Путь домой. Четыре близнеца

И Виктор, не оглядываясь, вышел, хлопнув за собой дверью. Та застонала, и сползла с петель, жалобно прислонившись к косяку.

Эжен с минуту стоял, как во сне, и вдруг неожиданно для окружающих с силой пнул ногой стену. Та угрожающе затрещала.

– Эй, парень, потише! – послышался раздражённый голос из дальнего конца зала. Но Эжен не обратил на это ни малейшего внимания и, схватив свою дырявую шляпу, и, ни на кого не глядя, вышел… в другую дверь.

* * *

Вот уже и городские ворота остались позади, а Эжен так и не показался.

Грустно, тошно было на душе Виктора. Ведь это впервые, когда он развернулся к брату спиной. Конечно и прежде случалось, что они начинали ходить разными дорогами, даже расставались на день или два, но в таких случаях между ними всегда был уговор, где и когда они встретятся. Держать друг друга в поле зрения – вот правило, которому они свято следовали всю свою жизнь.

А сейчас Виктор просто ушёл.

Да, такое решение созревало долго, многие месяцы. Поначалу юноша стойко гнал от себя саму мысль об этом, но по мере того, как копилась злость на это самоуничтожающее поведение брата и свою неспособность это изменить, Виктор начал допускать мысль, что что-то исправить к лучшему cмогут только крайние меры. А что может быть большим вызовом, как подобный разрыв?

Но да разве ж такое возможно? Правду сказать, Виктор очень-то не верил в то, что это сработает. Во-первых, потому что Эжен привык полагаться на брата, а значит слишком велики были шансы на то, что он просто пропустит эти угрозы мимо ушей. Во-вторых, и сам Виктор не давал себе на это права. Но, с другой стороны, что-то надо было сделать, изменить, даже путем разрушения. И вот Виктор решился: «Пусть даже если потом весь остаток жизни я потрачу на поиски моего непутёвого брата, но сейчас надо дать ему понять, что дальше так продолжаться не может!»

Решено – сделано, и Рунд остался позади.

На дороге было мало путников, почти все они направлялись в город и на одинокого путника не обращали никакого внимания, что, впрочем, было взаимно, ведь для Виктора гораздо важнее было то, что творится позади. Не раздастся ли там конский топот или залихватский свист брата? И потому Виктор уже в который раз обернулся. Но нет. «Одно разочарование… Только пустые надежды…» – горько вздохнул юноша, сошёл со своей кобылы и повёл её на холм под уздцы.

Восхождение получилось не таким долгим и тяжёлым, как то казалось поначалу, и вот уже вершина. Отсюда открывался красивый вид на Рунд и дорогу к нему. И на этой дороге не нашлось никого хоть отдалённо напоминающего Эжена. Признавшись себе в этом, Виктор не удержал горестный вздох и честно постарался воскресить в памяти нарисованные прежде картины будущей жизни в Фонтэнже, но… безуспешно. Разумом он понимал, верил, что и Эжен сейчас надеется на то же самое – что он, Виктор, не решится его бросить и вернётся. Но обида, досада, накопленные за последний год, не желали ослабить свои тиски. Именно досада сейчас будила в его душе гордость, настойчиво нашёптывала: «Хватит, ты уже побегал за ним!»

И тут вдруг пробудился другой внутренний «Я», обладающий какими-то отеческими интонациями: «Это да, верно, но с другой стороны я всё-таки не имею права так бросать его! Это предательство. Просто я не нашёл нужных слов, чтобы сдвинуть его с места. И это лишь доказывает мою слабость!»

«Что?! В самом деле?! Вернёшься?! И что тогда?!!» – тут же закричал на него страшно сердитый «Я» – «Чего тогда будут стоить твои слова?! Какова им цена?!»

О, как Виктор устал от этого внутреннего конфликта! Как он устал!

И, почувствовав эту его слабость, сердитый внутренний голос добавил: – «Каждый сам решает, как ему жить! Свободу выбора ещё никто не отменял! Раз Эжен не догнал тебя, значит, так тому и быть».

Что ж, Виктор развернулся к Рунду спиной и начал свой спуск с холма.

Прошёл ещё час такого изнурительного путешествия. Виктор ехал один, ни о чём конкретно не думая, просто запретил себе рассуждать, словно погрузился в сон наяву. Но эта полудрёма не помешала ему заметить звук конского топота позади.

Виктор резко очнулся, остановился и оглянулся. В тот же миг его постигло горькое разочарование. Нет, это был не Эжен. Какая-то карета в сопровождении доброго десятка слуг направлялась по дороге, также как и Виктор, от Рунда.

Сдержать горький вздох досады не было никаких сил и ехать дальше ему уже совсем расхотелось. Так он и остался стоять на месте, совершенно не отдавая себе отчёт в том, что же теперь делать. Палящее солнце царило над этим холмистым краем, и не единого дуновения ветерка. Виктор снял шляпу и стал бездумно обмахиваться ею.

