Забытая ария бельканто

– Что хочу, то и делаю. И спрашивать у вас не собираюсь, – он поймал огорченный взгляд садовника, стоящего за бабкиной спиной, и назло продолжил с еще большим рвением: – И вообще, я опаздываю! – выключил настольную лампу и выскочил из комнаты.

Бабка не пошла за ним. Иван Семенович всю дорогу вез молча. Тренировка прошла из рук вон плохо. А на следующий день Максим узнал, что Светку отец перевел в другую школу. Телефон не отвечал. На порог квартиры Светкина мама не пустила, попросив не искать встреч с дочерью.

«Болван! Мерзкий плешивый болван! – Максим со злостью колотил подушку. К ужину не вышел. Полночи проплакал. И подаренную гитару с тех пор не брал в руки – закинул в кладовку.

– Я могу вам чем-то помочь? – повторный вопрос вернул в реальность.

Максим снял капюшон, и девица ахнула:

– Стрельцов?! – ее глаза округлились, а нарисованные брови поползли вверх.

– Привет… – он помедлил, подбирая имя: – «Светка – грубовато, Светлана – официально». – Остановился на нейтральном: – Света?

Максим присматривался к Светке, выискивая ту девчонку, в которую был влюблен.

«Та веселая всегда была, а эта словно ее черно-белая фотка. Радость изображает, а глаза грустные».

– А я смотрю: ты не ты? – Конкина кокетливо поправила собранные на затылке в массивный пучок русые волосы. – Какими судьбами? Ты же в Лондоне живешь, да?

– Да.

– Ой, про бабушку твою слышала, – Светка дотронулась до локтя Максима. – Соболезную.

– Спасибо.

– А я тут работаю, два через два, – Конкина раскинула руки. – А по выходным – в кафэшке на углу.

– Учишься?

– Колледж закончила в Москве. Сейчас на экономическом. Заочно. Отец онкологией заболел. На лекарства много денег уходило. Но все равно не помогло – умер через два года. – На секунду ее лицо помрачнело и тут же приняло восторженно-заинтересованный вид. – Слушай, давай по кофейку? Я пораньше закроюсь. Арсен все равно за товаром уехал. – Светка снова затеребила пучок.

«Чего она так суетится? Аж подмышки у кофты вспотели», – кроме неловкости от внезапной встречи иных чувств Максим не испытывал.

– У меня дела.

– Подождут твои дела! Сто лет не виделись. Хочу все о тебе знать!

– Что «все»?!

– Как жизнь заграницей? Почему не писал, не звонил?

«С какого перепугу я тебе писать-звонить должен?» – Максим вспомнил, с каким надменным лицом Светкина мать запретила ему разыскивать дочь, и тут же ему стала противна и Светка, и ее «кофеёк».

– Ты извини. В другой раз.

– Какой «другой»? – Светкин лоб сморщился гармошкой. – Стой здесь и никуда не уходи! – Она исчезла за дверью подсобки.

«Прицепилась, как пиявка!»

Конкина вернулась в куртке и с сумкой в руках:

– Пошли ко мне. Посидим. Школу вспомним.

– Извини, я правда не могу. – Максим прикидывал, сколько потеряет времени, прежде чем отделается от Светки: – «Главное, чтобы Виолетту на пропустить, а то психанет и уедет, а мне без нее не разгадать бабкины причуды».

Конкина напирала:

– Тогда я вечерком к вам загляну. Диктуй мобильник. – Она достала из сумки телефон.

– Я не помню свой номер.

– Ну, значит ты звони, договорились?

– Договорились. Пока. – Максим развернулся и вышел под сердитый звон «музыки ветра».

Светка выбежала следом:

– Телефон не забыл?

Максим предпочел не оборачиваться. Пересек площадь. С ходьбы перешел на бег и через десять минут открывал калитку.

Глава 5

Посреди дорожки, согнувшись, стоял Иван Семенович. Одной рукой он опирался на фонарный столб, в другой держал ведро. Рядом валялся шланг. Вода образовала большую лужу между клумбами, обложенными валунами.

– Вовремя… ты… – садовник говорил с придыханием. Лицо бледное. Щеки ввалились. – Нагнулся коровяк развести, и поясницу прихватило. – Он сделал шаг и вскрикнул, выронив ведро: – Черт! Током бьет. Воду выруби – за сараем кран.

«Каким током?! Какой кран?!» – Максим застыл как вкопанный на внезапно ослабевших ногах. Он попытался подхватить садовника под локоть трясущимися руками:

– Чем помочь?

– Тише-тише! – лицо садовника покрылось испариной. – В скорую звони.

Максим поднял ведро и побежал к дому. Вернулся. Кинул ведро под куст сирени. Оттащил шланг к хозблоку и закрутил вентиль. Достал телефон и взглянул на садовника: «Черт, он же еле на ногах держится!»

– Да не суетись ты так, – садовник медленно выпрямился.

Максим дрожащими руками набрал номер и вызвал скорую.

– Иван Семенович, что еще сделать?

– Мне прилечь надо. На крыльцо не поднимусь. Давай туда, – он слабо махнул в сторону скамьи на террасе.

Максим осторожно перекинул руку садовника себе через плечо. Иван Семенович мычал, стиснув зубы.

«Какой же он тяжелый», – Максим вытер выступивший на лбу пот. Садовник приволакивал левую ногу и каждые полметра останавливался, чтобы перевести дух.

«Наконец-то!» – Максим помог Ивану Семеновичу лечь, поправляя под спиной жилетку.