Применение искусственного интеллекта в цифровой экономике

.

По оценкам экспертов, доля рынка роботов телеприсутствия сейчас невелика, она занимает около 200 млн долларов. Это позволяет компаниям сферы медицинских услуг входить на рынок, имеющий потенциал свыше 4 млрд долларов[42 - Системы телеприсутствия в здравоохранении и медицине. – [Электронный ресурс]. – режим доступа свободный: http://www.robogeek.ru/analitika/sistemy-teleprisutstviya-v-zdravoohranenii-i-meditsine (дата обращения: 23.08.2019 г.)].

В сфере применения роботов телеприсутствия необходимо решить ряд правовых вопросов, связанных с взаимодействием человека и робота [44]. К примеру, в США врач-оператор робота телеприсутствия должен получить от государства специальную лицензию [105]. Недавно принятый законодательный акт в отношении трансграничного медицинского лицензирования призван решать указанную проблему.

6.2. Обзор федерального законодательства о телемедицине

Экспертами отмечается, что несомненный интерес для исследования представляют современные конструкции договорных форм регулирования отношений об оказании медицинских услуг с применением цифровых технологий дистанционного их оказания и услуг телемедицины [6, 13]. В обозначенном аспекте особого внимания заслуживают проблемы о договорных средствах, направленных на минимизацию рисков пациентов в связи с получением таких услуг. Экономико-правовые риски участников таких медицинских услуг, безусловно, возрастают [76].

Дистанционное оказание медицинских услуг является одной из быстро развивающихся высокотехнологичных областей здравоохранения. Оно широко признано и применяется в мировой индустрии здравоохранения и постепенно становится новой моделью медицинского обслуживания, где правовое регулирование дистанционного здравоохранения отражено в нормативно-правовых актах правительства, признано медицинским сообществом и пациентами[43 - Федеральный закон от 29 июля 2017 г. № 242-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам применения информационных технологий в сфере охраны здоровья», вступил в силу с 01.01.2018 г.].

Проанализируем основные новеллы упомянутого российского закона о телемедицине. В частности, предусматривается возможность оказания медицинской помощи с применением «телемедицинских» технологий путем проведения консультаций и медицинских консилиумов, а также дистанционного медицинского наблюдения состояния здоровья пациента [83]. Использование консультаций с применением «телемедицинских» технологий является правом как врача, так и пациента, и не должно ограничивать пациентов в получении медицинской помощи в очном режиме. Определен порядок оказания медицинской помощи с применением телемедицинских технологий [61].

Кроме того, законом предусматривается возможность выдачи электронных рецептов на лекарственные препараты, в том числе с 1 января 2019 г. на содержащие наркотические средства или психотропные вещества. Электронные рецепты будут направляться непосредственно в аптеки.

Законом допускается оформление ряда медицинских документов в электронном виде, к примеру согласия на медицинское вмешательство или отказа от такового, медицинского заключения, справки и выписки из историй болезни. При этом усовершенствован порядок информационного обеспечения, который предусматривает создание Единой государственной информационной системы в сфере здравоохранения, обеспечивающей возможность предоставления гражданам России услуг в сфере здравоохранения в электронном режиме на Едином портале государственных услуг.

6.3. Экономико-правовые проблемы внедрения телемедицины в условиях трансграничных отношений

Современная жизнь общества тесно связана с применением информационных технологий, движение информации затрагивает все сферы человеческой деятельности, в частности, сфера медицинских услуг претерпевает сегодня серьезные изменения, в нее также входят информационные и smart-технологии. Согласно оценкам ВВС Research, современный рынок потребителей телемедицинских услуг в текущем 2019 году составляет около 43,400 млрд долл. [13].

К основным достижениям телемедицины на сегодняшний день следует отнести: повышение доступности медицинской диагностики [7]; повышение оперативности медицинской помощи; разгрузка медицинских стационаров; решение проблемы нехватки медицинских специалистов; существенная экономия денежных средств; сокращение времени на проведение медицинской диагностики и оказание помощи; возможность консультирования у лучших мировых специалистов [30].

