Сказка о девяти адептах

Да… стало быть, это лесянка.

Ольгарт перевел взгляд с нее на горца и обратно. И вдруг неожиданно для себя самого брякнул:

– Нуар что, вас по всему острову насобирал?

Девушка взглянула на него своими огромными желто-зелеными глазами. Странно как-то взглянула.

– Что Вы, мэтр, конечно же нет, – ответила она. – Нуар насобирал нас по всему Архипелагу.

6. Комфортабельная тюрьма

Оставшись один, Ольгарт добрую минуту стоял столбом посреди комнаты, раздираемый противоречащими друг другу, но одинаково острыми желаниями: немедленно завалиться на кровать, посидеть в кресле и вымыться. Победила рациональность – зачем ему, Ольгарту, грязная кровать? Так что он бросил замызганную одежку на пол с самого себя удивившей брезгливостью – не успел сменить место проживания, как вылезли откуда ни возьмись давно забытые инстинкты цивилизованного человека – и отправился в ванную. Мылся долго, с наслаждением. А выйдя, обнаружил на полу записку, что его плащ и прочие детали туалета не пережили попытки их отчистить. Рассыпались, можно сказать, на первичные элементы Мироздания. Так что ему принесли новую одежду. Означенная одежда лежала рядом с запиской аккуратной стопочкой. Была она ему впору, но, разумеется, радикально черного цвета. А где бы ребята другую взяли?

Ольгарт оделся и взглянул на себя в зеркало. Да-а… Картина маслом. Сказал бы ему кто-нибудь три года назад, что он будет в таком разгуливать…

Он передернулся и отвернулся от зеркала. Валяться на кровати как-то расхотелось. Чем бы сейчас заняться? Осмотреть блок? Да, пожалуй, ведь теперь предстоит здесь обретаться… какое-то время… неопределенное. Тоже, конечно, тюрьма, но гораздо больше. И комфортабельнее, что характерно.

Ольгарт вышел в коридорчик и толкнул дверь в гостиную. М-да… Рохор, помнится, говорил, что эту комнату они обустраивали согласно своим эстетическим представлениям. Оно и видать. Черно-красный ковер, длинный стол, темную столешницу которого поддерживают крылья гигантских летучих мышей, на потолке люстра – огромный черный паук, в чугунной паутине которого запутались шарики магических светильников. И девять кресел вокруг стола… тоже то еще зрелище. Своеобразное у черных представление о прекрасном.

Ольгарт с опаской посмотрел на кресло в виде разинутого клюва хищной птицы, осторожно сел. Но кресло, против ожиданий, оказалось мягким и удобным. Он откинулся на спинку, осмотрелся… и прямо перед его глазами оказался огромный портрет Грагора. Кумир его подопечных был изображен, по всему видать, в период серьезного обострения. Если такое «одухотворенное личико» ночью приснится… в общем, может с человеком приключиться в постели небольшой конфуз. А вот художественных достоинств у картины не отнять – так и кажется, что вырвется сейчас Грагор из сковывающей его плоскости холста, впрыгнет в комнату, и никому тогда мало не покажется.

Хороша картина. И, кажется, Ольгарт даже припоминает ее историю. Подпись художника? Вот она, а толку? Имя молодого дарования, которому в свое время портрет Грагора стоил карьеры, все равно никак не вспоминалось. Но, конечно же, это именно то произведение.

Старая история. Заказали молодому и подающему надежды художнику отразить в образе сумасшедшего Грагора весь ужас и безумие черной магии. Вдохновленный обещанным шикарным гонораром, юноша хорошо заплатил магу, заведовавшему лечебным заведением, где находился Грагор в очередной период високосного обострения. Смотрел, сколько хотел, рисовал эскизы. Ну и создал в результате сей сомнительный шедевр.

Общество было шокировано. Черные маги – люди отвратительные? Да, конечно, кто б спорил? Но не давал Грагор согласия на ТАКОЙ портрет, и на зарисовки в клинике тоже не давал.

Грагор-то ладно. Демоны бы с ним. Но кого в следующий раз изобразит по чужому заказу этот киллер от живописи? Светскую львицу Юниаль с перекошенной флюсом физией? Ее степенного пожилого супруга на ночном горшке?

Покупать картины у юного гения мгновенно стало дурным тоном. И перестали покупать, как отрезало. А потом он нарисовал откровенно оскорбительный портрет одного аристократа по заказу недоброжелателей. То ли с отчаяния, то ли решил, что именно такие работы и станут теперь его фирменным стилем.

И вот тут-то он и понял, что проблем у него, оказывается, пока еще вовсе не было. Все еще только будет. Одно дело наезжать на Грагора – человека, как уже сказано, отвратительного, как и прочие черные маги… хотя на тот момент в королевстве еще не запрещенного. Но на аристократию королевства наезжать?! Да за такое…

А заказчики? Они отбрехались, не их же подпись стоит на картине.

