Сказка о девяти адептах

Если все пойдет как всегда, то он, Ольгарт, скоро будет дома. И окажется тогда, что все было зря. И гибель его товарищей по пресловутому походу на Нуара, и три года, проведенные в подвале… и энтузиазм этих симпатичных ребят тоже.

Симпатичных ребят? Они тебе уже нравятся? – спросил себя Ольгарт. И послал самого себя вместе с ехидными комментариями в пешее гастрономическое путешествие по всему Нижнему Миру в качестве праздничного блюда для подземных духов.

Ольгарт поднял свой бокал и предложил выпить за удачу. Пусть в этот раз все получится.

А совсем разбушевавшиеся ребята подняли вдруг тост за Нуара, который так старательно собрал их здесь на свою погибель, выполнив тем самым свою историческую роль по продвижению великой теории Грагора в широкие массы черных магов. Так что б ему не хворать и благополучно дожить до того момента, когда они придут его пристукнуть.

Собрал их здесь? Да, Ольгарт уже понял, что появление этих ребят в ордене – вопрос не простой. Что-то тут есть непонятное. Но переспрашивать не стал. Не сейчас. Не время. Судя по реакции Койера, да и Сельды тоже, вопрос этот для многих из них болезненный.

О, даже так? Всех десятерых?

Это он, Ольгарт, оказывается, не понял. Не «их всех» собрал, а «нас всех». Всех здесь присутствующих, включая его самого. Ну и как ему реагировать? Умиляться этому искреннему «нас теперь десять», или возмущаться, что его весьма печальную историю они ставят на одну доску со своим вступление в орден?

Но от размышлений Ольгарта отвлекли. От пресловутого «всех десятерых» разговор естественным образом перешел на его персону.

– Так как оно было-то, насчет мэтра? – поинтересовались несколько голосов почти хором.

– А я стоял на Второй Смотровой, – сообщил уроженец Сегиогерка. – Третья сверху просматривается – лучше не бывает. Должен же кто-то запечатлеть исторический момент?

Парень движением руки создал над столом зеркало магического проектора. Ого! В ордене Жизни для исполнения такого фокуса надо быть как минимум младшим магистром. Обучение молодежи у Нуара явно поставлено весьма неплохо.

– Смотрите! – возгласил адепт. – После переворота, когда уже можно будет не скрываться, запишу на Кристалл для благодарного человечества. Или кто останется жив, пусть запишет.

И сбросил на зеркало свои воспоминания.

Ольгарт с интересом наблюдал со стороны свою сгорбленную покачивающуюся фигуру. Да-а… за версту видно, что болен. На что этот идиот тюремщик надеялся?

– Не видать бы мне одеяла, – пробормотал он себе под нос.

Так… Вот он вдруг кидается к парапету… действительно, это смотрится неожиданным. То, что он перепугался тогда, явственно придало сцене динамики. Адепты, стоявшие кучкой на площадке… зачем они вообще там торчали, бездельники?.. адепты раззявили варежку секунды на три, не менее. И лишь потом, будто очнувшись, ринулись на перехват. Выглядело все это суетливо и как-то очень бестолково

Кричат что-то неслышное сверху за шумом ветра, руки тянут, заразы. Рохор тоже кидается вдогонку и, довольно натурально споткнувшись, летит им под ноги.

Б-рр! Нехило ему досталось ботфортами по ребрам. Впрочем, от этого зрелища передернуло одного только Ольгарта. Не склонные к сантиментам черные адепты покатывались со смеху, глядя на копошащуюся на каменной плитке кучу малу.

– Молодчина, Рох! Круто! – галдели все наперебой.

На какой-то момент даже резкость изображения поплыла – парень, ответственно зафиксировавший «исторические события» тоже веселился тогда, и от смеха у него на глазах выступили слезы.

– Как шикарно разлеглись-то – ни обойти, ни объехать, – радовался народ.

Действительно, пара выскочивших на шум младших магистров заметалась, пытаясь обойти некстати … или наоборот кстати? а это для кого как… наконец, распутавшихся и дернувшихся в стороны адептов. Вид мэтра, лихо сиганувшего за парапет… откуда только силы взялись?.. вызвал новую лавину радостных воплей.

– И ты, Рох, и Вы, мэтр… вы оба были просто великолепны, – объявил блондин с изящной, аристократически округлой физиономией, дождавшись относительной тишины. – Спектакль, достойный лучших театров столицы!

