Попроси у неба счастья

И вот когда на веточках появились килты, бусы, завязали разноцветные ленты, то ёлочка засверкала, отражая в украшениях пламя свечей.

– А я то думаю, куда вы все подевались,– раздался голос Тодора.

Все повернулись на звук голоса и в трёх парах глаз был одинаковый вопрос « Ну как?»

– Это вы такую красоту сотворили?

– Мы, мы,– звонко засмеялся Ярополк.

– И если загадать возле такой ёлки желание, то оно обязательно сбудется, – шепнула ему Любава, глядя в глаза, в которых она прочитала: «Моё самое заветное уже сбылось».

Алекс смотрел на влюблённых и радовался за них. После смерти Мала, девушка оказалась в крепких руках мужественного человека. Она была любима и любила сама. Это было так очевидно каждому, если побыть с ними хотя бы минутку.

И Алекс, удивляясь себе самому, подумал, что если и вправду можно было бы загадать желание, и чтобы оно точно исполнилось, то он попросил бы не возвращения домой, а спокойствия и мира этим людям. Не хотелось думать о плохом, но время изменить нельзя, а он помнил, чем закончится история Искоростеня. Он от всей души, жалея этих людей, хотел бы помочь им, но не в его силах было это сделать.

– Поработали на славу, но Ярополку пора спать.

– Ну Любава, рано ещё. Давайте хороводы водить…

– Нет, Любава права. Ложись пораньше спать, сынок. Завтра ведь Коляда. Люди ряженые будут ходить, колядки петь. А ты им орехов, пряников насыпишь. Когда вырастешь и будешь князем земли древлянской , они к тебе за правдой приходить будут, а сейчас, по обычаю, к князю за гостинцами ходят.

Алекс тоже устал за целый день и хотя это была очень приятная усталость, не прочь был отдохнуть. И что это за праздник Коляды, о котором так давно говорят? Об этом предстояло узнать завтра.

Любава стояла в опочивальне возле окна и смотрела вдаль. Где-то сейчас готовится к весёлому зимнему празднику и её город – Малин.

Подруги с парнями договариваются как кому во что обрядиться, чтобы никто не узнал. К кому первому прийти колядки спеть…

– О чём задумалась, ласточка моя? Намаялась сегодня? – Тёплые сильные руки опустились на плечи и повернули её. Тодор не минуты не мог прожить, чтобы не видеть её, не слышать. Он любил свою рано ушедшую жену, но чтобы испытывать чувства в десять, нет, сотни раз сильнее…Даже когда проводил советы с боярами и старейшинами просил, чтобы она присутствовала, хотя это было и не обязательно.

Тодор не мог дождаться ночи, чтобы побыть с Любавой наедине. Он видел как постепенно из робкой застенчивой девочки она превращалась в жаждущую любви, воплощением нежности под его ненасытными ласками.

– Любушка…

Он наклонился и посмотрел ей в глаза, затянутые поволокой чувственности. Нашёл губами её мягкие податливые губы и поцеловал. Девушка ответила на его поцелуй, подалась к нему вперёд и тесно прижалась к жаждущему телу.

Его горячие губы, нежные руки, тепло которых она чувствовала сквозь тонкую ткань платья, пьянили её, возбуждали. Руки прижимали её к себе, плавно поглаживая по спине, пока губы делали своё дело. Вот они опустились ниже, к ложбинке между грудью, а потом последовали ниже и остановились.

Тодор подхватил Любаву на руки и отнёс на ложе. У него не было больше сил выносить эту сладкую муку ожидания.

–Подожди, милый. Я сниму платье. Прошлой ночью ты мне ещё одно испортил, порвав. Если так дальше пойдёт, то у меня нарядов не останется и придётся ходить голой.

Тодор гортанно засмеялся.

– Я бы не против видеть тебя такой, – сказал чуть охрипшим голосом.

Любава разделась и расплела косу. Она знала, что Тодору нравится водопад её шелковистых волос.

– Я погашу свечи…

– Не надо, прошу… Я хочу тебя видеть всю и любить не пропуская ни одной клеточки твоего тела.

Тодор видел, как зарделась Любава и в который раз удивился тому, что девушка так стыдлива.

Он лежал на ложе, ожидая её.

Пламя свечей освещало его мускулистое тело, плоский живот, стройные ноги. В глазах плескалась любовь и нетерпение.

Любава смотрела на мужа, откровенно любуясь им и под этим взглядом Тодор почувствовал сильнейшее возбуждение на которое мгновенно отреагировало его тело.

Любава, лёгкой походкой, чуть покачивая бёдрами подошла к нему и наклонилась. Он губами поймал её грудь, а руки, охватив тонкую талию, бережно положили её возле себя. Девушка не могла быть спокойной, видя возбуждение любимого человека. Нежные пальчики пробежали по его напряжённой спине, прижались к ягодицам и Тодор тихо застонал.