В общем, пришлось юному дарованию бежать, кажется в Цвериолш, где и кончил он изготовлением трактирных вывесок.

А теперь именно этот самый портрет Грагора где-то раздобыли почитатели и повесили у себя в гостиной. Видимо им по молодости лет нравилось видеть своего кумира именно таким.

Чудны? ваши шутки, о великие боги!

***

Хотя ребята и обещали вскорости ужин, оголодавший Ольгарт не удержался и залез в стасис-шкафчик… хорошая, кстати сказать, штука, время в нем магически замедлено почти до полной остановки, и продукты совсем не портятся. Он сделал себе огромный бутерброд, налил вина. Осмотр блока было приятнее совмещать с маленькими удовольствиями.

Так, что у нас дальше? Медблок? Неплохо-неплохо… Кое-чего, конечно, не хватает, но он ожидал худшего.

А эта дверь?

Демоны раздери! Алтарная. Тьфу, даже аппетит пропал. Что тут осматривать и, главное, зачем? Видывал он такое, видывал. Нуар, что б его подземная змеехвостка проглотила и полгода живьем переваривала, взяв Ольгарта в плен тут же потащил смотреть Главную алтарную ордена. И с интонациями любезного хозяина долго и подробно объяснял, что и чего предназначено. Со вкусом так рассказывал, с удовольствием. С-скотина!

А эта комната… в общем тоже самое… алтарная как алтарная. Теряющиеся в полумраке стены, украшенные трудно различимыми зубастыми и рогатыми рылами, высокий сводчатый потолок и сам алтарь, освященный резко и ярко, как в операционной.

Поймите, мой друг, – излагал тогда Нуар с усмешечкой. – Алтарная это и есть в каком-то смысле операционная, не правда ли?

А вот прозаическая дверь в душевую недалеко от входа, а то, понимаете ли, работающий в алтарной маг может немножко запачкаться.

Ольгарт передернувшись начал уже закрывать дверь в это неприятное помещение, но вдруг замер. Что-то было здесь не так. Неправильно.

А вот оно… к боку алтарной плиты приставлена кованая чугунная лесенка. Ну да, предполагается, что объект обработки должен лечь на алтарь сам. А алтарь высокий. И еще чего-то не хватает… О великие боги! Эти идиоты сняли фиксаторы. Ну да, они же добровольцы, зачем их фиксировать? Ну да, они же великие герои и смогут лежать под пытками неподвижно без всяких там пошлых креплений. Вот ведь малолетки придурочные! Хорошо еще петли для фиксаторов не выломали. А могли бы.

Нет, это все совершенно несерьезно.

Он, Ольгарт, скоро будет дома.

***

Рохор еще что-то рассказывал об арене, но ее осмотреть Ольгарт не успел – из гостиной послышались шум и голоса.

– Мэтр! – весело орали подопечные. – Ужин.

Слово «ужин» подействовало на Ольгарта сильнее любой магии – он оказался в гостиной мгновенно, и смутные мысли оперативно покинули голову. После трех лет подвала – нормальный ужин!

Уже знакомые ребята – горец и лесянка, расставляли по столу тарелки.

– Мэтр, ну-ка дайте сюда ручку, – хмыкнула девушка и, не дожидаясь реакции Ольгарта, уцепила его руку с блокиратором. – Мы нарыли по книгам отличное заклинание-взломщик.

– Ага, – с удовольствием подтвердил горец, – Сейчас эта игрушка расстегнется в лучшем виде.

Браслет упал на пол с сухим шуршащим звуком и рассыпался кучкой мелкой серой пыли. Ольгарт мстительно растер ее ногой. Абсолютно счастливый, он переводил взгляд со своей освободившейся руки на полные тарелки на столе и обратно. А потом взглянул на заботливых подопечных.

– Как приятно вас опять увидеть, ребята, – высказался он от избытка чувств.

И его снова поняли неправильно.

– А Рохор-то был прав, – задумчиво произнес горец.

– В смысле? – не понял Ольгарт.

– Всем хотелось на Вас посмотреть. Но Рохор сказал, что Вам проще иметь дело со знакомыми людьми. А иначе будете нервничать.

Тьфу! Этот Рохор, кажется, твердо вбил себе в голову, что он, Ольгарт, законченный параноик.

– А что ж он сам не пришел? – начал было Ольгарт и осекся.

– Рохора Вы теперь долго не увидите, – спокойно ответил горец. – Он наказан.

Тьфу и еще раз тьфу! Правильно ему, Ольгарту, этот плащ выдали. Ходит тут, наслаждается жизнью! А о своем товарище по организации побега уже и думать забыл? Ну и кто тут, спрашивается, черный?