Отбор на выживание или Тайна 12 Невесты

– Благодарю вас, Ваше Высочество! Хотя и уверен, что вы просто очень добры! Ибо, куда нам провинциальным лордам до королевских фейерверков! – с лукавой усмешкой заметил он, поскольку прекрасно знал: не принимая комплимент, он напрашивается на новые.

И он, действительно, напрашивался. К своему удивлению, вдруг, понял он. Подумать только, он столько лет убеждал себя, что ему совершенно всё равно, что думают о нём посторонние. Что ему плевать с Защитной стены, восхищаются им или ненавидят! Убеждал так настойчиво и самоотверженно, что поверил в это. Он и в самом деле, верил, что для него важно лишь мнение его солдат и офицеров о нём, остальные же могли идти побоку и думать о нём всё, что им заблагорассудится.

И вот на те, пожалуйста, он стоит и тает, как лёд на солнце, разливаясь лужицей от комплиментов принцессы, которую ещё вчера вечером мечтал отправить первым же попавшимся ему под руку воздушным экипажем назад в столицу. И если бы только это. Несмотря на всю свою занятость и уйму проблем, которые обрушились на него в связи с отбором, готовясь к этому балу, он не просто нашёл время уделить внимание каждой мелочи, дабы ничего не упустить, он успел свести своими придирками с ума всех, задействованных в организации вечера!

И напросился… Вот только не на комплимент, а на практически допрос. Пора бы ему уже было привыкнуть, что Её Высочество – не обычная девушка, а дознаватель тайной канцелярии.

– И сколько же наших столичных фейерверков вы видели, чтобы подозревать меня в неискренности? И сколько лет назад это было? Лет пять назад или и того больше? – иронично поинтересовались у него. – И в честь чего или кого они были? Это я интересуюсь на случай, если вдруг те фейерверки, которые у нас в столице видели, не видела я.

Не ожидавший подобного напора Николас оторопело захлопал глазами.

– Ну что получили! – торжествующе провозгласили девушка и залилась серебристым смехом. – Так вам и надо! Теперь будете знать, как ехидничать!

– Ехидничать? – изумился молодой человек и почесал затылок.

– Угу, – обворожительно улыбнулись ему. – Куда нам провинциальным лордам до ваших королевских фейерверков! Куда нам провинциальным лордам до ваших королевских фейерверков! – дважды повторила она, явно драматизируя и окарикатуривая его интонации. – Что же это ещё было, если не подначка?!

– Ваше Высочество, да у меня ничего подобного даже и в мыслях не было! – искренне возмутился Высокий лорд.

Но так ему и поверили.

– Ага, ага! – сладенько пропело недоверчивое Высочество.

Николас и сам не понял, почему не оставил всё как есть. Ведь, судя по искрящимся весельем глазам и заливистому смеху девушка на него особо не сердилась.

Вот только промолчи он, и Вивиан бы так и осталась при мнении, что он продолжает считать её избалованной и пресыщенной балами, фейерверками и прочими развлечениями принцессой. А он вдруг понял, что не может этого допустить. Только не после сегодняшнего дня. И тем более, только не после сегодняшнего вечера. Уж лучше он выставит себя падким на похвалу балваном, чем позволит ей думать, что после всего, что он сегодня увидел, он так и не понял, как сильно он ошибался на её счёт.

– Вообще-то, я просто напрашивался на то, чтобы вы продолжали рассказывать мне какой я потрясающий и замечательный, – сконфуженно признался Николас.

И тут же об этом пожалел.

Нет, не потому что ему снова не поверили. Хотя, вернее сказать, даже если ему снова и не поверили, он об этом не узнал, потому что у его беседы с Её Высочеством оказалась целая куча свидетелей. Точнее, свидетельниц, которые, как только он признался в том, что напрашивался на комплементы, наперебой стали закидывать его этими самими комплементами.

– Ах, Ваша Высокосветлость! Что-о вы! Что-о вы! Вам совершенно нет нужды напрашиваться! Потому что вы, и в самом деле, совершенно потрясающий и замечательный! – оттеснив за спину принцессу и окружив Николаса со всех сторон начали уверять его невесты.

– Это было просто невероятно! Вы! Вы просто необыкновенный! Вы такой сильный маг! Такой красивый мужчина! Такой предусмотрительный и предупредительный! Такой заботливый! – восхищенно заглядывая ему в глаза, уверяли одни.

– Это был просто нереально потрясающий вечер! Лучший в моей жизни бал! И потом ещё этот фейерверк… – мечтательно вторили им другие. – Это было как сон! Как несбыточная мечта! Это было просто ни с чем несравнимое зрелище! Спасибо вам!

– Мне очень, очень приятно слышать, что бал и фейерверк произвели на вас столь сильное приятное впечатление, леди, – в свою очередь галантно заверил девушек Высокий лорд, который чувствовал себя при этом одновременно польщенным, смущенным и раздраженным.

Ему, конечно, было приятно, что его, так называемым, невестам по-настоящему понравилось устроенное в их честь празднество. Вот только он понятия не имел, как ему дальше нужно было поступить. Так уж вышло, что не подготовила его жизнь к подобным испытаниям. Вот если бы его со всех сторон окружили враги или дикие звери – он знал бы, что делать. А вот что делать с почти дюжиной восхищенно на него взирающих девиц для него было абсолютной загадкой.

Вивиан же была просто раздражена.

Хотя нет, не просто! А очень и очень сильно раздражена.

