Меделин

Мужская половина населения, в большинстве своем, нацепили на себя кожаные маски с прорезями для глаз и понавтыкали разноцветных перьев себе в пиджаки и куртки. Смотрелось это диковато-глупо, но забавляло всех, начиная от священника и чопорных дамочек, и заканчивая дешевыми девками, которые у входа в их обитель веселья залавливали этих самодельных петухов и пытались напугать козьими головами с разукрашенными кровью рогами. Сами же обольстительницы были разодеты в костюмы дьяволиц, и красные маски прятали их лица. Уже охмелевшие изрядно, мужики пытались узнать под этими нарядами своих давних знакомых. И кто угадывал с первого раза, тот получал шанс первым получить обряд посвящения из взъерошенной птицы в обычного человека. Парочки устремлялись с хохотом на второй этаж в комнату, где и снимались все их маски.

Меделин с любопытством наблюдала за этим маскарадом. Но самое интересное ожидало собравшихся в зале, когда тяжелые, бронзового окраса шторы распахнулись и на невысокой сцене появился ангел. Ее крылья были сделаны из реальных перьев кур, склеенных и обрызганных стружкой из мишуры.

– Ох!!! – пронеслось по залу вожделенное постанывание.

Кто-то спрашивал кто эта незнакомка. Другие замечали ее гибкость, с которой она по змеиному изгибалась, завлекая зрителей с первых рядов привстать и подойти ближе. Третии уже отсчитывали в своих мешочках сколько они готовы выложить на торгах, потому что без хорошего горячего аукциона ангела никто не получит.

И в этот момент спора кто первый, ангел скинул вниз шелковую юбку и оказался в белом облегающем трико.

– Черта с два! – широкоплечий бородач стукнул бутылку виски о стойку. – Она моя!

– Какого хрена? – вскочил молодой, хотя и рано поседевший высокий жилистый мужчина с вызженным от солнца лицом. – Я буду обладать этим адским пришельцем в райской шкуре!

– Эй, успокойтесь, торги еще не начались! – раздались окрики с разных концов. Было ясно, что каждый хотел новизны в этот праздничный бесовский вечер.

Наконец на сцене появились хозяева заведения, и тоже в масках с короткими рогами. Но Майкла и Эшли все узнали без труда, так что одобрительные гики пронеслись поверху.

– Что ж, – подняла руку Эшли, пытаясь перекричать мужской гул. – Бесы и черти пьяные, готовы отдать свое золото, чтобы свергнуть этого божественного ангела и затащить его в свой ад сегодня ночью?!

Раздались рыки, похожие на звериные. Начали уже толкать друг друга, чтобы не опоздать поднять руку.

– Что ж, рады это слышать. Значит вы все тут в боевой готовности?

– Да-а!! – растянулось гогочущее согласие.

Неистовство мужчин сверкало в их глазах, ревело в их жестах и оскалах улыбок.

Меделин, прячущаяся за ширмой, содрогнулась, учуяв этот жуткий звериный инстинкт похоти. Ее сердце в испуге забилось и она ярко представила ужасающую картину, как реальные бесы разрывали на пыльной дороге упавшего с неба ангела со сломанным крылом.

– Ох! – слабо выкрикнула она и напугалась собственного воображения. Быстро прикрыла рот рукой, чтобы ее никто не услышал. Но в этом диком шквале раздираемых азартом эмоций ее комариного писка никто так и так не услышал.

А тем временем страстный ангел уселся на шпагат, прогнулся дугой, поманил рукой кого-то из зала, приседая на одно колено, оголяя плечо. Зал бушевал, начались мелкие перепалки – каждый хотел победить. А хозяевам хотелось лишь сорвать большой куш.

Меделин еще глубже ушла в тень ширмы, с ужасом наблюдая за аукционом, на котором словно скот покупали живую женщину. В голове девочки начали копошиться сомнительные мысли, устрашающие, нелепые: разве ни у кого нет обычных чувств? Разве через эту дикость должна пройти каждая девушка? И что… – тут девочка ухватилась рукой за грудь – и ей тоже придется выйти перед ними когда-то на эту сцену?!

Она отскочила и прижалась к стене. А если убежать? Пока не поздно… Да.. Точно… надо немедленно спасаться… Девочка повернулась вправо, влево, ища выход из охватившего ее страха, и тут безнадежно сползла на пол: а куда бежать? У нее никого не осталось. Она никому не нужна. Мир опасен. И только в этих стенах кто-то как-то о ней может позаботиться.

Осознав свою неизбежность, она тихо заплакала, рассматривая свои маленькие хрупкие ручонки.

Шум в зале не утихал. По самому громкому торжествующему крику Меделин поняла, что ангела продали. Победитель вскочил на сцену, сорвал и кинул в толпу крылья из куриных перьев с мишурой, показывая этим, насколько остальные остались с носом. А затем громко засмеялся, сорвал маску с себя и с товара, взвалил себе на плечо проданного ангела и довольный поспешил в комнату.

Кто до сих пор еще не понял, кто скрывался за этой гибкой красоткой, узнали в ней китаянку.

Меделин из-за угла проследила, как он уносил добычу наверх, и убежала в огороды, чтобы спрятаться хотя бы на время от всего этого балагана.

7

В ночь хеллоуина ни одна девушка из дома развлечений не осталась без работы. Даже, можно сказать, шла активная переработка. И каждый хотел заполучить ангельскую порцию, но в этот праздник Чин Мей досталась лишь избранным по сверх цене.

