Тайна Пушкинской улицы

– Так мы не зелёные, – ответил малыш. – Мы просто маленькие.

Мила вспотела ещё сильней.

– А что вам на Земле нужно? – решила она сохранять спокойствие и, в случае чего, бежать за помощью.

– Что нам на Земле нужно? – словно обдумывая вопрос, проложил на лбу складку Ян. – А ничего не нужно. Шучу я. Говори скорей, Мила Семёнова, а то у меня времени мало: ты для себя счастья хочешь?

Ответ был с очевидностью написан на взмокшем лице. Девушка поднялась с лавки, прошлась вдоль стены и резко обернулась. Ребёнок никуда не делся.

– А потрогать можно? – обескуражила она ответом.

– Чего? – Ян вдруг понял – с этой клиенткой будет весело.

– Тебя, – выдохнула Мила, присев. И потянулась рукой к малышу.

– Что я, снаряд какой, чтоб трогать? – Малец не заставил себя ждать. Вскоре спортсменка расположилась на шкафу, причём отнюдь не по своей воле.

– Ой, боюсь, – завизжала она. – Снимите.

Ян замер.

– Ты же на палке качаешься в пяти метрах от земли, а тут… – мальчишка даже слов не мог подобрать от удивления.

– Так здесь мата нет, – продолжала пищать без пяти минут чемпионка.

– Выходит, ты только с ним можешь? – усмехнулся Ян.

– Да – а, – почти ревела Мила. – Сними. Я больше не стану тебя трогать.

– А что на счёт счастья? – поинтересовался мальчуган, беззастенчиво пользуясь положением.

Семёнова замолчала. Она вцепилась в угол шкафа обеими руками и была готова на всё – даже на счастье.

– Вот и хорошо, – кивнул Ян, тут же оказавшись дома.

Анита спокойно и добросовестно работала, проверяя каталог, когда на стуле перед ней возникла взволнованная девочка с испуганными глазами, выбившимися прядками волос в невероятном виде: майке с цифрой 18 и в закруглённых по бокам разрезов шортах.

– Она счастья хочет, – пояснил Ян, располагаясь на диване. – Посмотрим её?

Мила испугалась. Она вовсе не хотела, чтобы её смотрели. А тут ещё храпящий старикашка вызывал бурю не очень положительных эмоций.

– “Шайка, – подумала бедолага Семёнова. – Вот ведь попала. А ещё вершины карьеры не достигла, – и тут она решила, что голыми руками её не возьмёшь. – Нет. Надо будет очень и очень для этого потрудиться.”

– Перестарался, – отметила Анита, обращаясь к маленькому другу.

– Что, нет её? Нет Семёновой? Неужто ошибся?

Мила вжалась в стул.

– Не беспокойся, – мягко улыбнулась радужная девушка, подмигнув анютиковым глазом.

Ей прибывшая доверилась тоже не сразу.

– Мила Семёнова. Восемнадцать лет. Счастье – завоевание олимпийской медали по прыжкам в высоту с шестом. Верно? – спокойно спросила Анита, перечислив основные моменты.

– Правильно, – подивилась клиентка. – А что? – Когда Миле было нужно, она соображала достаточно быстро. Не зря, ой, не зря её мальчик на шкаф закидывал. И главное, сам процесс поднятия не запомнился. А это что-то да значило. – Вы можете, – девушка показа жест, соответствующий взятию в руки шеста, – сделать меня олимпийской чемпионкой? – Опровержения не последовало. – А с какой медалью?

– Мы готовим счастье. Рецепт – ваш. Пишите. Всё будет выполнено дословно.

Перед Милой лёг листок. Его собрат, летая по кругу, опустился рядом.

Вспомнив недавний прыжок и пребывание на высоте в раздевалке, девушка, глядя в необычные глаза, поверила. Дрожавшая по началу рука, взялась за лежавшую поодаль ручку и вывела, не обращая внимание на доступность почерка чьему – либо пониманию: “Моё счастье – золотая олимпийская медаль, – и, спохватившись, дописала. – На ближайшей летней Олимпиаде”.

Глава 40

Из огня да в полымя

где Марсин возвращается к нормальной жизни

Игорь Леонидович Марсин сошёл на перрон. Вдохнув городской вокзальный воздух, смешанный с запахом промасленной железнодорожной ветки, он огляделся и направился в сторону подземного перехода.

Отдых прошёл великолепно.

– “Две недели, а как могут изменить жизнь, – отметил человек в очередной раз. – И хорошо “.

В целом, события развивались по намеченному плану. Дневной отдых после дороги, а завтра с новыми силами за работу. “Дел, наверняка, накопилось предостаточно. Только расставляй приоритеты”.

В толпе прочих встречающих показалось знакомое лицо.

Рука сделала приветственный жест в сторону молодого напарника.

– Ну, как дела? – поинтересовался мужчина, пожимая узкую сухую ладонь.

Про гусениц и бабочек, что разговаривали с ним давеча, Марсин никому рассказывать не стал, но принял решение, заслуживающее отдельного внимания – он взял помощника.

Никогда не думал, что придётся вот так, подобно Шерлоку Холмсу или Пуаро нуждаться в единомышленнике, но и собака была не лучшим выходом из положения. Она, конечно, могла выслушивать и даже понимать, виляя хвостом, но вот говорить… Люди убеждали, что не умела. Марсин уверился в противоположном, тем более что прошлый случай высказывания мыслей братьями меньшими, оставшийся в памяти вспышкой безумия, не приводил к решению завести четвероногого друга.

Так появился Василий.

Чуть выше среднего роста, сухожилый парень имел главные достоинства – был сообразителен, неприметен, не обременён комплексами и не женат.

– Всё в порядке, Игорь Леонидович, – шёл вровень с начальником молодой человек. – Случались казусы, но…носили скорей узко местный характер.

– А подробней? – насторожился Марсин.

– В один день кто – то что – то забыл. Такой вот день забывчивости, – Василий махнул рукой на доклад, считая его явно не интересным. – Ещё через несколько – случился период уступок. На компромисс шли все. – Мужчины доехали до аптеки и, сойдя, отправились через бульвар, домой к Марсину.

– Ну – ну, – подбадривал тот помощника. – Давай дальше, Вася.