Путь домой. Четыре близнеца

– Тогда, вперёд! – и рука Его Светлости указала на окно.

– Хорошо, как пожелаете, – Виктор поклонился и направился было к выходу.

– Нет, – остановил его герцог, – В окно!

По лицу Глена было видно, как ему неприятно это испытание, но раз уж так вышло:

– Что ж, Ваша Светлость, думаю, я сделаю это, но, если после этого мне не обеспечат сытный ужин и выплату сразу недельного жалования, я здесь надолго не задержусь.

– Что?! Условия ставить?! Мне?! – не поверил своим ушам герцог.

– Нет, это не условия, – ничуть не дрогнул строптивый Глен, – Я просто предупредил, что надолго не задерживаюсь на службе у людей, которые не оценивают мою жизнь даже в ломаный грош. У меня хватит мозгов заработать на пропитание и как-нибудь иначе. Бывайте, – и с тем Виктор перешагнул через подоконник.

Лихость, и даже наглость, с которой он это сделал, заставили зрителей этого прыжка броситься к окну. Что ж, так они увидели, как он благополучно приземлился на ноги и почти бегом скрылся в ночи.

– Отменный наглец! – не без удовольствия усмехнулся герцог, – Ламороу, похоже, он по-прежнему не намерен чтить твоё звание первейшего?

В ответ праиэр-альбинос сердито насупился. А что он мог возразить господину, который скорее всего слышал большую часть их недавнего разговора?

– Да, уж эти мне испайронцы, пожалуй, самый строптивый и заносчивый народ, после шотлев, – обронил Его Светлость.

С улицы веяло прохладой и сыростью, которая напомнила о пролившемся днём дожде. И тем не менее, сейчас небо было ясное, звездное, и обратив на это внимание, герцог поймал себя на каком-то странном чувстве умиротворения. Даже злость на Эжена, его выходки, вдруг ослабила свою хватку. Он вдруг словно оказался в зрительном зале, и в предвкушении начала представления, развернулся к тем, что невольно составил ему компанию.

– Расскажите-ка мне про этого наглеца. Что интересного вам удалось о нём узнать? Ламороу?

– Эта высокомерная тварь явно врёт, что у него за плечами пятнадцать лет службы! – сразу же встрепенулся первый праиэр, – Ему совершенно неведомо, что такое дисциплина! У него хватает глупости противопоставить себя всей вашей гвардии! – и возмущенный Ламороу в запале даже начал повышать голос, рискую скоро сорваться на крик, – Он здесь лишний! И только тем и занят, что воду баламутит! Его поведение сильно смущает людей. Пьёт и не хмелеет, играет в карты и почти всегда выигрывает, при этом ещё никому не удалось поймать его на жульничестве. Любит шляться по городу, но проследить за ним просто невозможно! Я сам, да и Рон, мы пытались сделать это уже ни раз, но не смогли, всякий раз теряли его. А ведь это что означает?! Он ждёт этого! А пристала ли такая осмотрительность человеку с чистой совестью?! И уходит он от слежки так легко, словно родился в этом городе. Ваша Светлость, эта испайронская свинья крайне опасна! Он стравливает ваших людей, сеет в гвардии смуту!.. Ему доставляет особое удовольствие оставлять нас в дураках!!! – Ламороу так распалился, что даже побагровел, то ли от усердия, то ли от злости, – Он…

– Фил, – и герцог развернулся к Филу, тем прервав поток сознания первого праиэра.

– Лар не справедлив к испайронцу, – спокойно обронил Фил.

– А уж вы-то с ним друзья, как я погляжу! – тут же взвился Ламороу.

– Я сам себе друг и враг, мне не скучно, – усмехнулся Фил, покосившись на Пита.

– Я жду, Фил, – напомнил о себе герцог.

– Как вам угодно, Ваша Светлость, – Фил поклонился и начал доклад, – Испайронец не похож на нас, это точно, но некоторые его странности можно объяснить. Он знает о симпатии к нему со стороны Ламороу, подозреваю, поэтому и ожидает за собой слежку, а уж уйти от неё у него ума хватает. То, что Ламороу назвал противопоставлением себя всем нам, я бы определил иначе, просто он никому не мешает жить. Что до общения, то тут сказывается то, что брианский для него не родной, порой он даже не всё понимает. Что ещё добавить? Вы и сами видите, это человек железной руки и острого ума. Добавлю, что он, не стесняясь, любит деньги, но при этом ещё выше ставит какой-то свой кодекс чести.