И аристократ торжественно приложил руку к сердцу. По его фамильному широкому утонченно вздернутому носу Ольгарт, пожалуй, мог бы даже назвать род. Весьма нехилый, кстати сказать. Этого-то какие демоны сюда занесли? Впрочем, такие вопросы Ольгарт задавал себе уже неоднократно.

Праздник проходил весело. Если б разошедшиеся подопечные еще на… технические, скажем так, детали предстоящего великого эксперимента не сбивались в ходе застольной беседы. С очаровательной такой непринужденностью затеялись вдруг обсуждать, что лучше делать, как, чем и в какой момент. Профессионалы, демоны их раздери. Ольгарт вздохнул и отодвинул тарелку – есть расхотелось. Да, конечно, Ольгарт с товарищами на том давнем отмечании начала своей несостоявшейся новой эры тоже постоянно заводили за столом свои медицинские разговоры. Да, наверное, свежему человеку они тоже могли бы испортить аппетит.

Но есть же разница!

– Рохор, не могли бы Вы показать нам второй акт нашего спектакля, – попросил Ольгарт просто чтобы перевести разговор на другую тему. – Вот пришли Вы к Нуару докладывать о своей промашке, и что?

Ох, это он, наверное, зря. Вряд ли парню приятно вспоминать эту сцену. Да и демонстрировать ее всему народу едва ли хочется – в кабинете Нуара трудно выглядеть героем.

Рохор оторвался от блюда с жаренными орешками.

– Смотрите, – он перехватил у Уйха управление зеркалом, и из прозрачной дымки выплыла свирепая морда Нуара на фоне стрельчатого окна. Интересно, она хотя бы иногда бывает не перекошенной? Увидишь вдруг прямой и неискаженной, так, глядишь, даже и не узнаешь… г-хм… человека.

– Как?! Ты! Скотина! Тварь безрукая! Что б тебя шестизубые черви век пережевывали! – вопил черный архимаг на одной ноте. – Ты что, спал там на ходу, зараза?!

– Я не ожидал, мэтр, – прозвучал хорошо знакомый Ольгарту безжизненный голос. – Он выглядел совсем больным.

– Да? Не ожидал? Да? – зашипел архимаг, его хищно прищуренные глаза приблизились и заполнили чуть ли не все зеркало. – А может ты ему нарочно позволил, а? Пожалел, а? Меня твоя сентиментальность уже до рыжих демонов доконала! – вдруг заорал он во весь голос. Орать ему определенно привычнее, чем зловеще шипеть.

Это Рохор что ли сентиментален? – изумился Ольгарт. – Если он сентиментален, то я уже и не знаю… Нуар что, совсем спятил?

– Давно бы прикончил тебя, если б не жаль было вбуханных усилий. Семь лет тебя воспитываю, дурь вышибаю, но в тебе, похоже, дури немеряно! Не одну сотню лет выколачивать придется. Но я уж расстараюсь ради любимого ученика!

Ско-олько лет воспитывает? – окончательно ошалел Ольгарт. – Это в каком же возрасте парень попал в орден? Совсем ребенком?

– Не ожидал он! Что б в тебе каменные винторогие улитки дырок насквозь насверлили, – заходился ором Нуар. – Да я тебя сейчас… я тебя…

Архимаг на пару секунд затих. Видимо пытался придумать наказание, достойное ужасной провинности ученика. И то ли не придумал, то ли не смог выбрать нужное из обширного списка, нарисованного его богатым воображением.

– На коленях будешь пощады просить! – взвыл он, так и не определившись с самой страшной из возможных кар.

– Нет, мэтр, – все так же бесстрастно прозвучало в ответ.

И вдруг стало тихо. Ольгарт недоуменно покосился на Рохора – у него что, случился сбой отображения памяти? Звук пропал?

Нет, зеркало работало вполне исправно.

– Что? – тихо и ошалело переспросил Нуар после продолжительной паузы. – Ты… как… Как это – не будешь?

– Я виноват и не заслуживаю снисхождения.

– Да-а? – в голосе архимага послышалась некоторая озадаченность. – А может, все же попробуешь? – ехидно поинтересовался он. Весь аж желчью изошел. Ну, хоть орать на время перестал, и то хлеб, а то голова уже побаливает.

– Нет, мэтр, – проговорил лишенный интонации голос.

– Ты что несешь, мерзавец?!

– Вы поступите, как сочтете нужным независимо от моих просьб. Предположить иное означает заподозрить в сентиментальности Вас самого.

Опять пауза… Тихо…

Великие боги, Рохор, он что рехнулся? Что ж он делает? Нуар же сейчас…