Путь домой. Четыре близнеца

– Нет.

– А, может быть, всё-таки попробуешь? – голос Жана звучал очень дружелюбно, – Ещё неделю назад я даже не подозревал, что… к этому можно относиться серьёзно. Вон, Анри свидетель, я сделал это открытие очень неожиданно, когда мы шли из Грандона в Рунд…

– Нет, – и Антуан, плотно сжав губы, отвернулся.

– Виктор, я тебе не верю, – Марианна мягко коснулась его плеча, – Вы же не просто братья, вы близнецы. Нет, даже больше! Вы изумительно похожие близнецы! Вот я могу ручаться, что у Анри отличный слух, потому что знаю за собой такой грех. Уверена, если ты попробуешь…

– Я своё уже отпел, – Антуан резко развернулся, и его холодный взгляд пронзил Жана, – Дело в том, что в детстве я и правда хорошо пел, обо мне, как о певце, даже слагали легенды. Но в период юношеской ломки голоса, я его сорвал, как оказалось безвозвратно. Вот так, моя беда в том, что я слишком рано узнал о своём даре.

Жан понимающе кивнул, было видно, что он искренне расстроился. Но Антуан не поверил в эту его искренность и снова отвернулся.

– Ладно, друзья мои, – Геньи встал, – На сегодня открытий хватит. Время позднее, давайте спать.

На том концерт и закончился…

Антуан ушёл спать на сеновал совершенно подавленным. В эту ночь он долго не мог уснуть, он ещё и ещё раз мысленно прокручивал события прошедшего дня, и с ужасом осознавал, что многое надо было бы сделать и сказать не так, а тут ещё и этот неожиданно открывшийся талант Жана. Антуан вдруг почувствовал, что позиция его далеко не так крепка, как это ему казалось при свете солнца, и с ужасом осознал, что боится наступления следующего дня.

Глава 32. Выбор.

Марианне казалось, что этой ночью она так и не сомкнула глаз, ведь в её ушах неотступно звучал божественный голос Жана, и перед внутренним взором стояло его лицо. Да, именно его лицо, а не Виктора, в этом она была уверена. Его взгляд…

Голова шла кругом…

Ещё за ужином она была уверена, что знает, какое решение ей принять, но теперь всё смешалось.

«Они ведь так похожи, почти абсолютно похожи!» – едва ли не ужаснулась девушка, и тут же сама себя поймала на слове:

«Почти?!»

«Да, почти!» – вынужденно согласилась Марианна и изумлённо замерла.

Ей вдруг представилось, что и она раздвоилась, что теперь она состоит из двух равновеликих частей, которые находятся едва ли не в ссоре. Одна из них жаждет правильности, ясности, терпеть не может недомолвок и полутонов, и её очень раздражает другая вдруг пробудившаяся, «колючая» часть души. Эта вторая вдруг решила выйти из тени, сделала это тихонько-тихонько, словно неожиданно выступивший к сцене зритель, и начала задавать неудобные вопросы. Ох, и трудно же стоять перед лицом вот такого внимательного зрителя, который к тому же ещё и решил заговорить:

«Стало быть между ними всё-таки есть разница, а значит и выбор имеет право быть сделан осознанно. Осталось только присмотреться внимательнее. Давай же!»

«Ты серьёзно? Может быть, вот ты-то и укажешь мне на отличия? Лично я… я не знаю… Вон, внешне так вообще никаких шансов! У них даже манеры одинаковые, жесты, взгляды… Ох…»

«Но что-то отличное точно есть. Ты сама это признала! Так что же?»

«Что? Голос Жана?..»

«Это да, настоящее чудо! Но сейчас ведь речь не о том, согласись!»

«Да, конечно… А вот когда он прикоснулся к моей руке! Почему это так сильно взволновало меня?! Почему?..» – девушка горестно вздохнула и уже в который раз сменила позу.

«А что, если это был всего лишь эффект неожиданности?» – тут же возразила она сама себе, – «Он и прежде меня касался, ведь бывало?»

