Сокровища Пейрана

– Добрый Маг Пейрана всё так же дарит страждущим силу жизни…

Жофрей ответил печальной улыбкой.

– Я должен был сразу это сделать, сразу, как ты закончил операцию. Но ты держался так стойко, вышел проводить их… Даже меня смог обмануть… Но знаешь что, сынок, непростительно до такой степени забывать о себе! Ты не имеешь на это права! Твой долг как лекаря, не пересекать черту, иначе ты больше не сможешь быть полезным для своего подопечного…

– Не стоит так драматизировать, отец! Хороший сон, хотя бы час, быстро восстановил бы мои силы. Я уже много раз проходил через такое.

– Сон… Да, это работает… Тогда ложись.

– Нет, чуть позже. Раз уж ты меня разбудил, давай поговорим.

– Это терпит до утра. Ложись! – и Жофрей уже рванулся было расправлять постель, но Брант перехватил его руку и так заставил к себе развернуться:

– Погоди. Ни к чему такая спешка. Я всё равно пока не усну, ты ведь знаешь силу своей травки. Так что давай, старик, садись и спрашивай, что тебя так смущает в сделанном мной, – Брант выразительно повёл бровями, призывая Жофрея высказаться, а сам тем временем взялся снова пить целебный напиток Мага Пейрана.

Что ж, Жофрей уступил, опустился на рядом стоящий стул, окинул взглядом бесчувственного Андре, теперь занимавшего главную кровать, и снова развернулся к своему молодому другу:

– Ты сделал… Перелил в него часть своей крови! И тут же нашёл силы делать всё это… Ты ведь должен понимать, если ваша кровь окажется несовместимой, все твои героические труды пойдут прахом.

– Знаю. Как знаю и то, что я идеальный донор, отец. Понимаешь? Я знаю это наверняка. Мне довелось учиться у великого мастера в Дастане. Он-то и сказал мне такую правду обо мне, научил меня разбираться в видах крови, осознанно использовать этот метод без риска таких осложнений. Просто в этот раз искать другого донора не было времени. А моя кровь подойдёт любому человеку. И, как ты правильно сказал, я знаю свой предел. Потому и нашёл силы и кровью поделиться, и операцию довести до конца. Но это ещё не всё, что я могу и должен для него сделать…

– О чём ты говоришь?! Что ещё ты можешь ему дать?! Разве ты уже не сделал всё возможное?! – снова начал распаляться Жофрей.

Но Брант отрицательно качнул головой и примиряюще улыбнулся в ответ:

– Это чудо напиток! Принеси ещё!

Что ж, старый лекарь согласно кивнул и очень скоро вернулся с кувшином и горелкой. Эту горелку он разместил на столе, маленький огонёк озорно заиграл в быстро сгустившемся ночном мраке. Жофрей пару секунд полюбовался этим зрелищем, а потом рывком вернулся в реальность. Первое, что он решил сделать, это опустить плотные шторы на окнах и двери. Помещение сразу же стало меньше, таинственнее, светлее, так как теперь пара свечей дарила свой свет только этим стенам, не рассеивая его в бескрайний мир за пределами убежища старого лекаря.

Жофрей снова присел напротив ученика. Так друг напротив друга, оба рядом с кроватью, на которой лежал их подопечный, они сидели несколько минут. Наконец, Жофрей вздохнул:

– Так что именно ты имел в виду, говоря, что ещё сделал не всё.

Брант не хотел отвечать, это нежелание ясно отобразилось на его лице, но, это надо было сделать. Между этими людьми не могло быть недосказанности.

– Ему надо ещё помочь… Иначе он вряд ли выкарабкается. Ты прав, полагая, что он почти безнадёжен… Сейчас я сделаю первый подход, а ты сиди тихо. Не мешай. Просто верь, я знаю свой предел и не перешагну его.

Сказав это, Брант одним большим глотком опрокинул остатки напитка Жофрея, поставил кружку на стол, развернулся к Андре, положил свою руку на его руку и, чуть прикрыв глаза, замер. Жофрей понял, что затеял его ученик, и весь напрягся, даже подался ближе. Ему потребовалось сделать над собой великое усилие, чтобы всё-таки не вмешаться, не прервать занятие того. Он нашёл-таки в себе силы довериться. Оставалось только ждать. И минуты превратились в года.

Сколько времени это длилось никто бы не мог сказать точно. Но, наконец, Брант вздохнул полной грудью и расслабился. Глаза его снова раскрылись ни без труда и сразу обратились к кувшину. Жофрей тут же бросился наполнять кружку. И снова целебный напиток стал быстро возвращать чёрным глазам Бранта блеск жизни. Жофрей смотрел на ученика и даже не замечал, что по его лицу текут слёзы.

– Как?!! Каким образом, ты не утратил этот дар, сынок? После всего, что выпало на твою долю, ты не утратил умение заговаривать чистые раны! Ты смог сохранить Веру! Как же это возможно?!

