Игрок

Он:

давай, что такое 20 минут, я тут с 8 вечера тебя поджидаю))

Очередной диалог, легкий, приятный, волнующий. Снова рассвет. Ох уж эти сетевые романы, ох уж эти междугородные отношения. Как много о них написано, как же это все банально, но эта банальность не становилась для него менее сладкой.

Заговорили про отношения. Он рассказал ей о своей бывшей жене, с которой почему-то прожил почти шесть лет. Рассказал, почему ушел и как это произошло. Он знал, она понимает его, просто понимает. Она тоже рассказала про своего последнего. Сказала, что тоже не понимает, почему они были вместе, ведь она интроверт, а он не понимал ее молчания. Сказала, что, решив расставить точки, просто уехала на неделю с друзьями на море, не сказав ему ничего. Бывший заваливал ее письмами, смс и звонками, ей было очень жаль его, но она нашла в себе мужество не отвечать.

Он хотел написать ей, что она своим исчезновением и игнором устроила для бывшего сущую каторгу. Ведь так нельзя, ведь человека в таком случае могут раздавить собственные мысли, что надо было просто встретиться или хотя бы написать, что они больше не могут быть вместе. Но вместо этого он написал: «Ох уж эти мужчины».

Какое он имел право судить ее? Кто он вообще такой, чтобы лезть в ее бывшие отношения, они бывшие, и отлично. Откуда у людей вообще такое желание все время поправлять других? Видимо, это дает какое-то чувство превосходства. Помогает показать, я хороший, потому что я знаю, как правильно. На фоне тебя, который не знает, как правильно, я просто белый и пушистый, а ты лох педальный.

Пятница, нет на эти выходные он не поедет в Питер, еще слишком рано.

Гаага, Нидерланды

У каждого уважающего себя города должна быть набережная. Или хоть какой-то водоем. Обычно она не нужна местным жителям, но необходима приезжим. Без набережной город становится безликим и пустым. Вода все облагораживает, даже промышленные центры. Была у него такая традиция – в каждом новом городе находить набережную и обязательно выкуривать там сигарету. Это было с ним под проливным дождем, в жуткий мороз, в дикую жару. От этого ритуала отказаться он никак не мог. Вот и сейчас пробивался к воде через стандартную набережную, провонявшуюся фастфудами и кафе с завышенными ценами. Северное море, он давно хотел ощутить его соленые брызги. Когда он думал об этом море, то всегда представлял себе шторм, невероятную силу волн, которая начинается где-то далеко от берега, а потом доходит до суши и с шумом рушится о камни. Ему давно хотелось встать у этих камней и кожей лица впитать эти брызги, пропитанные солью, водорослями, рыбой, льдом. Он хотел ощутить на себе всю его мощь. Чтобы от пронизывающего ветра слезились глаза, краснела кожа, а тело дрожало от холода. Почему его всегда так тянуло в какие-то суровые холодные места? Почему ему всегда было плохо на юге? Неужели проблема лишь в том, что он очень хреново переносит жару? Нет, дело не в жаре. Просто юг слишком аляповатый, многочисленные краски сливаются в какое-то невнятное пятно и теряются; юг слишком криклив, там почти всегда и везде слишком много людей, создающих шум, активно жестикулирующих, пытающихся навязать какой-то разговор. Юг слишком назойливо лезет в душу. Конечно, север не был таким радостным, точнее он был совсем безрадостным и серым. Но это его привлекало куда больше, чем бушующие южные страсти. Успокоить его мог только север.

Северное море оказалось совсем не таким, каким он себе его представлял. Здесь не было камней, полный штиль, мирно гуляющие люди и собаки. Чем-то похоже на Питер. Разве что таких туманов он в Питере никогда не видел. Туман был настолько сильный, что становилось трудно дышать. Зато он мог ощущать этот природный смог всеми легкими. Ему нравилось, как внутренние органы впитывают в себя эту вату, образуя во рту солоноватый вкус. Обратно он возвращался уже в спокойном состоянии, удалось унять внутреннюю дрожь. Хорошо, что у него не было свободного доступа в Интернет. Простенького мобильника вполне хватало для повседневных нужд, он сознательно избегал всех гаджетов и устройств, позволяющих выходить в Сеть из любой точки мира. Так он мог избежать этой паутины, урывая что-то из наступающей на душу урбанизации.

