Сокровища Пейрана

– Это особый тянущийся материал, – улыбнулся Брант.

– Господин Брант, – вдруг обратилась к нему Жанна, – Вы должны понимать, что папа потребует, чтобы вы сняли маску…

– Если таково будет его условие, я его выполню, но думаю после этого он потребует, чтобы я больше никогда не снимал её, – Брант произнёс это спокойно, вкрадчиво, и тут же встал из-за стола, – Я готов следовать за вами, сударыни.

Его лекарская сумка из отменно выделанной кожи уже была перекинута через плечо. Девушки переглянулись. Диане очень хотелось ещё хоть одним глазом взглянуть на Андре, но в этот раз сестра её не поняла. В своих мыслях Жанна уже была дома, перед лицом отца, уже начала с ним непростой разговор. Поняв это, Диана решилась-таки на отчаянный шаг:

– А давайте я здесь подожду! Может быть, Жофрею надо будет отлучиться. Так я и подменю его, присмотрю за раненным.

Выпалила это и затаилась. Как же страшно было получить отказ! Её поняли все, но каждый сделал свой вывод. И если в лицах Жанны и Жофрея уже можно было различить признаки согласия, то Брант остался непроницаем, и именно он разрушил очарование почти сбывшейся мечты:

– Жофрей справится сам. Уверен, мадемуазель, граф де Розаэль не одобрит ваше бдение около постели незнакомого мужчины. Во всех отношениях будет лучше, если вы вернётесь домой вместе с нами.

Сказал, как отрезал. Взгляд Дианы метнулся в Жофрею. Но и он теперь стал серьёзен:

– Да, дочка, Брант прав. Нечего тебе здесь делать.

Оборачиваться к сестре Диана уже не стала. На длинных ресницах юной влюблённой графини уже заблестели слёзы обиды и досады, но она быстро совладала с этой своей слабостью, легко взлетела в седло и стегнула коня. Да, она и сама найдёт дорогу, без этих таких правильных взрослых.

Жанна сокрушённо повела головой, она уже хотела пуститься вдогонку за сестрой, но тут заметила, как Жофрей вдруг вцепился в руку Бранта, который пока ещё стоял около своего коня:

– Подумай ещё раз, сынок! Не слишком ли ты спешишь? Тебе ещё надо восстановиться после подвигов во имя спасения Андре. И вообще… Твой метод… Кости людей в таком преклонном возрасте срастаются очень плохо…

– Мы сегодня только поговорим. Не переживай ты так! Бог даст, я осмотрю его. Сегодня не более. Ты ведь видишь, я почти ничего не беру с собой, – Брант благодарно улыбнулся Жофрею и уже хотел подняться в седло, как вдруг передумал и резко развернулся к старшему товарищу, – Отец, благослови меня!

– Что?! Н-да… – усмехнулся старик, такое предложение откровенно смутило его, – У тебя всё получится, сынок! Ступай. Я в тебя верю!!!

Это сцена поразила Жанну. Вот только почему? Разве Жофрей не называл сынками почти всех мужчин, младше себя возрастом? Что особенного в том, что ученик просит благословения у своего учителя? Но бывают моменты, которые невозможно вписать в привычные рамки. Всё понятно и банально, и тем не менее содержит в себе нечто столь значимое, что волей не волей останавливаешься, делая паузу в пути…

В этот миг краткого прощания двух лекарей Жанна вдруг остро ощутила, что стала свидетельницей едва ли не таинства.

А что, собственно говоря, она знает о Жофрее? Почему у него не может быть сына? Или племянника? Впрочем, ей-то было известно, что Жофрей чтил сыном только одного человека, и признавшись себе к этом, Жанна почувствовала, что ей вдруг стало трудно дышать. «Что, если я в самом деле права?!» – загудело у неё в голове. Этот страшный вопрос буквально высасывал из неё жизненные силы, так как был лишь вершиной гигантского айсберга боли. Поэтому она гнала его прочь, запрещала себе эти мысленные эксперименты. «НИКАКИХ ЕСЛИ!!!» – снова жёстко приказала Жанна сама себе и не без труда перевела дыхание.

– Сударыня, вы в порядке? – голос Бранта раздался неожиданно близко.

Девушка вздрогнула всем телом и резанула его гневным взглядом:

– Да, в полном, – и с тем стегнула коня, только так было возможно выжить.