Однако следует отметить, что в процессе развития телемедицины в России возникает ряд вопросов и проблем, которые требуют незамедлительного решения: кто является держателем реестра? кто заверяет подпись? кто будет подтверждать полномочия врача? кто будет нести ответственность за диагноз?

К основополагающим законодательным актам, кроме вышеупомянутого федерального закона о телемедицине, следует отнести также Приказ Минздрава РФ № 344, подписанный в 2001 году, по которому в нашей стране разработана «Концепция развития телемедицинских технологий в РФ и план ее реализации».

По мнению экспертов, телемедицина становится отдельным видом работ по медицинской информатике [55, 105]. В этой связи несовершенство российской законодательной базы может повлечь за собой возникновение следующих рисков: ненадлежащего технического оснащения, что может привести к искажению получаемой и передаваемой информации; нарушения конфиденциальности и разглашения врачебной тайны; отсутствия непосредственного осмотра пациента, что может обусловить постановку ошибочного диагноза; недостаточного объема информации; возникновения недостоверной информации; финансово-экономические проблемы, связанные с текущим налогообложением медицинских услуг; экономические и иные риски, связанные с ответственностью за оказание услуг вне места лицензирования врача; риск оказания услуг вне установленных медицинских учреждений и стандартов.

В силу создания Евразийского экономического союза Россия стала членом большого сообщества, где вопросы трансграничного взаимодействия особенно актуальны [30]. В этой связи к 2025 году российское законодательство должно быть приведено в соответствие с законодательной базой Евразийского союза [55]. Следует отметить, что это связано в первую очередь со сферой здравоохранения и оказания медицинской помощи населению России. Однако законодательство Евразийского экономического союза находится на стадии формирования. По этой причине России необходимо выступить с инициативой создания единого Закона о телемедицине для Евразийского экономического союза, учитывающего национальные особенности, проблемы и сложности трансграничной телемедицины.

6.4. Разработка рекомендаций по совершенствованию развития телемедицины в России

Особого внимания требует экономико-правовое регулирование следующих направлений:

Повышение эффективности управления медицинских консилиумов по дистанционному лечению. К примеру, в КНР 4 января 1999 г. Министерством здравоохранения КНР было опубликовано «Уведомление об укреплении управления консилиумом по дистанционному лечению» [76]. Дистанционное лечение относится к такой форме врачебной помощи, которая предполагает использование электронных средств связи для проведения медицинских консультаций в других местах, это медицинское действие, которое должно проводиться в медицинском учреждении, получившем лицензию от государства [91].

Разработка методических рекомендаций о содействии предоставления услуг телемедицины [77]. К примеру, в КНР 21 августа 2014 г. Национальной комиссий по здравоохранению и плановому деторождению КНР были приняты «Рекомендации о содействии предоставления услуги дистанционного лечения медицинскими учреждениями» [76]. Медицинские учреждения, применяя в своей деятельности информационные технологии, осуществляют предоставление медицинской услуги пациентам вне медицинских учреждений [77]. Услуги дистанционного лечения пациентов включают дистанционную патологическую диагностику; дистанционную диагностику медицинской визуализации (в том числе визуализацию, ультразвук, ядерную медицину, электрокардиограмму, электромиограмму, энцефалограмму и т.д.); дистанционный мониторинг, дистанционный медицинский консилиум, дистанционный амбулаторный прием, дистанционные дискуссии и пр. [99].

Разработка федерального законодательства о профилактике инфекционных болезней, закона о практикующих врачах, закона о здравоохранении матери и ребенка, закона об ответственности за нарушение права, а также общих норм гражданского права, правил о медсестре, правил формирования истории болезни медицинскими учреждениями и других источников, предусматривающих внедрение норм телемедицины о конфиденциальности информации и персональных данных пациентов. Это означает, что конфиденциальность пациентов должна быть законодательно защищена, в том числе в процессе оказания медицинских услуг с использованием дистанционного лечения, включая специфику местоположения пациента и месторасположения приглашенного медицинского учреждения.