Часть 3

Дома

Как только он зашел домой, конечно, тут же включил компьютер и полез на ее страницу. Новый статус: «Может быть. когда-нибудь…». От безмятежности, которой он так радовался еще несколько часов назад, не осталось и следа.

Этот статус стал очередным приливом, внутри вновь все заиграло. Он позвонил ей. Услышал сухой голос и короткие ответы о происходящем с ней. Была ли она рада услышать его? По голосу этого не скажешь, в голосе звучало какое-то раздражение, хотя прямых вопросов он не задавал, так, поговорили ни о чем. Он хотел рассказать ей о Северном море, но не стал этого делать, побоялся опять почувствовать себя идиотом. Повисло молчание, он только узнал, что в выходные она была на выставке художников, которая ей понравилась. Но что именно, не уточнила.

Положил трубку, снова зашел на ее страницу, прочитал: «Может быть. когда-нибудь…» и вновь стал носиться, как угорелый, по квартире. У него был шанс, ему дали еще один шанс! Главное, не давить на нее и ничего не требовать, он постарается не облажаться, он будет стараться изо всех сил! Он будет делать то, что хочет она, ждать молча! По крайней мере, ему казалось, что она хочет именно этого. Ведь не просто так она никогда не начинает общение первой, но при этом статусы… эх, статусы… Она думает, может быть, боится, но он сумеет дождаться какой-то конкретики, не беспокоя ее, дав ей время. Он просто замолчит.

Однажды ему сказали: «Твоя проблема в том, что ты все начинаешь с нуля. Ты не можешь продолжать, ты не можешь просто исправить ошибку. Тебе надо все разрушить и начать заново». Да, это было правдой. Он любил ставить кресты и сжигать мосты. Но теперь все будет по-другому. Он будет терпелив, не станет ничего разрушать, он просто будет ждать ответа.

Наверное, он сможет стать стабильным и внутренне спокойным. Даже перестанет опаздывать. Он научится спать по ночам и ограничивать ход мыслей. Наверняка сможет жить ровно. Хватит уже этих бесконечных швыряний из одной пропасти в другую. Как он до сих пор не пропал в этих пропастях? Или все-таки пропал?

Пошли гулять с собакой. Порадовали влюбленную парочку репетицией трюков. Вернулись домой, с трудом отодрал с подушечек лап семена липы. Решил перечитать «Защиту Лужина» Набокова. Вот ведь парадокс, ведь на самом деле великие писатели не открывают чего-то нового. Ты читаешь произведение и понимаешь: да, ты все это уже знал, этот так и могло быть, только так. Даже если лично с тобой ничего подобного не происходило. Наверное, сила писателя в единственном – описать это так, как не сможет кто-то другой. Он просто переводит на человеческий язык какие-то прописные истины.

Прошел еще день. Еще день связывания себя цепями молчания, он по-прежнему больше всего на свете боялся быть навязчивым, его рвало на куски от желания примчаться к ней, но очень важно в такие моменты найти в себе силы для сохранения хладнокровия вопреки бурлящему потоку внутри. Она удалила статус и заменила его на что-то абсолютно нейтральное. Это немного резануло, он задал вопрос, почему она удалила предыдущую запись? Получил ответ: статусы она меняет довольно часто, почему бы и нет. Больше он ничего не спрашивал. Стало понятно, что она затеяла какую-то игру, главное правило которой – не задавать прямых вопросов. Что ж, хочет поиграть – поиграем. Он был готов играть до тех пор, пока она не созреет для окончательного ответа.

Все, что он может сейчас. – попытаться вернуться к прежнему образу жизни и терпеливо ждать. Она знает, как его найти, и обязательно сообщит, как только примет решение. Начнет диалог, позвонит или напишет смс. Но сама, он больше не будет делать первый шаг. Но она ведь все равно знает, что он прибежит к ней по первому зову, бросив все. А сейчас ему надо как-то продержаться в этом урагане, который швыряет его от отчаяния в надежду и обратно.