Брант печально улыбнулся и протянул Жофрею платок чтобы всё-таки вытереть слёзы:

– Напрасно ты так драматизируешь, отец! Всё, что мне довелось пережить, многократно доказало мне, что источник жизни только там, в Любви и Свете. Это уже не вера, а знание, понимаешь? И если здесь что и заслуживает такого твоего удивления, так это вот этот парень. Оказывается, он и правда обладает исключительной силой жизни. Я подозревал это, но теперь знаю точно. Он, так сказать, на самообслуживании, я смог лишь коснуться его. Оно и ладно. Ведь у меня сейчас и правда мало сил. Но он… и сам справляется… Теперь я за него спокоен.

– Сам?.. А ну-ка, покажи мне свои руки! – жёстко потребовал Жофрей.

Брант понимающе кивнул, поставил кружку на стол и закатал рукава. Жофрей схватил ближайшую к нему руку Бранта и стал пристально рассматривать её, но на этой мускулистой руке ему не удалось различить ничего нового, ни тебе новых шрамов, ни синяков. Что ж, Жофрей удовлетворённо кивнул:

– Да, теперь вижу, ты знаешь свой предел…

– Похоже, ты меня не понял. Я же сказал, он справляется сам, – Брант освободил свою руку из тисков Жофрея и снова взялся за кружку, – При заговоре на чистые раны лекарь забирает часть боли пациента в своё тело, чтобы растворить, очистить… по сути, задача – вывести организм страдальца из шока и так пробудить, запустить его силы к самоисцелению.

– О как?!

– Что тебя удивляет, отец? Не ты ли научил меня этому таинству?

– Я учил тебя иначе…

– Разве?

– Ну… не делай вид, что не понял меня. «Очистить», «вывести организм из шока» – это снова твоих других учителей или твои собственные?

– Раз говорю я, значит сейчас я за них и в ответе. Неужто ты будешь спорить?

– Спорить? Я? Человек, который утратил этот дар?! Что ты, сынок! Я ещё не спятил! – и Жофрей сокрушённо рассмеялся, – Но да ладно, обещаю больше не цепляться к словам. Главное-то осталось прежним – «забрать боль»…

Брант тут же подался ближе:

– Вот тот-то и оно! – он даже вскинул указательный палец вверх, – Этот парень не делится! Признаться, я нередко прибегаю к такому методу лечения, но только раз сталкивался вот с таким отпором. В нём собственная сила, и великая… Так что я мало взял прежде всего потому, что он мало дал. Вот скажи, ты лечил его пару недель назад, сказал, что он тогда прошёл по краю жизни и смерти. Так что именно тогда случилось?! Как это было?! Теперь я готов и хочу услышать подробности.

– Вот чудак-человек! – и Жофрей невольно всплеснул руками, – А почему ты не захотел услышать это раньше? Отвернулся, закрылся, словно стеной отгородился… Разве лекарь не должен узнать о пациенте всё, что возможно?!

– Ты же сказал, что полностью решил ту его проблему. Я тебе верю и доверяю. А для праздных разговоров то было неправильное время.

– Праздных?! – возмутился было старый лекарь, да тут же осёкся, – Я, похоже… понял. Ты уже тогда взялся заговаривать его рану, так?!

– Да, – веско кивнул Брант, – И тогда он был доступнее, чем сейчас, значит он уже окреп, теперь может сам держаться. Это хорошо. Так ты ответишь на мой вопрос?

Жофрей тут же согласно закивал, сокрушённо вздохнул. В самом деле, по дороге от брода Фей он и сам не жаждал рассказывать своим невольным попутчикам подробности своего первого знакомства с Андре, к тому же тогда у него были и другие заботы, но теперь… Старый лекарь чуть убавил огонёк горелки и вдруг улыбнулся:

– Да, сынок, это было странно… И чем больше я думаю о тех событиях, тем больше усматриваю в них что-то мистическое. Ты правда готов услышать это сейчас?

– Да, я весь во внимании!

– Что ж, тогда начну из далека. Я обходил дозором север земель Пейран… Ну, знаешь, я стараюсь это делать раз в месяц, конечно, если что-нибудь не помешает мне в этом. В тот раз меня занесло дальше обычного, на самую границу. Помню, подъехал к ручью Прилла и думаю: «Ну и зачем меня сюда нечистая принесла?» И представляешь, ответ явился почти сразу. Я увидел, как из земель Воламбаров вышли четыре человека: два брионца, сидя на одном коне, один держал другого, раненного, и ещё брианец и фрагиец, эти двое ехали самостоятельно, правда фрагиец был уже смертельно бледный и, скоро после выхода из ручья он едва не выпал из седла. Вот тогда я и рискнул предложить им свою помощь. Фрагиец оказался ранен в плечо арбалетным болтом.

– В плечо? Погоди, не о том ли шраме ты говоришь, что виден на левом плече Андре?

– Да, именно об этом.

– Но ему минимум пара месяцев сроку!

– Представь себе нет! Только пара недель! Так вот… Парень был при смерти, ведь он умудрился схлопотать арбалетный болт, отравленный пепельной хворью. Да-да! Пепельной хворью! Конечно же я обработал эту рану элаем. Пришлось действовать быстро и жёстко, ввести элай в саму рану так глубоко, как это было возможно…

– Да уж, это же адская боль!.. – Брант кивнул с пониманием дела.