Следует отметить, что в случае применения электронных медицинских записей и разнообразия информированных субъектов при дистанционном оказании медицинского обслуживания «увеличиваются риски нарушений конфиденциальности пациентов и трудности государственного надзора за нарушениями конфиденциальности» [76]. Обобщение анализа медицинской практики и социальные исследования показывают, что нарушение «конфиденциальности пациентов остается одним из вопросов, которые необходимо срочно решить»

[76].

Применение дистанционной формы лечения пациентов с использованием роботов телеприсутствия требует незамедлительного обсуждения экспертным и профессиональным сообществом вопроса об установлении правовых отношений между кругом субъектов и основаниями возникновения этих отношений [9]. Указанная форма лечения порождает определенные вышеуказанные правовые, экономические и иные риски. В этой связи требуется проработка правовых механизмов, которые нацелены на минимизацию указанных рисков. При дистанционном лечении могут иметь место случаи, при которых только одно из медицинских учреждений оказывает услуги дистанционного характера, в то время как остальные участники осуществляют традиционную медицинскую деятельность. Правовое регулирование такой ситуации осуществляется достаточно просто, по аналогии с классической формой оказания медицинских услуг. Между тем удаленная диагностика и лечение с применением провайдеров или систем телеприсутствия предполагают формирование двух видов дистанционной медицинской деятельности, а именно медицинского консилиума дистанционного лечения и общего дистанционного лечения.

Освещение правоприменительной практики новых законов РФ и КНР о дистанционном оказании медицинских услуг (услуг телемедицины) свидетельствует о возникновении двойственности правоотношений, которые могут появиться при оказании подобных услуг. Используя терминологию законодательной практики КНР, отметим, что телемедицина – это оказание медицинских услуг общего дистанционного лечения и проведение консилиума дистанционного лечения. Китайская медицинская практика оказания услуг в дистанционном формате столкнулась с необходимостью перераспределения бремени ответственности между медицинскими учреждениями, участвующими в консилиуме (приглашающими медицинскими учреждениями и приглашенными медицинскими учреждениями), в частности по причинам нанесения вреда здоровью пациентам в случае оказания медицинских услуг ненадлежащего качества [76].

В этой связи в настоящее время обозначились различные научные подходы к решению данной проблемы.

Первый научный подход предполагает, что участники консилиума (как приглашающие, так и приглашенные медицинские учреждения) являются в указанных случаях солидарными ответчиками перед пациентом. По нашему мнению, предпочтительней с точки зрения эффективной защиты нарушенных прав пациентов при оказании услуг консилиума дистанционного лечения является такая юридическая конструкция, при которой бремя ответственности возлагается на медицинское учреждение, находящееся с пациентом в обязательственных отношениях и осуществляющее приглашение других медицинских учреждений в целях проведения консилиума в дистанционной форме [76].

Однако возможно возложение бремени ответственности и на приглашенное медицинское учреждение в порядке регресса, при условии, что доказательство вины данного участника консилиума будет нести приглашающее медицинское учреждение. В таком случае требуется научная проработка формы вины приглашенного медицинского учреждения, классификации медицинских рисков в пределах допустимых врачебной практикой стандартов оказания медицинских услуг. Кроме того, такая правовая позиция базируется на суждении, что пациент – это так называемая слабая сторона правоотношений.