А странная карета приближалась.

Не доезжая нескольких шагов до молодого человека, карета неожиданно остановилась. Один из сопровождавших её слуг, бросая косые взгляды в сторону Виктора, обратился, судя по всему, к своему господину, прячущемуся в карете. Скоро дверца приоткрылась и из-за неё показалась чья-то чернявая голова.

Пот застилал глаза Виктора, но всё происходящее не могло не заинтриговать его. Он протёр глаза, надел шляпу и присмотрелся к путешественникам, проявившим к нему такой интерес.

Герб кареты показался ему смутно знакомым. Слуги сильно смахивали на испайронцев, хотя были среди них и те, которые могли сойти за фрагийцев южных провинций. Но вот их господин!.. Он уже вышел из кареты и неприкрыто разглядывал Виктора. Тот же в свою очередь увидел одетого во все чёрное высокого одноглазого дворянина, в котором без труда признал барона Парадесса, чьё красочное явление вчера на рыночной площади Рунда нельзя было не запомнить. Лично встретиться с самим бароном Парадессом! «Какая удача!» – мысленно возликовал Виктор, но радость эту он никак не показал, ибо уже знал, что этот испайронец очень сложный и вряд ли хороший человек.

Наконец, барон подал юноше знак приблизиться. Что ж, Виктор подъехал, сошёл со своей кобылы и, к своему удивлению, оказался заметно выше испайронского сеньора. Слуги расступились перед молодым человеком. Многие из них тоже спешились, и было видно, что они готовы к любым даже самым решительным действиям. Поняв это, Виктор внутренне напрягся пуще прежнего, но… он был безоружен!

– Куда направляешься, парень? – осторожно поинтересовался барон, он говорил на фрагийском с заметным испайронским акцентом.

– В Фонтэнж, сеньор, – чуть поклонился юноша, – А с кем имею честь, если позволите…

Виктор не мог не заметить, как услышавшие этот его вопрос слуги в недоумении переглянулись.

– Это барон Парадесс! – патетически представил господина Карлос.

Что ж, Виктор с готовностью склонился в приветственном поклоне, так скрыв удовлетворённую улыбку, а выпрямившись и сам представился:

– Виктор Ровиньоль, к вашим услугам.

– Виктор… Ровиньоль… – нараспев повторил барон, не сводя с новоявленного Лагана пристального взгляда.

Он уже справился с волнением, охватившим его в первый момент, но поверить своим глазам всё ещё не мог. Перед ним стоял третий сын графа де Лаган?!! Ведь это точно не Антуан, тот заносчивый мальчишка никогда бы не сел на такую клячу, не вырядился бы в такое тряпьё. И не Жан это – его лицо не могло бы в столь сжатый срок очиститься от каких бы то ни было следов синяков и ссадин. Да, всё говорило в пользу того, что перед бароном стоял третий сын графа де Лаган!

– Значит, Ровиньоль. Виктор, ты меня ждал? – осторожно поинтересовался барон.

– Если так и получилось, то не по моей воле. Я просто раздумывал, куда мне ехать, – охотно откликнулся юноша и светло улыбнулся.

– Вот как?! Ты заблудился?

Виктор чувствовал к себе очень нездоровый интерес, и это всё больше и больше интриговало его:

– Не совсем так. Я знаю, что позади остался Рунд, а где-то впереди должен быть Фонтэнж.

– Так ты сомневаешься, ехать ли тебе в Фонтэнж?

– Да, сеньор, верно, – снова улыбнулся Виктор.

– А зачем ты направился в Фонтэнж, позволь спросить? – продолжал дознание барон, всем своим видом давая понять, что ему очень приятна эта встреча.

– Может быть, найду себе подходящее занятие.

– В поисках лучшей жизни, иными словами?

– Да, господин, можно и так сказать.

– А как ты отнесёшься к моему предложению поехать со мной? А, Виктор Ровиньоль? Я в итоге тоже направляюсь в Фонтэнж, а своим слугам я плачу щедро.

При таких словах барона Виктор даже не попытался скрыть своё удивление:

– Сударь, ваше предложение это большая честь, но позвольте спросить… вы всегда подбираете слуг на дорогах?

– Браво, Виктор Ровиньоль, ты всё больше и больше нравишься мне. Ты должен был задать мне этот вопрос, иначе я бы подумал, что ошибся в тебе. Так ты принимаешь моё предложение?

И Виктор призадумался. Ведь это значит, что от Эжена он всё-таки уезжает. Но такой шанс!.. Не сама ли судьба ему улыбается?! Этот барон – такой тугой клубок загадок! Да и до его прекрасной подопечной может оказаться недалеко… А Эжен… В конце концов, он заслужил урок. К тому же этот негодник вряд ли потрудится уйти из Рунда. Так что чуть погодя найти его не представит труда… Да, они обязательно встретятся. А пока… Виктора охватил азарт и.. он решился:

– Хорошо, господин, хоть и не скрою, что очень удивлён.