У мести горький привкус

Девушка сопротивлялась до конца, хотя и не столь уже порывисто, и уж точно без фанатизма.

Валентин сделал вид, что задумался. Может, и вправду размышлял. Тут было два варианта: либо верить его поведению, либо счесть его за фальшивую монету. Как хороший актер, Принц Темного Собора часто притворялся.

– Неплохая идея, дочь моя, – наконец, согласившись, кивнул Валентин. – Гардикаунт сейчас на каникулах в Европе. Я скажу Дэрему, чтобы он передал лично или через курьера портрет своего сына. Оно, кстати, справедливо, твое замечание. Правда, от того, что ты увидишь, как выглядит Гардикаунт, все равно ничего не изменится. Ты станешь его женой.

«Это мы еще увидим!» – боевито подумала Шинед, а вслух произнесла, желая угодить отцу и усыпить его мнительность:

– Я всегда почитала тебя, отец, как родителя и своего господина, твоя воля для меня закон.

Она отвесила верховному властелину небольшой поклон и поспешила скрыться за дверью тронного зала, чтобы он не успел ее окликнуть. Идя по бесконечным коридорам и пересекая анфилады комнат и залов, девушка едва сдерживалась, чтобы не раскричаться и не разбить какой-либо предмет, встречавшийся на пути следования, будь то дорогая ваза или рамка с фото из стекла. Управлять гневом ей приходилось крайне нелегко.

Когда Шинед пришла в свои покои, то заперла дверь на ключ и в отчаянии упала лицом вниз на свою постель. Как же ей было больно и обидно! Разве она игрушка в руках отца? За что он так с нею поступает? Почему хочет избавиться от нее, вовлекая в этот непонятный и совершенно ненужный ей брак?

Шинед в смятении колебалась. Воле отца она подчиниться была обязана. В их семье так заведено много столетий – дети подчиняются воле отца беспрекословно. И почему она не могла вести себя в точности, как Алексис? Вот уж кому ни воля родителя и господина, ни общепринятый закон и порядок не становились руководством к действию. Мысля самостоятельно и масштабно, приказания отца он исполнял лишь тогда, когда это целиком и полностью совпадало с его личными интересами. А подобное случалось крайне редко.

Не обращая внимания на то, как слезы ручьем полились из ее глаз, девушка уткнулась лицом в подушку и лежала так до тех пор, пока бархатная подушка не пропиталась влагой насквозь.

Позже, успокоившись, она поднялась, поправила сбившуюся на бок блузу и почти бегом выскочила из своих апартаментов. Алексиса в его комнатах она не застала. А как он был ей сейчас нужен! Хотелось с кем-то поделиться, высказаться, поплакаться в жилетку. А с кем же еще говорить, как не с любимым братом – единственным существом, кто до конца ее понимал, и кому она могла полностью довериться.

Опечалившись, что не застала брата, Шинед возвратилась в свои покои мрачнее тучи и снова заперлась. Она села на стул с высокой спинкой, обитый мягким бархатом, перед туалетным столиком. Ей нужен был дельный совет, как избежать брака, которого она вовсе не желала и не планировала в ближайшем времени в своей долгой жизни. Если быть честной до конца, то у нее вообще не возникало желания когда-либо выходить замуж. Однако отец буквально разрушал ее жизнь, бесцеремонно вмешиваясь и навязывая свою волю.

Надо было что-то придумать. И времени оставалось все меньше и меньше.

Куда же подевался Алексис, когда он так был нужен? Шинед негодовала и злилась на брата. В его внезапном исчезновении она видела едва ли не предательство. Хотя, разумеется, это несправедливо по отношению к нему. Ведь он не связан никакими узами, и отец не принуждал его силой к сомнительному браку.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Поговорить с Алексисом удалось лишь спустя две ночи, когда брат, наконец-то, вернулся с кутежа, устроенного его давнишними приятелями, которых он не видел много лет. Он пребывал в отличном настроении и даже подпевал себе что-то под нос. Шинед, напротив, находилась в ужасном душевном смятении. Она выпалила брату все разом и стала ждать его ответной реакции. Алексис всерьез озадачился, видимо, обдумывая, как помочь сестре. На его красивое лицо, еще недавно выглядевшее беззаботным и веселым, набежала серая тучка.