Сегодня правовой режим дистанционного лечения и услуг телемедицины в Российской Федерации находится на стадии становления и, скорее всего, получит импульс для дальнейшего развития. Процесс оказания услуг с применением дистанционных технологий и систем телеприсутствия требует принятия целого ряда специальных нормативных актов и директив исполнительных органов РФ, направленных на минимизацию правовых рисков для пациентов. Среди основных проблем правового регулирования услуг телемедицины, выявленных в настоящее время, необходимо отметить следующие правовые ниши дальнейших исследований:

Формирование правового режима защиты конфиденциальной информации о пациенте, состоянии его здоровья и прочих персональных данных. Информация в режиме электронного взаимодействия имеет циркуляционный характер, что, очевидно, приводит к ее распространению среди более широкого круга участников по сравнению с традиционной формой оказания медицинских услуг [104]. По этой причине блокировка доступности информации о пациенте является одной из главных задач развивающейся телемедицины [76].

Проработка договорных форм взаимоотношений приглашающего и приглашаемого медицинских учреждений. На текущий момент отсутствует единообразная научная точка зрения по проблеме оценки юридической квалификации указанных отношений, которые уже оформились в российской врачебной практике.

Основные теоретико-прикладные положения и рекомендации в процессе работы над статьей доведены до уровня конкретных предложений, которые могут быть внедрены в деятельность медицинских учреждений в целях повышения эффективности развития телемедицины.

В качестве заключения следует отметить, что создание трансграничного медицинского обслуживания и телемедицины может повлечь за собой такие позитивные воздействия, как оказание узкоспециализированной медицинской помощи, медицинских услуг на приграничных территориях и медицинской помощи зарубежным пациентам.

Перспективные ниши для дальнейших научных исследований заключаются в следующем:

На основании проведенного сравнительно-правового анализа законодательной базы двух стран (Российской Федерации и Китайской Народной Республики) и правоприменительной практики в сфере телемедицины можно сделать вывод о наличии схожих пробелов правового регулирования, а также идентичных тенденций реформирования системы здравоохранения на современном этапе.

К основным направлениям решения системных проблем в сфере оказания телемедицинских услуг следует отнести формирование эффективного правового режима, нацеленного на обеспечение высокого качества оказываемых услуг; построение правовой модели реализации независимой оценки качества оказания услуг; оптимизирование единой информационной платформы в указанной сфере; а также модернизацию механизмов экономико-правовой защиты пациентов.

Перспективными направлениями дальнейших научных исследований являются выработка научно-прикладных рекомендаций по обозначенным выше проблемам на уровне интеграционных объединений стран, а также создание модельных вариантов правового регулирования в виде подзаконных актов.

Авторами исследования отмечается, что наиболее очевидными преимуществами внедрения телемедицины в жизнь российского общества являются ее независимость от географического местоположения и фактора времени, возможность доступа к удаленной информации в реальном режиме времени или, при необходимости, оперативно. Кроме того, включение указанного вида медицинских услуг во врачебную практику различных государств, в том числе России, требует незамедлительного внесения изменений в нормативно-правовую базу регулирования процесса предоставления дистанционной медицинской помощи.

ГЛАВА 7. ЭКОНОМИКО-ПРАВОВОЙ АНАЛИЗ ЭМИССИИ ЦИФРОВОЙ ВАЛЮТЫ

Глобальная сеть Интернет стремительно проникает в повседневную жизнь человека. Существенный рост числа пользователей интернета наблюдался в 2020 году, в период распространения новой коронавирусной инфекции, в различных странах вводились различные ограничения и локдауны, большая часть работающего населения была переведена на удаленный режим, школьники и студенты продолжали свое обучение с помощью IT-технологий. Следует отметить, что в развитых странах до 80–90% населения являются активными пользователями интернета. Глобальная Cеть предоставляет людям множество возможностей, в частности, позволяет совершать многие рутинные операции быстрее и дешевле.

Одна из таких возможностей – функция оплаты товаров и услуг не отходя от домашнего компьютера. Это позволяет экономить время при покупке товаров в набравших популярность интернет-магазинах, оплачивать регулярные платежи по коммунальным услугам, а также приобретать различный цифровой контент. Такие широкие возможности появились в результате активного становления электронных платежных систем, которым удалось создать быстрый, относительно дешевый и безопасный способ платежа.