«Да, бывало, и почти всегда вот так же волнительно! Не отрицай это! Не надо!..»

«Хорошо. Не буду. Значит, близость Жана тебя очень волнует… А что же с Виктором? Иначе?»

«Да, иначе. С ним мне как-то понятнее, в некотором роде спокойнее…»

«Но ты сомневаешься, такого ли спокойствия ты ищешь, так?»

«Не знаю…»

«Но что ты знаешь наверняка, так это то, что вчера ты так и не смогла поговорить с Жаном! Это неправильно! Ведь если ты хочешь решать сама, делать выбор, надо прежде разобраться, из чего именно ты выбираешь, ведь так? А пока касательно Жана ты судишь только по каким-то «странным ощущениям» и по словам Анри. Кстати, а что, если Анри слукавил, говоря, что Жан тебя боготворит?»

«Да нет же! Я ведь вижу это, чувствую и сама!»

«И снова «чувствую», «вижу»… Я не отрицаю, это важно, но что, если ты ошибаешься? Вон, обрати внимание, как трудно тебе быть честной самой с собой! А тут ты вознамерилась разобраться в других людях».

«Я вознамерилась разобраться в себе! Именно это и имела в виду, когда пообещала сделать выбор!»

«Так давай же. Дерзай! Разбирайся! А я лишь помогаю… Так что не сердись!»

«Ладно… И как именно мне в этом разобраться?»

«Поговори с Жаном! Присмотрись к нему, а главное, к себе при этом общении… Сейчас я тебя удивлю – не обязательно всё облекать в вуаль слов. Они всегда являются лишь искажением правды, преломлением. Правда доступна только сердцу, или душе… Ну, ты меня понимаешь?»

«Не уверена…»

«Поговори с Жаном. А потом возвращайся, ещё раз «помолчим»!»

А тем временем робкая заря коснулась востока и стала осторожно приподнимать вуаль мрака, заполнявшего комнату. Поняв, что дальше лежать это значит окончательно свести себя с ума, Марианна осторожно встала и как могла тише пробралась к выходу, не забыв прихватить и любимую шаль. Стоило ступить за порог комнаты, как сразу же захотелось укутаться, ведь утро выдалось очень сырое, промозглое. Небо неукротимо светлело, но пока ещё было плотно прикрыто облаками, или, быть может, туманом?..

– Это туман, – неожиданно сзади раздался голос.

Марианна вздрогнула всем телом и резко обернулась. На полене под окном примостился… Жан или Виктор? Девушка быстро окинула его взглядом с ног до головы, но он укрылся большим пледом, и распознать по одежде было невозможно. Заметив это её замешательство, близнец снисходительно улыбнулся:

– Я Жан.

Марианна поняла, что её разоблачили, и с досадой отвернулась. А Жан тем временем встал, скинул плед и подошёл к ней поближе. Марианна скорее почувствовала это, чем услышала, и её сердце забилось быстрее.

– Наконец-то закончилась эта ночь, – тихо заговорил Жан, тоже облокачиваясь на поручни веранды, – Когда не получается уснуть, время тянется так медленно…

– Ты не мог уснуть? Почему? – Марианна медленно развернулась к нему: «Он тоже не спал?!»

Жан смущённо улыбнулся какой-то своей мысли и поднял на неё мягкий взгляд:

– Ты потрясающе играешь и поёшь ! Я никогда прежде такого не слышал! Скажи, а возможно ли научить играть на гитаре такого старика, как я?

– Это ты-то старик?! – Марианна даже рассмеялась.

– Ну, как же, двадцать лет солидный возраст! – и Жан со значением поджал губу, но лукавый огонёк в его взгляде прямо-таки умолял: «Возрази мне! Пожалуйста! Возрази!»

Поймав себя на этой мысли, девушка мысленно усмехнулась, с деланной серьёзностью смерила «ученика» суровым взглядом и, выдержав значительную паузу, протянула: