Марта кормила младенца Дария, уложив вместо него в колыбель сына. Когда на лестнице, ведущей в покои, раздались тяжелые шаги, младенец на ее руках пронзительно закричал. Мужчина с залитым кровью лицом и сведенным судорогой ярости ртом ворвался в комнату. Он выхватил младенца из колыбели, сорвал расшитое гербами покрывало и, распахнув окно, выбросил кричащего ребенка в ночную тьму. Крик быстро затих, оборвавшись на высокой ноте. Кормилица забилась в истерике, прижимая к себе маленького графа, она в суеверном ужасе отползла в угол – этот человек со страшно перекошенным лицом, залитым кровью, убийца ее первенца, казался ей исчадием ада. Разгромив все вокруг, мужчина замер на миг перед ней. В соседней комнате раздались быстрые шаги, он вздрогнул и выбежал прочь.
Младенец столь же внезапно замолчал, словно сраженный страхом кормилицы. Марта, судорожно прижимая его к себе, тихонько выла.
В комнату вбежал высокий седеющий мужчина, он был бледен, сухие воспаленные глаза обшаривали комнату. Он кинулся к Марте. Провел рукой по ее волосам, медленно взял младенца из ослабевших вдруг рук кормилицы. Младенец замер в оцепенении, мужчина торопливо, но бережно распеленал его, он узнал родимое пятнышко на левом плечике и вздохнул с облегчением.
– Жив! Судьба сильнее смерти!!!
Под пристальным его взглядом Марта медленно поднялась с пола, подошла к нему, слезы катились по ее щекам.
– Слушай меня внимательно, чтобы гибель твоего первенца не была напрасной, ты должна молчать. Он будет расти твоим сыном в твоем доме…
Утром Марта вернулась в деревню, когда весть о страшной гибели наследника и смерти графини облетела округу. С тех пор Марта стала молчаливой, она почти не разговаривала с соседками и часами сидела у окна, укачивая младенца, внимательно всматриваясь в черты его лица, словно пытаясь кого-то узнать. Со временем она страстно привязалась к своему молочному сыну, ревниво оберегая его от посторонних, боясь любопытного взгляда, который мог бы сорвать завесу тайны.
Пророчество Высокого
Прошло несколько дней после смерти графини и возвращения Марты в деревню. Эти дни были полны горечи, страха и боли.
Вечер медленно опустился с небес, завершив еще один тяжелый день, и тени деревьев растаяли в полутьме. Ярко горел свет в доме Морганы, свечи потрескивали, и теплый прозрачный воск неторопливо стекал вниз, создавая причудливые наросты на медово-теплом теле свечей. Моргана в задумчивости смотрела на огонь, слушая рассказ Корнелия, вернувшегося из долгого путешествия. Она изучала осунувшееся, ставшее почти чужим лицо старого друга, которого обрела много лет назад. Когда-то давно они встретились в лесу, на первой охоте молодого графа Корнелия, эта встреча определила их судьбы.
Тогда был теплый осенний день, желтые листья сверкали золотом на фоне ярко-голубого неба, прядали гривами кони, трубил рожок, лаяли собаки, взявшие след. Юный Корнелий, поддавшись охотничьему азарту, скакал за резвыми гончими, мчавшимися по свежему следу. Собаки то исчезали в сухой осенней траве, громким лаем оглашая округу, то возникали вновь. Корнелий оторвался от остальных, воображение рисовало ему картины удачной охоты, как он с трофеем вернется к свите. Лай внезапно смолк, Корнелий пришпорил коня, почти уклонился от низкой ветки, больно хлестнувшей его по лицу, и оказался на небольшой поляне, в центре которой стояла девочка. Свесив розовые языки, тяжело дыша, собаки окружили ее, они переминались с лапы на лапу, тонко поскуливая.
– Ко мне, – прикрикнул он на собак. – Испугалась?
– Нет.
– Ты смелая. Что ты здесь делаешь?
– Собираю сон-траву. Я не боюсь собак, они меня никогда не тронут.
– Почему? Ты особенная?
– Угу.
– Как тебя зовут, особенная девочка?
– Моргана Мэриме, а ты – граф Корнелий, да?
– Да, ты угадала.
– Я не угадывала, я знаю тебя, ты будешь моим другом. – Она приблизилась к нему. – Ой, смотри, у тебя на щеке кровь.