Будучи всегда искренним с сестрой, Алексис посоветовал лишь одно средство, чтобы избежать неравного брака, – это побег из родительского дома. Он был радикален в своих советах, впрочем, как и всегда. Шинед эту сумасбродную идею отвергла сразу, потому что их отец, всесильный Принц Темного Собора, пустит вдогонку своих лучших ищеек, и она не успеет уйти далеко, будет схвачена и доставлена обратно. К тому же безнаказанной за свое опрометчивое поведение она не останется. Отец придумает для нее изощренную пытку, не пощадит даже любимую дочь.

Все тщательно взвесив и обдумав возможные последствия, замысел с побегом, заранее обреченным на провал, Шинед пришлось отбросить прочь. Какие еще варианты можно рассмотреть, чтобы избегнуть ненавистного супружества? Попытаться отговорить Валентина от этой затеи? Нет, ничего не выйдет. Отец никогда не отступится от своего замысла. Скорее всего, он посулил лорду Дэрему отличные выгоды и свое самое теплое расположение. Разве что попытаться уговорить Дэрема или его сына… Но это казалось более несбыточным, чем уговорить отца.

Разрушить этот замысел с браком могло лишь непредвиденное обстоятельство, будь то внезапная кончина невесты или отказ сына Дэрема от женитьбы. Однако на этот шаг – отказ – единственный наследник главы рода Сириянн никогда не пойдет и из-за династических выгод, и из-за нежелания оказаться причиной позора для своей будущей супруги.

Шинед заламывала руки, постанывая от досады и от безысходности. И почему ей довелось родиться в столь могущественном семействе, породниться с которым многие почитали за высокую честь? Почему судьба так несправедлива к ней, так сурова и слепа? Уж лучше бы Шинед появилась на свет в каком-нибудь захудалом вампирском клане, где не нужно оглядываться по сторонам с тем, чтобы не совершить что-нибудь неблаговидное в глазах уважаемого общества.

Итак, Алексис не смог предложить Шинед ничего дельного. Просидев вдвоем много часов, они так ни к чему и не пришли.

Шинед оставалось только надеяться, что фортуна повернется к ней лицом, и возникнет некое обстоятельство, благодаря которому все изменится.

Живописного портрета будущего жениха она так и не дождалась. Закралось вполне справедливое сомнение, действительно ли хорош Гардикаунт внешне, как его описывал отец. Он утверждал, что единственный сын лорда Дэрема вовсе не красавец, но весьма миловиден, обаятелен, в меру умен и хорошо сложен. Тогда непонятно, почему же столь сложно выполнить маленькую и безобидную просьбу Шинед – предоставить изобразительный, пусть и чуть приукрашенный художником, портрет мужчины, с которым она должна прожить свою бесконечную жизнь?

Скоро состоится помолвка, где сторону жениха будет представлять сам лорд Дэрем, его отец. А Шинед так и оставалась в полном неведении, как выглядит ее будущий супруг. То, что сторона жениха не отказывалась продемонстрировать портрет, но, однако, не спешила его предъявлять, выставляло весь род Сириянн не в лучшем свете. Они явно что-то скрывали. И это совсем не нравилось Шинед, а также вызывало подозрения у ее младшего брата, которого она ставила в известность по любому поводу, касающемуся ее помолвки и последующего замужества.

Хотелось надеяться, что эти проделки со стороны родственников жениха были безобидными и не способными повлечь за собою неприятные последствия.

Практически смирившись с отведенной ей ролью, которая появится у нее в будущем, Шинед успокаивала себя только тем, что вдруг замужество окажется не таким уж и отвратительным, и она сможет полюбить супруга или хотя бы привыкнуть к нему. Однако то обстоятельство, что она не увидит жениха до самой свадьбы, девушка воспринимала крайне болезненно. Будто отец решил поиграть в обычаи Востока, где невеста зачастую также имела возможность лицезреть будущего мужа лишь на свадебном торжестве. У Шинед возникал справедливый вопрос: неужели отец совсем перестал любить ее, раз навязывал ей брак, не позволив выбрать самой того, с кем она хотела бы вести совместную жизнь, не стыдясь своего избранника? Наверное, он совсем упился своею властью, считая нонсенсом то, что у его детей может быть собственное мнение и свой собственный взгляд на ту или иную ситуацию. Это лишний раз доказывало, насколько отец изменился после смерти своей жены и более того – насколько Шинед горько разочаровалась в нем как в мудром и добром отце.

Однако марионеткой в чьих-либо руках девушка становиться не желала. Чтобы не вступать с отцом в открытые конфликты, она старалась держаться подальше и участила свои ночные прогулки по городу, чтобы разные тяжелые мысли не лезли ей в голову. Именно в них, прогулках, она находила успокоение и замечательный способ отвлечься.