Забытая ария бельканто

Мама повертела поделку в руках:

– Миленько. Времени, наверное, много потратили? Могли бы просто букетом обойтись. Вот куда я это теперь дену? – она вытянула из бутонов атласную петельку, оглядела холл и повесила подарок на гвоздь, торчащий в стене между печкой и кухонной аркой. – Пусть тут будет. Красиво же? – и, пританцовывая, побежала к себе.

Максим провожал маму полными жгучих слез глазами:

– Бабушка, ей не понравилось? Это потому, что я один цветок неровно налепил, да? – он сдерживался, чтобы в конец не разрыдаться.

Бабка сдвинула брови:

– Нет, что ты! Сердце волшебное. Просто чудо, какое сердце! – подошла и крепко обняла хлюпающего носом Максима. – Пойдем-ка мы торт резать.

В этот момент мама, прижимая мобильник плечом к уху, спустилась по лестнице:

– Да. В сейфе возьми, и расписка чтоб у меня на столе лежала. Катю предупрежу. Все. На связи. – Она повернулась в бабке: – К ужину не ждите.

– С днем рождения, мамочка! – отчаянно крикнул Максим.

Мама застыла на месте, скользнула взглядом поверх его головы, кивнула и тут же погрузилась в разговор по телефону.

Максима накрыла злость. Он отшвырнул письмо и взял гитару. Стащил чехол и забренчал:

– В призрачном тумане скрылся Альбион,

А по нервам чиркнул острый, острый ножик:

Виолетта ткнула пальцем: «Это он!» —

И рванула, убегая со всех быстрых ножек!

Вдруг в холле раздался грохот. Максим замер и прислушался. Что за чертовщина? Шаги? Сразу вспомнил о призраке. Неприятный озноб, пробежав по затылку, вернул детский страх.

«Входная дверь заперта. Окна – тоже… Хотя! Смешно: оно же сквозь стены проходит! – Максиму стало не по себе, рука автоматически потянулась к луку, что спрятался на двери за стиранными вещами. – Глупости! Даже если это оно, что мне сделает? Убьет? Хотело бы, в детстве замочило бы. – Он положил гитару на кровать, подбежал к двери и рывком открыл ее.

Бледный лунный свет пробивался сквозь слуховое окно, едва освещая холл, а через входную дверь просачивалось мутновато-белое очертание мужской фигуры. Все те же широкие плечи. Круглая голова, на этот раз без шляпы, а вместо пальто – старомодный приталенный пиджак.

Максим упер руки в бока и крикнул:

– Вы кто и что здесь делаете?

Призрак шевелил губами, не издавая при этом ни звука, и отчаянно жестикулировал, как сурдопереводчик. Словно приглашал куда-то.

– Не слышу! Громче можете? – Максим силился вспомнить отрывок, который им задавали классе в восьмом учить на трех языках. – Вы тут живете? Угадал? – Он сделал шаг вперед. Страх исчез, появился интерес. – А почему не разговариваете? Как у Оскара Уайлда, помните? «Достигнув верхней площадки лестницы, он, отдышавшись и придя в себя, решил продемонстрировать свой знаменитый дьявольский хохот, который выручал его в стольких случаях. Поговаривали, что от этих звуков за ночь поседел парик лорда Рейкера, а три французские гувернантки леди Кентервиль заявили о своем уходе, не прослужив в замке и месяца».

Полупрозрачная фигура засветилась ярче, превратившись в плотный сизый сгусток.

– Эй, сейчас хохотать начнете? – Максим опешил от вида столь неожиданной метаморфозы. – Может, не надо? – Он ринулся к привидению, подошел вплотную и, окончательно поборов испуг, шагнул сквозь него. Легкий ветерок коснулся волос. Лампочки в люстре замигали и зажглись все разом. На кухне с шумом распахнулась форточка, и порыв прохладного ночного воздуха всколыхнул занавески. Максим резко обернулся. Никого.

«Это что, галлюцинация? Но я же его видел! – он еще раз оглядел холл, открыл кладовку, сбегал на второй этаж – все комнаты заперты. – Да он, похоже, сам чего-то испугался!»

Вернулся к себе.

«Может, бабка в письме про призрака упоминает?» – и развернул листок:

– Ты сам знаешь, где взять то, что может мне помочь! – Максим перевернул бумагу. На другой стороне почерк бабки был неровным: – Умоляю тебя, никому не доверяй! Только Виолетте! Она должна все знать наверняка! Держись ее! Целую! Люблю! Твоя несчастная бабушка А. С.-Ф.

Максим несколько раз перечитал послание. Что за паранойя? «Не доверяй никому!» Семеныча тоже в чем-то подозревала? А Виолетта… Что она «знает наверняка?» И подпись странная. Алиса Витальевна Стрельцова – это А. В. С., а не А. С.-Ф. Точно крыша поехала.

Из бабкиного сумбура Максим понял одно: она запрятала что-то для нее очень важное в печурки – углубления на внешних стенах печки, куда он зимой запихивал на просушку мокрые варежки на резинках, а по праздникам они с бабкой прятали друг от друга подарки.

Максим выбежал в холл. Осмотрел выемки, подсвечивая себе фонариком телефона:

«Она издевается? А я повелся на дурацкий квест!» – открыл заслонку, ощупал холодное кирпичное нутро – пусто. Распахнул небольшую металлическую дверцу и достал еще один конверт. Снова сургуч. Снова игра в матрешки – пять одинаковых конвертов прятали фотографию с надписью на обороте: «Царица ночи! Помните: ночь! Ночь! Ночь!»

Максим опустился на пол:

– Не, я точно свихнусь с ее старческими выкрутасами! Какая к черту «ночь»?! – с фотографии на него смотрела красивая молодая девушка. Волосы собраны в высокую замысловатую прическу с крупными ракушками завитков. Корона полумесяцем искрилась под невидимым освещением. Черное платье обтягивало стройную фигуру, а глаза, густо обведенные темными тенями, казались огромными.

И вдруг Максим пронзила догадка:

«Это же Юданова! – он вскочил, заметался между холлом и кухней: – Не может быть!» – Посмотрел на часы. 5: 55. Нормально. Набрал номер садовника. Бодрый голос ответил сразу:

– Слушаю.

– Иван Семенович, мне срочно нужен телефон Юдановой.

– Что, позднее раскаяние настигло?

– Я серьезно. Это насчет… – он вдруг вспомнил предостережение бабки. – Короче, мне с ней связаться надо.

– Перезвоню.

Гудки, и почти сразу входящий:

– Скинул эсэмеской. У тебя все?

– Да, спасибо вам. Простите за беспокойство.

– До встречи.

Максим внес номер в телефонную книгу. Помедлил с минуту. Внутри зрела решимость поскорее покончить с бабкиными загадками.

«Раз без этой серой мыши не обойтись, придется какое-то время потерпеть ее присутствие. Ну, что ж, Виолетта, дитя лета, вызываю тебя на баттл! Ваши с бабкой оперы против моего фанка!» – Максиму прямо сейчас захотелось оказаться на танцполе. Он сделал стойку на руках и замер, замысловато прицокивая языком. Перенес вес тела на правую, а левую закинул за голову. Развел широко ноги, согнув правую в колене, резко замахнулся левой, словно отталкиваясь от воздуха. Перекатился на спину и принялся вращаться, переходя со спины на руки и обратно.

Адреналин разогнал кровь, и Максим почувствовал прилив сил. Такое состояние обычно испытывал перед выходом на сцену или перед экзаменом.

«Только вперед!» – сел на корточки и набрал номер Виолетты.

Глава 4