– Видно, ветка хлестнула. – Корнелий дотронулся до правой щеки и, поморщившись, посмотрел на окровавленные пальцы. – Ерунда.
– Неправда, надо приложить лист подорожника, он остановит кровь.
Моргана нашла темно-зеленый лист, Корнелий спешился, привязал коня и послушно сел на поваленное дерево. Девочка приложила лист к царапине. Корнелий с интересом смотрел на нее, его забавляла серьезность, с которой Моргана возилась с подорожником. Его удивили ее яркие зеленые глаза и абсолютно белые, почти седые волосы.
– Никогда не видел таких белых волос!
– Это у всех в моей семье, говорят, что у мамы и бабушки были такие же, а вот брат у меня рыжий.
– У тебя есть брат?
– Да, старший, он такой умный!
– Чем это он умный?
– Не вертись, – Моргана строго посмотрела на него. – Он прочитал много книг, я так не могу, мне гулять интересней. В лесу очень красиво, правда?
– Правда.
– Вот и все, теперь быстро заживет!
– Спасибо, Моргана, ты меня спасла.
– Не за что! А спасла я не тебя, а зайку, он, бедный, так дрожал!
– А как же?..
– Собаки? А они забыли о нем…
– Забыли?!
– Я так захотела, понимаешь?
– Так вот оно что. – Корнелий в задумчивости уставился на Моргану, припоминая деревенские слухи. – Так ты… не может быть!..
– Ага, только не говори никому, пожалуйста, люди нас почему-то не любят…
С того дня прошло много лет. Корнелий обращался к Моргане за советом, и тогда ведьма доставала хрустальный шар, зажигала особые, витые свечи и заглядывала в будущее.
Однажды в недрах хрусталя увидела Моргана этот вечер: бледного, похудевшего Корнелия и себя, задумчиво смотрящую на огонь. Тогда сердце Морганы болезненно сжалось, а сейчас, слушая его и глядя на пламя, она понимала, что жизнь изменилась и время отныне будет течь иначе.
Корнелий рассказывал о встрече с тем, кто назвал себя Высоким, о смертельных ранах. Закончив рассказ, он в задумчивости замолчал, ожидая, что скажет Моргана. Ведьма встала и подложила дров в камин, закуталась в шаль и села напротив Корнелия.
– Помнишь, когда-то я рассказывала тебе о брате?
– О брате? Да, кажется, только то, что он был рыжим, его звали Кевин и однажды он исчез. Ты избегала разговоров о нем.
– Да. И на это была причина… – Она помолчала – Дар в моей семье всегда передавался женщинам, и поэтому в роду всегда рождались девочки. Но моя мать родила мальчика – это было плохим знаком, – значит, над семьей нависла угроза, но когда родилась я, все успокоились. Меня начали обучать еще с пеленок, магия была вокруг, вся семья жила ею, вся семья, кроме Кевина – он был лишен дара. Но магия привлекала его, он добывал редкие книги, для этого даже тайно проникал в библиотеку замка, где-то раздобыв чертежи подземных ходов, те самые, которыми пользовался потом ты. Его интересовал только путь в библиотеку… Знания стали его страстью. Он учился вместе со мной, хотя не мог взглядом зажечь огня и заставить деревянного человечка плясать на столе…
К нему в руки как-то попала необычная книга, будто бы написанная кровью, он замкнулся в себе и стал избегать нас, а потом исчез, оставив записку, показавшуюся нам странной. В ней говорилось о том, что Кевин уходит, чтобы обрести верховную силу знаний, поскольку он уверен теперь, что есть человек, способный эту силу дать ему.
Мама делала обряд возвращения домой, но впервые у нее ничего не получилось, потом я много раз пыталась найти брата и помочь ему, но все, что связано с Кевином, было словно окутано густым, клубящимся туманом… До недавнего времени. Кевин пришел ко мне в сновидении. Он стал великим магом, он изменил свою судьбу, но заплатил за это свободой. Мой брат давно не принадлежит себе, он служит знаниям.
Тогда же он рассказал мне о том, кого ты называешь Высоким. Будь осторожен, Корнелий, будь осторожен даже в мыслях, потому что все, что ты думаешь о нем, не секрет для него.
– Кто он на самом деле?