Меделин сидела на камнях на чьем-то огороде среди поспевающих помидор, но, даже из баловства, сорвать хотя бы одну ей в ту ночь даже мысль не пришла. Небо было звездное и девочка вспоминала как иногда мама показывала ей созвездия, но из них всех она находила только медведиц.

Из глаз девочки текли слезы. Она их даже не вытирала. Как ей не хватало маминой ласки и папиной заботы. Зачем бог так несправедливо отобрал их. Они никому не мешали, не делали зла. И вот просто решили собрать вещи и переселиться. А переселились в другой мир, оставив ее одну в этом с чужими людьми, которым нет дела до нее.

В борделе ее никто не искал, бежать было некуда и бессмысленно. Она так и уснула на камнях, съежившись под утро от заморозков.

Солнце еще не взошло, но рассвет начал освещать горизонт, когда она проснулась. Вдали кукарекали петухи из курятника Хенекена.

Девочка обвела заспанными глазами огород, пытаясь вспомнить и осознать где она и как тут оказалась. Память медленно возвращалась. От холода Меделин поежилась, зевнула и потянула руки кверху. Пора было возвращаться в ставшие уже привычными стены борделя. Там ее ждала работа, метла, тряпки и зевающие, припухшие от бессонной ночи, девушки.

Меделин облокотилась о соседний камень, помогая себе подняться, как под рукой нащупала большое орлиное перо. Орлы часто летали над городом и если кто-то из них потерял одно, в этом не было ничего странного, даже если ночью девочка его не заметила. Но, приблизив и разглядев его, она обнаружила три пятна, зеленого, красного и желтого цвета. Орлы такое оперенье носить на себе не будут, значит кто-то его разукрасил. И первой мыслью стала: апачи. Это в их привычках было носить и разукрашивать перья.

– Хотя вчера в городе все мужчины были в перьях как петухи, – подумала она, вспомнив празднование ночи духов. – Скорее всего я его не заметила, кто-то из них оставил.

Встала, потянулась и заметила на себе темно-серый плащ с капюшоном. Ночью прихватила первый попавшийся. Он оказался теплым и удобным, скрывал тело до самых щиколоток. Меделин сразу накинула капюшон, в котором ее лицо прямо провалилось, и решила стать еще более неприметной, чтобы как можно дольше ее не коснулась участь Чин.

Глубоко выдохнула тоску и настроилась на новый день. Собравшись уже уходить, кинула взгляд на перо, подумала секунду и решила взять себе: пусть станет талисманом, чтобы все задуманное давалось с легкостью. Может краски ничего и не значат, но для нее будет исполнением трех желаний.

Как и ожидала, бордель был сонный и казался разграбленым и заброшенным: повсюду валялись стулья, огрызки сигар, осколки стаканов, подсохшие уже блевотины. И девочка по обыкновению прихватила ведро, куда тряпкой смахивала остатки трапезы и окурки со столов. А потом принялась убирать пол.

Не докончив до половины, Меделин услышала знакомое шарканье хозяйки. Не обращая внимание на прислугу, Эшли с полуоткрытыми глазами нащупала в шкафу за баром бутылку самогонки и налила себе похмелиться. Крякнула, рыгнула и пошла в уборную. Меделин решила, что волшебный плащ и орлиное перо сделали ее невидимкой.

Закончив уборку, побежала к Хенекену проверить увидит ли он ее, но он тоже еще приходил в себя и прошел мимо гостьи, даже не поздоровавшись.

– Ура! Работает! – обрадовалась Меделин, – меня никто не видит! Я спасена. Спасибо плащик, спасибо перо! Теперь я никогда с вами не расстанусь.

И, радостная, побежала вприпрыжку по городу, где по странной случайности никто не замечал худой девчонки в сером плаще. Счастью Меделин не было границ. Решила убедиться в своем открытии еще раз, испробовав на своей лучшей подруге. Еще быстрее понеслась в бордель.

Эльвира, услышав скрип открывающейся двери, оторвала голову от подушки и простонала:

– Не сейчас, дайте хоть отдохнуть, побойтесь Бога! – и изрядно выругалась.

Девочка подкралась к изголовью кровати и остановилась, уставившись пронзительным взглядом на подругу. Та не выдержала взгляда и раскрыла глаза, посмотрела в сторону Меделин и улыбнулась:

– Слава богу, никого. А то я уж напугалась, – и снова нырнула с головой в мягкую подушку.

– Ух ты! – все нутро Меделин подскочило от восторга: я и правда невидимка!

Села на кресло напротив и слегка задремала.

Постепенно жители дома начали просыпаться: чихали, сморкались, матерились. Девочка проснулась. Пока спала, капюшон сполз на плечи. Проснулась и Эльвира. Потянулась лениво, пукнула спросонья, улыбнулась подруге:

– А ты когда сюда пришла?

Меделин напугалась и вскочила: магия кончилась? Подскочила к зеркалу и увидела себя без капюшона с растегнутыми пуговицами, тогда облегченно вздохнула: значит просто плащ-невидимку надо одевать полностью, иначе волшебство пропадает.

Подошла к подруге, наклонилась и чмокнула ту в щечку.

– Спасибо, милая, и тебя с праздником, – Эльвира обняла девочку и посадила рядом, смеясь. – Ты знаешь, я хорошо вчера заработала, даже смогла часть припрятать. Когда Эндрю вернется, мы сможем отпроситься или сбежать. Жаль только тебя оставлять одну с этими голодными волками. Бедняжка моя, – прижала к себе Меделин и погладила по голове. Потом приподняла девочку за подбородок и смущенно спросила: – Но ты ведь сможешь меня простить за это, правда?