Тайна Пушкинской улицы

– Естественно, его нет, это же противозаконно. Неприём на работу по признаку пола или что – то в этом роде.

– Тогда чего опасаться? Не понимаю. Подписывай и выходи замуж.

– Я так не могу. – уклонилась Оксана. – Это значит обмануть.

– Не могу лгать или не хочу? – испытывала автолюбительница терзающуюся душу, возвращая назад контракт.

– Наверное, не желаю.

– Другое дело. Определились, – Елена повернула ключ зажигания и мягко нажав на газ, тронулась. – Тогда подписывай и всё. Замуж выйдешь через пять лет. Вот обрадуешь Ежа, – подруга усмехнулась, а в глазах, как в омуте, запрыгали бесята. – Упускать такую возможность, – она выдержала паузу и, взглянув на загрустившую невесту, сменила направление. – С другой стороны…Что тебе работа? Вадим обеспечит. Родишь и примешься за карьеру матери. У тебя в том листочке написано: моё счастье – ежедневный поиск пропитания тяжёлым физическим трудом в суровых условиях Заполярья? Нет? Значит, не всё потеряно.

Оксана чувствовала себя отвратительно, как человек, у которого одновременно болят и живот, и голова, а таблетки пить нельзя, потому что аллергия.

– Я не предполагала возможность выбора, – наконец, произнесла она, вновь знакомясь с содержимым листа, самой же написанным.

– Это называется искушением, – Елена вышла из автомобиля. – Идём. Увидишь настоящие терзания.

Девушки вошли в арку и, пройдя по безлюдному ряду, завернули к стеклянной двери, с призывающей вывеской. Место являлось непростым, как решила Оксана, иначе тут были бы заметны хоть какие – то передвижения.

– Самый ювелирный из ювелирных, – пояснила Леночка, освоившись со своим счастьем за прошедшие сутки с невероятной лёгкостью. – Что ещё нужно простой российской девушке? – засмеялась она.

– А не боишься, что приестся? – поглядывала Оксана на владелицу несметного богатства.

Та широко улыбнулась, поигралась цепочкой и, наклонившись, проговорила.

– Никогда. Да ещё с такими, как вы, друзьями? Я в хорошем смысле.

– Елена Ильинична? – дверь распахнулась под внимательнейшем проявлением учтивости. Молодой человек спортивной наружности, одетый на показ, склонился в почти японском поклоне. – Снова к нам. Такая честь.

– Да, – окинула взглядом Елена. – Что же салон у вас такой тёмный? Чувствуешь себя, словно в сейфе. – Леночка застучала каблучками по нежно – розовым мраморным плитам, направляясь к самой большой витрине, скрывающей за бронированным стеклом ожерелье из жёлтых и белых камней.

– А почему цены нет? – тихонько поинтересовалась у неё Оксана.

– Стоимость пишут на карточке и подают со стаканом воды, – улыбнулась Леночка, любуясь игрой диамантов. – Я твой самый большой друг, – произнесла она вещице.

– А зачем со стаканом воды? – поинтересовалась подруга полушёпотом. Не очень хотелось, чтобы смотрящие делали неверные выводы.

– Чтоб клиент в обморок не упал, – Елена засмеялась, присаживаясь для выбора украшений. – А тебе что нравится?

– Не знаю, – пожала плечом художница. – Всё, конечно, красиво, но для меня, если честно, важно носить. Значит, что – то в меру скромное.

– Что же это? – наигранно задумалась Леночка. – Косточка от вишенки?

Палец задержался на представленном гарнитуре.

– Я ведь сказала, в меру скромное. Чтобы меня из – за этого, – Оксана глазами указала на предметы, – не захотели грабить и убивать.

– Ну, насмешила. Стало быть, надо надеть рубище и жить в тайге. Там будут грабить только ленивые медведи, если захотят полакомиться припасённой тобой на зиму бузиной.

– Вот, – решила подыграть Оксана, слегка обидевшись. – Это нравится.

Леночка одобрительно кивнула.

– А теперь смотри, – совсем тихо проговорила она, вставая. Девушка незаметно уронила кошелёк так, чтобы хоть кто – то из персонала это увидел. – Ничего не говори, – с этими словами Елена направилась к выходу. – Присматриваемся, – пояснила девушка молодому человеку. – Вот денежек поднакопим, какую-нибудь скважину откачаем и к вам.

Улыбаясь, подружки вышли.

– Сейчас начнутся шекспировские страсти, – проговорила Елена, неторопливо идя к машине. – Кошелёк найден. Отдавать сразу или посмотреть? – девушка изображала муки сомнений, словно сама стояла за стойкой. – Конечно, отдать. Клиент ведь перспективный. Но и вовнутрь заглянуть хочется. Заглядываем и что?

– Что? – переспросила Оксана, заразившись весёлым нравом.

– Ни – че – го. Ни рубля, ни кредитки. Сейчас, – Леночка повернулась спиной к салону.

Позади и впрямь распахнулась дверь.

– Как хорошо, что Вы не уехали, – закричал молодой человек, догоняя. – Вы обронили. Вот, – и протянул кошелёк.

– Раз так, пойдёмте тратить деньги, – заявила Леночка, приведя человека в состояние ужаса.

Вернувшись в ювелирный магазин, она на глазах изумлённой публики раскрыла портмоне и, извлекая из него кредитную карту, указала на приглянувшуюся вещицу.

Глава 37

Чудеса в губернаторском доме

в которой вечер преподносит сюрпризы

В саду при доме губернатора, – в самой исторической точке города, – кто – то был.

Семён Иванович, здешний сторож, вот уже пятнадцать лет в одно и то же время обходивший своё хозяйство в 23.40., увидел свет. Всё бы ничего, кабы Иваныч злоупотреблял горячительными напитками или там наблюдал свечение почаще – пусть раз в год. Но нет. На службе он вовсе не пил спиртного, да тем более в такую жару, и гуляющих средь листвы мерцающих шаров никогда ранее не отмечал.

Место работы сторожу очень нравилось. Часто оставаясь один, он даже представлял строительство этого здания. Как покрикивает архитектор, недовольный ходом работ и не устаёт повторять, для кого строится сей дом – для самого государя императора или высочайшей фамилии во время пребывания оных.

В отсутствии императора в доме полагалось жить губернатору. Случалось ли останавливаться тут Александру первому, Иваныч не знал. Да и не интересовался, решив этот вопрос для себя раз и навсегда.

Теперь здесь был музей.

Люди заходили всё больше приезжие. Смотрели вдумчиво, говорили тихо.

Хранитель выглянул в окно ещё раз. Там, у большого раскидистого дуба, в трепещущих от ветра упругих листьях, пробивался луч, да не какой-нибудь фонарно – карманный, а расплывчатый, с тающим ореолом. Иваныч не был человеком робкого десятка. Он поднялся на второй этаж и посмотрел оттуда.

“Нечто“, – как назвал про себя сторож, – переместилось к кустам. Пройдя над ними, оно принялось пугать старика, словно собака, выпрыгивающая из конуры и бросающаяся на прохожего, сдерживаемая исключительно крепкой цепью.

Второго раза Иваныч не выдержал. Глотнув воды и подхватив ружьишко, вида которого боялись разве что галки, охранник истории бросился защищать вверенный ему участок.

В тени дерева никого не оказалось.

– “Видно испугались“, – решил сторож, подняв глаза к небу.