его на людях. Говорил, что это я маленькой поранилась, что не стоит обсуждать, я и не лезла. У кого нет детских шрамов? У братьев таких десяток по всему телу! Разбитые коленки, рассеченные лбы, губы и брови. Да чего только не было!

Но, похоже, мой шрам может быть не из таких. Меня кто-то укусил? Поэтому меня тошнит?

Я резко отложила микрофон в сторону и посмотрела на дверь. В этот раз я не могу сделать вид, что все нормально. Мой мир уже никогда не будет прежним. В нем теперь оборачиваются в зверей, ставят метки и запшикивают запахи.

Я воспользовалась спреем от медоедки, выключила свет и открыла дверь. Пришло время всерьез поговорить с отцом. Только после этого я смогу понять, что мне делать дальше.