* * *

Розаэль был светлым, ухоженным дворцом, который по традиции этих мест все называли замком. Его построили сравнительно недавно, и потому он не имел массивной каменной стены и сторожевых башен. Вместо них замок окружал богатый пышный парк: паутина очаровательных аллей и россыпь маленьких прудиков, беседок, клумб. Ступив под сень главной аллеи, Брант невольно остановил коня и залюбовался открывшимся перед ним видом. Удивлённые этой его заминкой, молодые графини тоже остановились и благодаря этому расслышали сорвавшиеся с уст Бранта слова:

– Есть ли в мире место краше этого?!

Да, сёстры Розаэль были полностью согласны с ним. Диана даже гордо вскинулась:

– Папа не жалеет средств, а моя сестра любви для этого сада.

– Не многие способны так любить… – в задумчивости откликнулся Брант и тут же заставил коня тронуться с места.

Таки его слова сильно удивили Диану, она невольно развернулась к сестре. Та всё ещё была мрачна, но, как видно, слова эти расслышала, и против ожидания Дианы, нахмурилась пуще прежнего.

Все трое остановились у парадного крыльца. Подбежали слуги, помогли госпожам спешиться. Брант уже передал поводья своего коня в руки одному из этих проворных лакеев и с нескрываемым интересом осматривался. А вокруг стали быстро собираться люди, ещё бы – прямо средь бела дня в замке появился человек в маске! Уж и не припомнить, когда бы здесь такое случалось. Но это естественное людское любопытство совсем не задевало странного гостя.

Что ж, Жанна уже в который раз смерила Бранта испытующим взглядом и хмуро распорядилась:

– Ожидайте здесь.

И с тем решительно направилась к двери, а сестра поспешила за ней следом. Так Бранту осталось лишь поклониться им вслед.

Девушки нашли отца в кабинете. Он задремал за чтением, но сон его был чутким, и лёгкие шаги дочерей заставили его открыть глаза сразу, как только девушки переступили порог комнаты.

Граф де Розаэль был моложе Жофрея лет на десять, но голова его была тоже совершенно седой. И потому его чёрные как смоль брови и колючие столь же чёрные глаза представлялись большой неожиданностью. Изрядное число глубоких морщин странно не добавляло ему лет. А правильные, но довольно резкие черты лица однозначно говорили о том, что это очень властный человек.

– А вы скоро, – кивнул он дочерям, – И как же поживает ваш утопленник? Скоро будете его хоронить?

– Он жив, и будет жить долго, – уверенно возразила Жанна.

– Долго? – граф чуть повёл бровью, – Вчера я слышал, что у него проломлена голова и оторваны руки…

Диана тоже сильно удивилась такому заявлению сестры, но эта уверенность тёплым эхом отозвалась в её душе. Она чуть отступила и так предоставила Жанне полную свободу действия, тем более что сама она уже заранее страшилась той бури, что должна будет разразиться, решись Жанна напомнить о предложении Бранта. Но старшая из дочерей графа пришла именно для этого!

– Да, папа, этот человек будет жить долго, потому что он умеет хвататься за жизнь даже будучи без сознания. Могу представить какую силу духа продемонстрирует нам этот человек, когда очнётся. А это от него потребуется! Господин Брант уверен, что смог сохранить ему руки, но до момента, когда можно будет освободиться от бинтов, должно пройти не меньше двух месяцев.

– Значит, два месяца… – эхом отозвался граф.

– Точнее, господин Брант сказал, что возможно правую руку освободит через пару месяца, а левую не раньше, чем через два с половиной… Но проблема в том, что он, по неизвестной нам пока причине, может собой располагать только в течение этих самых двух месяцев, не более.

Граф понял, к чему клонит его дочь, но промолчал, словно и не расслышал.

Что ж, Жанна вдохнула полной грудью и решилась:

– Папа, господин Брант настоял, чтобы мы проводили его сюда. Он у крыльца, дожидается вашего позволения подняться.

А вот к этим словам дочери остаться безучастным граф де Розаэль уже не смог. Он нахмурился, в задумчивости коснулся подбородка, ответил не сразу:

– Этот господин Брант такой же хам, как и Жофрей?

Жанна скрыла вздох облегчения и поспешила ответить:

– У него странно много общего с Жофреем, но… хамом я бы его не назвала. Право, папа, мне было бы интересно узнать, встречали ли вы когда-нибудь прежде столь необычного человека.

И граф прочёл в глазах дочерей такое напряжённое ожидание, намешенное на такой мольбе, что вдруг сдался:

– Хорошо. Я согласен с ним встретиться, но только из чистого любопытства. Пусть войдёт.

От радости Диана даже руками всплеснула, а Жанна проявила гораздо большую сдержанность, благодарно улыбнулась отцу и присела в почтительном реверансе.