Его губы двинулись ко второму соску, упругому и вызывающе торчащему, выдающему возбуждение своей хозяйки. Горячий язык прошёлся по нему и Любава затрепетала, прижавшись теснее к так жаждущему её телу.

Тодор рывком положил её на себя и возбуждённая плоть, которая так долго искала прибежища, вошла в Любаву. Она с радостью приняла его и уцепившись в плечи руками, отдавалась со всей страстью своего молодого тела.

Горячая волна зарождалась внизу живота и ширилась, закручивая сознание девушки в свой лихорадочный водоворот. Ритм учащался, и почувствовав быструю развязку, Тодор рывком положил её на спину, входя ещё глубже в это податливое тело, почувствовав, как его возбуждённую плоть, сжимают маленькие внутренние тугие мышцы её лона.

Любава застонала и он глядя ей в лицо, затуманенными от страсти глазами, дал разрядку своему телу, которую он так долго сдерживал, чтобы доставить удовольствие ей.

Они так и лежали, переводя дух. Потом Тодор скатился на ложе и подперев голову рукой, посмотрел на девушку. Ему нравилось смотреть на неё после близости. Глаза были бездонными и сияли, словно звёзды в тёплую летнюю ночь. Припухлые губы полуоткрытые, жаждущие поцелуев…

Тодор припал к этим губам, как путник к родниковой воде. Он никогда не уставал её любить. Вот и сейчас снова почувствовал возбуждение, которое нарастало. Приводило его в полную готовность. Но он немного отодвинулся от девушки, боясь что испугает её таким ненасытным желанием каждую ночь.

Пусть немного отдохнёт, решил он.

Любава придвинулась к мужу, положила ему голову на грудь и сразу же, тихонько засопела, уснула.

– Намаялась моя маленькая женушка за целый день, -тихонько прошептал и чтобы не разбудить её, одной рукой натянул на неё и себя перину.

Она тихонько вздохнула и тёплое дыхание защекотало ему щеку. Тодор поцеловал её в макушку. Нога девушки, согнутая в колене, легла на его ноги и он снова пришёл в готовность. Тодор от злости на себя заскрипел зубами

« Мне кажется, что я никогда не смогу насытиться ею и даже в старости не дам ей спокойно поспать». -Эта мысль даже рассмешила. Представил себя и свою жену старыми, занимающимися любовью. Тодор хмыкнул и даже этот тихий звук разбудил девушку.

– Почему ты не спишь, – спросила сонным голосом.– Скоро утро, тебя уже, наверное бояре ждут, а ты совсем не отдохнул. Она опустила руку и та натолкнулась на его возбуждённую плоть. Маленькая ладошка кольцом сомкнулась вокруг него, опустилась, обследуя всё на пути. Девушка приподнялась и нашла его губы. Пока её рука проделывала экскурс, губы слились с его губами в упоительном поцелуе.

– Любава, не надо,– выдохнул он.– а то я сейчас взорвусь. Почему я всегда тебя хочу? – пожаловался он, впиваясь долгим поцелуем в её припухшие губы.

Тодор лёг на неё бережно, словно боясь раздавить тяжестью своего тела, ввел свою восставшую плоть в её разгорячённое, жаждущее его лоно и несясь куда-то высоко в едином ритме они вместе подошли к самой яркой точке их соития. Двойной вскрик мужчины и женщины обозначил пик их наивысшего наслаждения.

Любава уснула, а Тодор уже и не пытался поспать. Ещё немного и пора вставать.

Зимой ночи длинные, а дни короткие. Не успел утро приветствовать, а глядишь, солнце уже прячется за лес.

« Вот бы Любушка мне дочь родила,– светлая улыбка озарила лицо. – Чтобы на маму была похожа. Такая же красивая и смелая…».

Под рукой, почти беззвучно, тихонько спала Любава, а Тодор мечтал о своей маленькой дочери. Глаза стали закрываться, суля ему сладкий сон и вдруг дикая мысль пронзила его, разом разогнав все мечты. «Но ведь Заряна умерла при родах. Боги, я совсем забыл об этом… А если такое же случиться с Любавой? – мороз прошёл по его коже. Тодор вдруг ощутил какую-то темноту внутри и холод, постепенно заполнявший каждую его клеточку. Он вдруг вспомнил всё: смерть, тризну, своё отчаяние и нежелание жить. Из-за него, его похоти, умерла любимая женщина и то же может случиться с Любавой, его Любушкой. Его радостью, утешением. Без которой он теперь не мыслил своей жизни.

« Может она уже понесла от меня,– счастливая мысль согрела сердце.– Перестань, Тодор,– уговаривал сам себя. Она сильная, крепкая».