– Что ты хочешь этим сказать? – герцог даже подался ближе.

– Похоже, есть вещи, через которые он не переступит даже за очень большие деньги.

– Что именно?

– Он очень трепетно относится к женщинам и детям.

– Не понял, он что же, не в состоянии поговорить с женщиной по-мужски? – герцог явно ожидал услышать что-то другое и не скрыл своё разочарование.

В ответ Фил невольно усмехнулся:

– Что тут сказать? Женская часть прислуги этого дома к нему благоволит больше, чем к любому из нас…

– А что там за история со служанкой? Маги, кажется? – герцог не без труда припомнил это имя.

– Она его слабость, – кивнул Фил, – Девчонка в него по уши влюблена, но он ей едва ли не в отцы годится, вот и относится к ней по-отечески, заступается при случае.

– Н-да, интересного человека подослала мне судьба, – протянул герцог и задумчиво потёр подбородок, – А кто его родители? Сколько ему лет? Что он рассказал об этом вам?

Фил чуть поклонился и продолжил доклад:

– Он сам точно не знает, сколько ему лет… Карлосу он приходится двоюродным племянником, если не ошибаюсь. Вырос сиротой, мотался по родственникам, пока Карлос не прибрал его к рукам и не дал мужское воспитание, но потом парень и от него сбежал. Они встретились сравнительно недавно. Старик любит его вполне искренне, и Глен отвечает ему тем же. Говорит, что они с Карлосом семья. Кстати, о возрасте Глена я спрашивал и у Карлоса. Он думает, что парню где -то около тридцати.

– Когда ты всё это узнал?! – изумился Ламороу.

– Просто я не бегаю за ним, я общаюсь, – усмехнулся Фил, – Он интересный человек.

Герцог задумчиво кивнул. Многое из сказанного он узнал от самого Глена ещё, когда нанимал его на службу, но в рассказе Фила нашлось много занятных деталей. Правда, на этом разговор был прерван.

– Вон он! – Рон указал на уступ крыши дома напротив.

И, правда, на фоне неба показался человеческий силуэт. Сомнений не оставалось. Это был Глен, и он собирался прыгать.

* * *

В то время, пока герцог устраивал своим людям дознание, Виктор с лёгкостью нашёл путь на крышу дома напротив. Восхождение не заняло у него и пяти минут. Он ещё не успел ступить на черепицу, как к нему протянулась крепкая рука Эжена, и братья обнялись.

– Я уже заждался! – возмутился Эжен уже через пару секунд, – Что это ты там кривляться вздумал, упрашивать себя заставил?! А мне здесь мерзни?

– Мог бы потеплее одеться. Но да у нас мало времени…

– Слушай, ты уверен, что игра стоит свеч? Если я правильно тебя понял, эта девчонка знает, кто ты…

– Не бойся. Ей можно доверять. Маги хоть ещё и ребёнок, но головка у неё очень ясная, и… Боюсь, я стал для неё смыслом жизни. А смысл не придают.

– Ох, брат… – и Эжен покачал головой.

– Да ладно, речь не о ней, – отмахнулся Виктор, – Мы с Карлосом можем больше не выдержать.

– Что?! Это ты сейчас о чём?!

– Карлосу устал водить барона и герцога за нос, это становится заметно. Он уже несколько раз натыкался на следы, которые могли бы известно куда привести, пожелай он этого… А ведь кто-то ещё может их заметить… Скрывать это, путать, дело очень рискованное.

– Это с самого начала было понятно. Лучше объясни, что мешает заниматься этим и дальше?

– Ну, во-первых, я уже сказал – это становится заметно. Во-вторых, маркиз нашёл ещё одного следопыта, и на этот раз это осталось при нём. Обещает завтра утром лично его привезти. Тебе надо объяснять, что это означает в нашей ситуации? Карлос говорит, что если эта новая собака что-нибудь разнюхает, ему придётся самому довести погоню до цели, для сохранности авторитета, так сказать…

– У Карлоса все дома?! Нашёл, о чем заботиться! Авторитет, мать его! – вскипел Эжен.