Решил уйти в работу с головой. Даже согласился взять подработку, хотя необходимости в этом не было. Предстояло взять интервью у одного известного актера. Вообще-то ему всегда было чуждым общение со знаменитостями, потому что поставленная цель никогда не будет достигнута. Как и в любом портрете, здесь очень важно раскрыть человека. Но публичный человек никогда не будет раскрываться полностью перед неизвестным ему человеком, еще и для интервью. Не будет. и все тут. С простыми людьми проще, к ним легче найти ключик – с кем-то опрокинуть стопарик, кем-то восхититься, кому-то просто помочь решить бытовые проблемы. В общем, таким людям было довольно легко доказать, что он свой, что ему можно доверять. Со звездами совсем иначе. Ты прекрасно понимаешь, что становишься лишь катализатором, проводником этого человека к кому-то, к кому он хочет обратиться. Как правило, это фанаты, реже – близкие люди, друзья. Тут нет цели раскрыть человека, это нереально. Тут главное – уловить то, что он хочет сказать, и передать это дальше.

Работа не помогала, ничего не помогало. Она поселилась в его мозгу окончательно. Он думал о ней всегда, строил диалоги, представлял их вместе в разных ситуациях. С утра и до утра она была с ним. Он не мог спать, максимум, что удавалось – урвать у Морфея хоть пару часов. Засыпал он в ее объятиях, просыпался тоже, ехал с ней на работу, работал с ней, веселился с друзьями.

Он прекрасно понимал, что самое важное – совсем не мечтать, не строить в голове воздушных замков. Тогда Вселенная каким-то чудом устраивает все как нужно. Но как было трудно сдержаться. Очень трудно, замки возводились сами собой какой-то невидимой рукой. Разрушить их было подобно смерти. Как только он пытался это сделать, подкатывал комок к горлу, и все время хотелось плакать. Казалось, что жизнь не должна быть такой. Ну почему это все происходит именно с ним?

Надо было уехать. Снова куда-нибудь сбежать, попробовать переключиться. Он набирает номер и договаривается с собачьей передержкой. Ему ни перед кем не было так стыдно, как перед собственной собакой. Конечно, то, что можно купить за деньги, он покупал: лучшее ветеринарное обслуживание, корм суперпремиум-класса, специальные собачьи головоломки из Америки. Но он мог купить не все, он не мог купить время для этой собаки. Свое время. И тогда он понимал, что собака порой стоит не на первом месте в шкале ценностей. Он уходил в загул и мог вернуться только под утро. Ему было безумно стыдно смотреть в эти собачьи глаза, на этот виляющий хвост, на эту щенячью радость, незамутненную ни ревностью, ни скандалами из серии «где ты шлялся?», ни молчаливым игнором. Лучше бы собака устроила ему скандал, лучше бы завопила: «Как тебе не стыдно, я тут голодная и невыгулянная!». Но вместо этого животное весело виляло хвостом, искренне радуясь, что он все-таки пришел. Ни один человек, посланный им на хуй, не мог вызвать столько стыда, как собака в этот момент.

Олессун, Норвегия

Ему нравился этот город. Он манил к себе не только красотой и уютом, но и стабильностью. Благодаря Гольфстриму здесь почти круглый год +12-14. Только в январе температура может опуститься до нуля. Так же этот город был стабильно серым, стабильно дождливым. Дождь почти каждый день, ничего не меняется. Но, несмотря на стабильность, этот город оставался настоящим. С людьми совсем по-другому. Как можно быть всегда одинаковым? Он знал весельчаков, у которых всегда хорошее настроение. Знал и тех, кто вечно всем недоволен. Хотелось подойти к ним и потрогать, чтобы убедиться, живые ли они, настоящие или какие-то роботы, живущие по определенной программе и не способные выйти за рамки этой программы.

Он записался на экскурсию. Ему пообещали фотосафари по Атлантическому океану. Что ж, звучит заманчиво. Резиновая лодка несется по водной глади. Океан, он притягивает и пугает одновременно. Задумался: что будет, если он вдруг свалится за борт? Сможет ли вытащить свое тело на поверхность, что с ним станет в этой воде, в которой способны выжить лишь немногие морозоустойчивые особи. Их очень мало, это не юг, пестрящий разнообразием видов, здесь могут жить лишь единицы. Моросит дождь. Ледяной, царапающий кожу. Нет, если он упадет за борт, океан его не пощадит, скует холодом все тело, обездвижит и медленно заберет себе. Он увидел на поверхности огромных медуз, на каменных островкам множество различных птиц. У них нет яркого оперения. Выделяется только красный нос тупиков. Позавидовал им: они не склонны к самоедству, им достаточно питаться рыбой, им достаточно просто жить. Впереди показались морские котики. Небольшие тела, распластанные где-то на краю земли.

Мысли вновь вернулись к соцсетям. Когда он там был последний раз, лента пестрела перепостами с призывом остановить убийство дельфинов на Фарерских островах. Описывались какие-то ужасы, все это подкреплялось иллюстрациями красного от крови моря.

Фарерские острова, они ведь совсем рядом. Достаточно добраться до Бергена и сесть на паром. Он отказался постить информацию об убийстве гринд на Фарерах. Решил взглянуть на это из других источников. Ну не верил он в тупую жестокость и кровожадность фарерцев, он уже давно понял, что мир не черно-белый. В соцсетях писали, что для них убийство гринд просто ритуал, когда мальчик становится мужчиной. Оказалось, что ничего подобного. Такие нации, как фарерцы, никогда не возьмут больше, чем им нужно. Они убивают гринд раз в год, не было никакого ритуала для мальчиков, это была их еда, годовой запас пищи, не выбрасывалось почти ничего. И убивая своими руками, фарерцы поступают куда честнее, чем житель мегаполиса, который оплачивает убийство, покупая мясо в магазинах. Да, он сам не убивает, он не видит, как гибнут животные, не видит окрашенную в красный цвет бойню, пропитанную болью и страданиями. Житель мегаполиса даже не желает думать об этом. А ведь он, в отличие от фарерцев, забирает гораздо больше, чем ему действительно нужно.

Дома

По возвращении он, конечно же, включил компьютер. На ее странице висел статус «скучаю». Он тоже скучал, очень сильно скучал. Хотел написать ей об этом, еле сдерживался. Но знал, что правила игры нарушать нельзя. Он знал, что стоит написать ей прямо, как она уйдет в офлайн, проигнорирует. Он запомнил эти правила. Только намеки, старательно уложенные в статусы. Можно только так, по-другому нельзя, по-другому он будет чувствовать себя идиотом, которому все показалось. Нашел какую-то песню, где молодой человек пел, как сильно он скучает. Запостил.

За время игры он научился препарировать каждую песню, он вычленял слова и фразы, находя в них подтверждение своим догадкам. Это было невероятно трудно, ведь до сих пор он этого не делал, хватало общей атмосферы песни, а это ковыряние отнимало что-то очень важное, отнимало целое. Он знал, что многие музыканты предпочитают не называть себя поэтами, а делают акцент на музыке. Но было видно, что человек, желающий передать свое настроение с помощью песни, непременно ориентируется на слова.

Большинство современных людей совершенно не умеют выражать свои эмоции. Максимум на что они были способны, это постить свое настроение с помощью чужих цитат, чужой музыки, чужих фото. Искренне люди могут выражать только агрессию. Комменты под какой-нибудь несправедливостью просто убивают. Люди готовы разорвать виновника голыми руками, посадить его на кол, четвертовать. Эти комменты просто горели невероятно сильной агрессией и ненавистью, люди даже не пытались как-то ее заглушить или заглянуть чуть глубже. Им нужна была красная тряпка, и они на нее бросались. Эти комменты порой были гораздо несправедливей и ожесточенней, чем сам проступок.

Почему-то ему было стыдно играть в статусы у себя на странице: ему казалось, что они слишком прямые, он не умел зашифровывать послания так же, как она. Но у него был блог, это спасало. Там он мог писать все что угодно. 1049 просмотров. 1049 безмолвных просмотров.

Он вынашивал планы об увольнении. Начальник – дебил полнейший, который не понимает и не ценит своих сотрудников. Однажды он не выдержал, вылил на него все то говно, что так долго копилось. Да, высказал все, что давно хотел сказать, не стесняясь в выражениях, ведь терять уже было нечего. А потом ушел, громко хлопнув дверью… Все это было лишь в его мечтах. Он не мог себе позволить уволиться сейчас. В голове зрел план о переезде в Питер. Он сделает это как бы невзначай. Почему бы и нет? Так он будет к ней гораздо ближе, оттуда будет легче подобраться к ней. Они будут общаться в реальности, а не с помощью статусов. Они будут гулять в их общей компании., А там будь что будет. В принципе, почему бы не пойти на это? Что держит его в Москве? За эти месяцы он так полюбил Питер, его тянуло туда каждую пятницу, так зачем сопротивляться? Надо же иногда и менять что-то в жизни.

Как он оказался в Москве, почему здесь, ведь к Москве он всегда был достаточно равнодушен? Просто в родном городе он однажды потерял все. Все, чем жил, что было так дорого. Тот период стал сплошными похоронами идей и надежд. Вот ведь парадокс: жил-то он тогда исключительно работой, работой на себя, не на дядю Сэма. Разве можно было так зациклиться на ней, что закрытие его дела стало для него концом всему. Он больше ничего не хотел, кроме как полоснуть ножом по венам и наблюдать, как кровь струится, утекая вместе с его болью, мыслями и самой жизнью. В ближайшем магазине он купил бутылку водки, пришел домой и выпил ее почти залпом. Еды не было, над ним нависла финансовая жопа во всей своей красе. Водку пришлось запить водой из-под крана. Наутро он думал, что умрет, не было сил даже на то, чтобы жалеть себя и плакать о несостоявшейся жизни. Сутки он пролежал, что-то выискивая в белом потолке, надеясь то ли умереть от похмелья, то ли выжить несмотря ни на что. А потом он взял атлас с городами, ткнул пальцем и решил ехать туда, куда легла фишка. Это был провинциальный городок Ч. Ехать туда совсем не хотелось. После взлетов в этом мегаполисе, после всего, чего он тут добился, после стольких приятных дней, проведенных с близкими, после такого тщательного изучения и принятия этого города, внутри он не был готов сдаться. Но фишка легла, ничего не попишешь. Тогда он еще не понимал, как же ему хорошо будет в этом провинциальном тихом городишке, как же легко там дышать, как же хорошо его там примут. Он еще ничего не знал о великолепных озерах, старенькой, но такой родной центральной площади, уютной кафешке, которая словно списана с будней героев голливудских фильмов. Да, там было хорошо, и потом уже не хотелось уезжать оттуда. Примерно через год городишко практически задушил его своим уютным шарфом, он четко понял: надо делать ноги, пока он не возненавидел этот город. Так он и ломанулся в Москву. И что теперь? Опять переезд? Хм, а ведь это будет уже шестая смена города в его жизни. Не многовато ли? Впрочем, в самый раз. Чего сидеть тухнуть. Набрал номер старого знакомого, с которым когда-то вместе работал. Тот предложил ему теплое местечко редактора. Правда, оно освободится лишь через четыре месяца. Он согласился, понимая, что сильно терял в зарплате. Осталось найти квартиру, закончить здесь все дела и вперед к новой жизни.

Какой она будет, эта новая жизнь? Будут ли они вместе, не мерещится ли ему все это? Может, это просто иллюзии, а окончательный ответ был там, на эскалаторе? Он сомневался, как же он сомневался. Было очевидно, что почти все, выложенное ею, кому-то посвящается. Но как понять, ему или кому-то другому? Как понять? Он написал об этом в блоге. Ответ пришел почти сразу. Конечно же, на ее стене. Она выложила очередную песню, которая не оставляла сомнений – это ему. Она читала его блог! Читала молча, как и другие. Она следила за ним. Реагировала на статусы, увидеть которые можно, только зайдя на его страницу. Она следила: он чувствовал, как она выискивает информацию, тайно, боясь спалиться, делая вид, что она не делает ничего подобного. Но он-то знал, знал точно. Вообще-то он не был против, только не понимал, зачем это нужно. Ведь она совершенно спокойно могла задать ему любой вопрос в любое время. Зачем ориентироваться на какие-то фразы, которые могли быть лишь выплеском или сиюминутным настроением, никоим образом не говорящим о том, что на самом деле происходит внутри. Неужели эти поиски черной кошки в темной комнате для нее так важны? Что ж, пусть ищет, он не против, раз ищет, значит, ей не все равно. Он будет продолжать тешить себя надеждой, что когда-нибудь они обязательно встретятся. Может быть, совершенно случайно. И, может быть, совершенно случайно фишка ляжет так, как надо.

