Зарисовки. О детях для мудрых взрослых

Самым большим испытанием для дошкольного учреждения были сестрины побеги. Как-то весенним погожим деньком дверь в мамин кабинет распахнулась и чудесное видение – её младшая дочь – возникло на пороге.

– Мама, я пришла!

– Ты откуда взялась? – ошарашенно поинтересовалась родительница.

– Из садика, – логично отвечало дитя.

– Кто тебя забрал? Почему так рано?

– Никто не забрал, я сама пришла, – гордясь собой, добила мамашу девчонка.

Наша мама мужественный человек. Она, конечно, представила страшный перекресток, две дороги в четыре полосы, через которые перешла её крошка, но не упала в обморок, не закричала, а взяла малышку за руку и отправилась обратно в сад. Возмущению путешественницы не было предела, но мать была непреклонна. После разборок с нерадивой воспитательницей, серьёзных внушений ребенку, все решили, что номер не повторится. А зря. Прошло не больше недели, и мы, по чудесной случайности, встретили нашу девчушку на том же маршруте. Лихо, закинув летнее пальтишко на плечо, она шагала нам навстречу в самом радужном настроении. Ни капельки не смутившись, показала, через какие прутья в заборе голова пролазит, ослепительно улыбнулась ошалевшей воспитательнице, и, как ни в чем не бывало, присоединилась к ребятишкам в общей игре.

К выпускному дню все дети умели читать, моя сестра знала одну букву – «а», воспитатели усвоили, что бывают другие дети, и ничего тут не поделаешь.

Художница

В детстве родители нам ничего не запрещали и не разрешали, просто жили рядом, иногда высказывая своё мне по заслуживающему внимания поводу. Такой подход к воспитанию лучше всего формировал характер, умение делать выбор и отвечать за него. Хотя выглядело, на привычный, обывательский взгляд, иногда диковато.

Младшая сестра у нас была как переходящее красное знамя. Красное, поскольку её неуправляемый характер действовал на окружающих, как красная тряпка на быка. Мы гордо несли и бережно охраняли священную хоругвь детской свободы, передавая пост другу другу, по мере занятости.

Со всеми старшими у малышки были свои отношения и занятия. Мама её кормила, одевала, купала. Папа разрешал делать абсолютно всё, что вздумается. Ну, а я, в сущности, воспитывала. Выслушивала жалобы воспитательниц в детском саду и, насколько возможно, пыталась примирить девочку с системой. Читала книжки и рассказывала сказки, учила её читать, запрещала опасные для маленького ребенка вещи – совать гвозди в розетку (пыталась неоднократно), брать острые предметы – ножи, ножницы, рисовать на обоях.

Но папа одним махом рушил шаткие успехи этого бесенка в послушании. После его «дежурства» обычно ждали потерь. Выглядело всегда примерно одинаково. Отец сидит за столом и строчит диссертацию, сестра люто безобразничает у него за спиной, периодически откликаясь на его: «Что делаешь, дочка?» невинным: «Играю». Результаты «игр»: изрезанные маникюрными ножницами елочная гирлянда, мамин шиньон, моя, почти готовая, школьная стенгазета (на малюсенькие кусочки); картина, выполненная цветными фломастерами на обоях (на самом видном месте); рассыпанная по всей кухне мука. Апогеем можно считать боди-арт.