Цифровые деньги являются достаточно новым кредитным институтом, который предстоит подробно анализировать. Современные системы электронных денег предоставляют широкий ряд возможностей, это требует научной систематизации большей части информации. Очевидно, что тема данной работы является актуальной, поскольку в последние годы так называемые цифровые деньги в платежах между агентами начинают приобретать возрастающее значение.

7.1. Законодательное регулирование электронных денежных средств

На текущий момент времени в сложившейся российской практике можно выделить две основные модели электронных (цифровых) денег. В первой модели используются деньги, выпускаемые посредством так называемых предоплаченных карт. Указанные карты эмитированы кредитными организациями. Плательщик приобретает карту и получает возможность оплачивать товары и услуги на сумму, равную номиналу карты.

Во второй модели применяются деньги, выпускаемые посредством заключения договоров и возникновения договорных отношений между плательщиком и организацией, которая кредитной не является. В данном случае, с правовой точки зрения, электронные деньги далеко не всегда являются обязательством платежной системы, юридически они могут быть оформлены в зависимости от решения, принятого учредителем/учредителями платежной системы [8].

Вступление в действие Федерального закона «О национальной платежной системе»[44 - Федеральный закон (https://login.consultant.ru/link/?rnd=1D913739B2EF0D1588A557E4C2628A8F&req=doc&base=RZR&n=201065&date=09.04.2019) от 27.06.2011 г. № 161-ФЗ «О национальной платежной системе». – [Электронный ресурс]. – режим доступа свободный: http://ivo.garant.ru/#/document/12187279/paragraph/1/doclist/14142/showentries/0/highlight/О%20национальной%20платежной%20системе:1 (дата обращения: 04.02.2021 г.)] оставило вне правового поля вторую модель электронных денег. Согласно п. 1 ст. 12 указанного закона, оператором электронных денежных средств (ЭДС) могут быть только банковские и небанковские кредитные организации. Соответственно, организация, планирующая стать оператором электронных денег и являющаяся небанковской кредитной организацией (в соответствии с Федеральным законом «О банках и банковской деятельности»[45 - Федеральный закон от 2 декабря 1990 г. № 395-I «О банках и банковской деятельности». – Режим доступа: http://ivo.garant.ru/#/document/10105800/paragrap-h/990967/doclist/5446/showentries/0/highlight/о%20банках%20и%20банковской%20деятельности:3 (дата обращения: 25.02.2021 г.)

Там же.]), должна получить право на осуществление переводов денежных средств без открытия банковского счета (п. 1, ч. 3, ст. 1

).

В соответствии с п. 18 федерального закона 161-ФЗ электронные денежные средства – это «денежные средства, которые предварительно предоставлены одним лицом (лицом, предоставившим денежные средства) другому лицу, учитывающему информацию о размере предоставленных денежных средств без открытия банковского счета (обязанному лицу), для исполнения денежных обязательств лица, предоставившего денежные средства, перед третьими лицами и в отношении которых лицо, предоставившее денежные средства, имеет право передавать распоряжения исключительно с использованием электронных средств платежа»[46 - Федеральный закон (https://login.consultant.ru/link/?rnd=1D913739B2EF0D1588A557E4C2628A8F&req=doc&base=RZR&n=201065&date=09.04.2019) от 27.06.2011 г. № 161-ФЗ «О национальной платежной системе». – [Электронный ресурс]. – режим доступа свободный: http://ivo.garant.ru/#/document/12187279/paragraph/1/doclist/14142/showentries/0/highlight/О%20национальной%20платежной%20системе:1 (дата обращения: 04.02.2021 г.)]. Определение указанной дефиниции представляется нам достаточно сложным, в этой связи необходимо выделить ряд ключевых признаков электронных денежных средств:

1)