Зашел в свой блог. Написал об очередном прыжке с парашютом. Описал самое острое, что есть в этом увлечении – кувырок из самолета. Через пару часов опять залез к ней на страницу. В списке хобби стояли парашюты. Но ведь он точно знал, что за ее плечами нет ни одного прыжка. Не выдержал, снова написал.

Он:

привет)))

Она:

да

Он:

тоже подсела на небо?))

Ушла в офлайн. Как обычно. Что и требовалось доказать: его считают недостойным идиотом. Эти игры вынесли ему мозг окончательно. Он не понимал, зачем они нужны? Если она не уверена в своих чувствах, то почему нельзя сказать об этом прямо? Он бы понял, он вообще много чего способен понять. Почему она так сильно боится открыться, боится его? Откуда в ней эта неуверенность, с такой легкостью передающаяся ему? Из-за этих игр его внутренний радар окончательно пришел в негодность. Он уже ничего не понимал: где настоящее, а где игра, хочет ли она что-то сказать выложенным посланием или она написала без всякой задней мысли, без мысли о нем? Внутри поселилось как-то жуткое желе, которое все время тряслось и никак не хотело стабилизироваться. Это было невыносимо. Он не знал, кому и чему верить – ее статусам, своему сердцу или мозгу? На радар надежды больше не было. Если она к нему ничего не испытывает, зачем тогда дает эту тупую надежду? А если дает надежду, значит, все еще возможно? Тогда почему не говорит прямо? Комплексы? Конечно, комплексы, бедняга, досталось же ей, наверное. Ничего, она сможет с этим справиться, он поможет.

Он опять вспомнил свое детство. Очень обидное воспоминание. Он плакал и очень хотел на ручки. Но, видимо, в тот момент родители посчитали это капризом и решили взяться за воспитание. Он плакал, тянул свои ручонки, а его игнорировали. Он бы очень хотел им объяснить, что это не каприз, не прихоть и не попытка подчинить себе родителей. Это обида. Обида из-за того, что его не слышат и не понимают. Хотелось простого тепла, хотелось уткнуться в мамин свитер. Но его игнорировали. Обида только нарастала, плач усиливался. Потом он понял, что его все равно не услышат и не поймут. Он перестал плакать. Родители могли торжествовать над маленьким существом. Они победили, а он в тот момент понял, что лучше вообще не просить поддержки. Потому что если показывать, что тебе плохо, могут не услышать. И тогда будет еще хуже, еще больнее. На черный комок внутри ляжет еще один – страшнее и чернее. Имя ему – непонимание. Лучше все держать внутри.

Сейчас было примерно то же самое. Он не покажет ей свою боль и замолчит. Навсегда.

Из-за сломанного радара и жутчайшей внутренней какофонии он начал полагаться только на монетку. Если он в чем-то сомневался, а сомневался он теперь во всем и всегда, достаточно было ее подкинуть и получить ответ. Эта монетка заменила ему все – внутренний радар, разум, чувства. Она стала спасательным кругом в море сомнений. Он понимал, что это неправильно, что так не должно быть. Но успокаивал себя знаком зодиака: что поделать, коль ему судьбой предначертаны вечные сомнения. Странно только, что раньше ничего подобного не было.

Они перестали общаться. Общение заменила игра в статусы. Он не знал, что писать, он упорно не хотел прикрываться чужими цитатами и песнями, а своего уже ничего не осталось. Почти две тысячи просмотров в его блоге. Без регистрации на сайте читать его невозможно. А он даже не знал ее ника, и вообще не мог видеть, кто его читает, кто эти загадочные читатели. Он не хотел писать, искренне не хотел ничего писать. До сих пор он и не понимал, насколько может быть болезненным рождение каждой строчки.

В конце концов, рассудок победил, приказал сворачивать эту игру. Он чувствовал, что уже на грани нервного срыва, он не знал, что думать и как действовать, он на полном серьезе боялся загреметь в дурку с какой-нибудь паранойей. Почему она не дает прямой ответ, ведь это так просто! Мир вообще устроен очень просто. Но людям, видимо, скучно живется, поэтому они всеми фибрами души стараются все усложнить.