А кто бы на её месте не был?

Во-первых, их с Николасом прервали! Причём прервали в та-аакой момент! Такой, который одновременно столь же многообещающий, сколь и деликатный. Такой, который лучше не упускать, поскольку следующего такого момента порой приходиться ждать очень долго, если вообще удаётся дождаться.

Во-вторых, её, самую настоящую принцессу, практически пинками оттеснили в сторону. Хотя почему практически? То, что девицы пинали её не руками и ногами, а бедрами и пятыми точками – их не только не извиняло, а, наоборот, усугубляло их вину!

«Она им покажет, как ставать между ней и мужчиной, который ей нравится! Тем более, настолько бесцеремонный образом! – мысленно возмущалась Её Высочество. – Ещё как покажет, или она не дочь своего отца, который у неё, между прочим, император! Они у неё на всю жизнь запомнят, что с ней шутки плохи! Запомнят даже лучше, чем сегодняшний нереально потрясающий вечер и ни с чем несравнимый фейерверк! Вот сейчас только придумает, как именно, и отомстит! А кавалер-то её, кавалер тоже хорош! Вон как раскраснелся от удовольствия! Густо-густо.

В этот момент взгляд её кавалера украдкой метнулся сначала в одну сторону, потом в другую. И во взгляде его было явно не удовольствие, а растерянность и крик о помощи, которого, судя по тому, что к нему никто не спешил, никто кроме Вивиан не видел.

Высокий лорд вновь с тоской посмотрел куда-то в сторону. Вслед за чем выражение его лица стало решительным.

И Вивиан поняла, что ещё немного и он от своих невест позорнейшим образом сбежит. Они, конечно, это заслужили! Потому что нечего было её пинать! Вот только, если Николас сбежит, то этот его поступок ударит, прежде всего, по нему. Его и так считают, мягко говоря, странным. А если он ещё и сцену устроит, то такого насочиняют.

И потому, Её Высочество, отмахнувшись от воспитания и гордости, решительно вклинилась в толпу соперниц и, с удовольствием работая локтями по рёбрам бывших обидчиц, проложила себе дорогу к осажденному лорду.

Ослепительно улыбнулась ошалевшим от её абордажных методов красавицам и, подхватив Высокого лорда под руку, заявила:

– Прошу прощения, леди, но Его Высокосветлость ожидают очень важные неотложные дела!

Возразить ей не посмели. Всё же одно дело оттеснить дочь самого императора пятой точкой, на которой глаз нет, и потому всегда можно сказать: «ой, извините, Ваше Высочество, я просто вас не заметила», а совсем другое – хамить в лицо. Однако взглядами наградили такими, что если бы взглядами можно было испепелять, протыкать насквозь и замораживать, то Её Высочество ждала бы неминуемая, мучительная смерть.

Одарив спасительницу благодарным взглядом, Высокий лорд галантно раскланялся со своими невестами и, дабы не только словесно, но и делом, так сказать, поддержать озвученную в качестве предлога легенду, прямиком направился к главному дознавателю.

Тот стоял к нему спиной. Однако по сосредоточенным и явно чем-то озабоченным лицам его собеседников, Николас понял, что мужчины обсуждают вовсе не то, как сильно им понравился вечер и что ни один из них в своей жизни ещё ни разу не видел такого впечатляющего фейерверка.

Это же поняла и Вивиан, и потому заметив вопросительный взгляд мужчины, пожала плечами.

– Я знаю столько же, сколько и вы.

– Понял, – с кривой усмешкой, кивнул в ответ Николас. И сказав это, он имел в виду вовсе не то, что он её услышал, а плохие новости.

Глава 12

Ганхилда видела фейерверк не в первый раз. И даже не во второй или третий. Или десятый.

Вот только все эти фейерверки она видела в далёком детстве…

В том далёком детстве, когда ещё были живы её родители.

В том далеком детстве, в котором она была так счастлива.

Так счастлива, как сегодня. Ну почти…

То её счастье было беззаботным. В нём не было места ни печали, ни боли. То её счастье не имело начала. Оно просто всегда было. И, как ей казалось, не имело конца. Не то, чтобы она об этом задумывалась. Но, если бы задумалась, то ей бы даже в голову не пришло, что что-то в её полной вкусностей, смеха и абсолютной родительской любви жизни может измениться. С чего бы это вдруг? С чего бы это вдруг она стала думать о чём-то плохом? Зачем? Можно подумать заняться ей было больше нечем? Очень даже было чем. Танцами. Куклами. Играми. Теми же фейерверками. И ещё кучей других, столь бесценных и дорогих детскому сердцу, занятий.

Сегодняшнее же её счастье было приправлено грустью и страхом. Нет, даже не страхом, уверенностью. Она знала, что оно не продлится долго. Она знала, что вот-вот обязательно случится что-то плохое. Очень, очень плохое.

И потому правильнее бы ей быть начеку, а не позабыв обо всех своих бедах, печалях и страхах, восторженно пялиться в расцвеченное миллиардами огней небо. Да, это было бы правильнее. Но она так устала бояться… К тому же люди кругом. И все, как один, также как и она, замирая от восторга, охая и ахая, неотрывно смотрят ввысь, наслаждаясь воистину невероятно красивым зрелищем.

Успокоенная этими мыслями, она настолько увлеклась игрой огня и света, что не сразу осознала: она уже несколько секунд никого и ничего не слышит.