Глава 14
Издержки работы
в которой Марсин становится ближе к природе
Во дворе, окружённом со всех сторон домами, стояла относительная тишь. Залетевший случаем ветер, погуляв по периметру, рвался в высь, переносился через крыши, вымещая раздражение на проходящих внизу людях. Он налетал внезапно, так, что девчонки не успевали удержать подолы, а дети, глотнув полную грудь порыва, на миг замирали.
Бабушки на лавках обсуждали успехи внуков, непременно говоря: “Мы закончили первый класс “или “Мы поступили. На юридический “, и в глубине души сравнивали свои жизни. Графы “удалась“, “не удалась“ всё ещё заполнялись, вот только понимание одного вопроса у всех было разным, и тогда бабушки подходили к оценке прожитого посторонними людьми, в мыслях ставя себе дополнительный плюс.
Мальчик шёл по лестнице. В его руках был пластмассовый, яркий самосвал с ослепительно голубой кабиной и ярко – жёлтым кузовом.
“Вот ведь научились делать”, – только подумал Марсин, как мальчуган, отложив игрушку, принялся наблюдать за его работой.
– Дядя, а вы лифт когда почините? – спросил он, шмыгая носом и вытаскивая из кармана джинсового комбинезона овсяную печенину.
– Скоро, малыш, скоро, – детектив Марсин для верности поправив табличку “лифт сломан”, начал выворачивать шурупы из панели с кнопками. – Ты, давай, беги на улицу.
– У меня ноги устали, – ответил малец, которому Марсин совсем не поверил.
По его наблюдениям, у семилетних детей никогда не болели ноги, тем более, если они шли играть во двор с машинами.
– Мамка будет волноваться, – пыхтел мужчина, всерьёз увлекшись отвинчиванием шурупов. На совесть сделанные, они за время служения людям сроднились с потёртой, исцарапанной вещью.
– У меня нет мамки, – спокойно, в тон взрослому, проговорил пацан, переминаясь с ноги на ногу и заглядывая внутрь подъёмного механизма.
– Ну, там, – Игорь Леонидович сделал паузу, шуруп пошёл, – бабушки, дедушки ругаться станут.
– Неа, – успокоил малыш радостным голосом. – Дедушка спит.
– Но ведь проснётся? – привёл аргумент мужчина, оглядываясь на ребёнка и откладывая отвинченную – таки панель.
– Конечно, проснётся, – согласился мальчик и, помолчав, договорил. – Ладно, пойду я.
Марсин обрадовался.
– Только вы, дяденька, обязательно почините лифт, чтобы не случилось, как в прошлый раз.
Игорь Леонидович от нечего делать заинтересовался. По привычке он взглянул на квартиру объекта и спросил, что произошло в прошлый раз.
– Тоже лифт чинили. Тоже дяденька. И так же панель отвинчивал, – мальчонка сощурил глаза, в миг ставшие похожими на две узкие щёлки. – А потом сам на нём поехал и всё.
– Что всё? – насторожился Марсин.
– Пропал, – таинственно высказался ребёнок, поджав губы. Увидев, как на лице взрослого человека одна эмоция сменяется другой, а недоверие было лишь первой, мальчуган поспешил успокоить. – Да шучу я. Застрял. Не надолго, конечно, на сутки, – малыш взял самосвал, направился к лестнице, но потом обернулся, решив добавить. – Дедушка говорит, что делом надо заниматься профессионально или не заниматься совсем.
– Умный, наверное, дедушка? – со смехом спросил Марсин, немного расслабившись, но, остановившись о серьёзный взгляд ребёнка, закончил. – Такого внука воспитал.
– Умный, – подтвердил мальчик, спускаясь. – Мы все такие.
Когда малыш побежал вниз по лестнице, гремя самосвалом по перилам и, сопровождая это действо звуком буксующего мотора, Марсин успокоился окончательно. У него самого детей не было, да и жены тоже. Слишком напряжённо складывалась жизнь. Вот и чувствовал он себя неумелым в общении с подрастающим поколением.
Только пластина переместилась в руки, чтобы быть вновь привинченной, Марсин услышал тяжёлые гулкие шаги. Поднимающийся на пятый этаж мужчина нёс большой, в круглом праздничном целлофане, букет.
Лето, благодатная пора, могло радовать женщин всевозможными запахами распускающихся растений, что сразу отражалось на содержимом цветочных базаров.
Илья Ильич, – а это был он, – с ненавистью поглядывал в сторону лифта и, отдышавшись, снова брался покорять высоты.
– Когда механизм будет исправлен? Сколько дней стоит? – Мужчина принялся браниться, как только предоставилась возможность увидеть представителя жилищного хозяйства.
– С утра, – взялся отвечать Марсин, как если бы был электриком.
– Без – образие, – членораздельно заявил Илья Ильич, потихоньку приходя в себя. – Безответственное безобразие, – и спохватившись, что сказал неверно, ещё пуще разозлился. – Не почините через час, можете считать себя уволенным.
На выпад Марсин ничего не ответил, отслеживая конечную цель человека с букетом. Тот встал у двери объекта, прихорошился, убрал в карман расческу и позвонил. Спустя минуту дверь открылась.
– Илья Ильич? Вот сюрприз, – удивилась Оксана, тем не менее, не приглашая гостя в дом.
– Мама просила передать, – начал пришедший, надеясь на волшебное слово. – Вот.
Он достал из пакета коробку и протянул.
– Проходите, Илья Ильич, – усовестилась Оксана, предлагая разуться. – Как она?
– Всё хорошо. Сами увидите. А это Вам.
Девушка не поняла, с какой стати ей дарят цветы, вроде и повода особого не существовало.
– С окончанием работы, – пояснил Илья Ильич, и чтобы сие выглядело убедительней, попросил разрешения посмотреть готовые эскизы.
– Пожалуйста, – с радостью согласилась девушка, принимаясь рассматривать альбом с присланными фотографиями.
Три месяца назад её мама, будучи работником сферы образования, уехала в Новую Зеландию для обмена опытом, а теперь писала, что обмен этот приятно затянется. На фотографиях мама выглядела очень счастливой. Она была везде: на фоне каких – то одноэтажных домиков, в обнимку с овцами, на берегу океана, везде улыбалась и, по возможности, выражала радость.
– Оксаночка, – неожиданно проявился Илья Ильич, о котором девушка вовсе забыла. – А что у вас с ежом?
– Откуда вы знаете про Ежа? – испуганно взглянула на гостя хозяйка.
Тот загадочно улыбнулся.
– Ну, я же всё вижу.
Оксана молчала. Она никак не могла взять в толк, как почти пожилому господину удалось выведать её большой секрет. Мамин коллега был человеком не очень приятным. Он всегда совал нос в чужие дела, а свои недостатки выставлял исключительными достоинствами, до смешного. Так, если у него имелось пузо с пол – арбуза (как окрестила сей предмет девушка), мужчина указывал на него, как на признак солидности.
Илья Ильич тем временем продолжал, обходя стол.
– Не хочу Вас обидеть, Оксаночка, но, на мой взгляд, как постороннего человека, разумеется, но которому Вы не безразличны, – глазки мужчины потупились и не желали смотреть в открытую. – С ним, таким, какой он есть, у Вас нет будущего.
– Почём Вы знаете? – вступилась Оксана за своё счастье.