Маргаритки смерти

Не выделывал, так сдавал. Чучельник
Принимал за скупые гроши.
Он то знал, что нет круче них.
Только ты не хотел дороже.

Крепостная моя душа вольной ждёт,
пропивая себя, алкашка.
Но ей пуговка не даёт
из кармашка сбежать бумажкой.

у северного моря

У северного моря гулкий хруст,
Уходит берег к чёрту на кулички,
Холодный вечер однобок и пуст,
Пьёт с одиночеством давно и по привычке.

На камне сером замерзает тень,
Коленки подтянула к подбородку,
Ушла её хозяйка в прошлый день,
Случайно обронив свою походку.

Судачат волны шумно о своём,
Их ветер перемалывает в брызги,
И как-то по-особому поёт
Пронзительным пересолёным визгом.

От соли горько, белым порошком
Прибой приблудный ссыпался на гальку.
И месяц постаревший с поводком
Идет искать сбежавших чаек стайку.

Пар над водой, такой тягучий пар…
Шар золотой споткнулся, в кровь колени
о скалы разбивая, – луч упал
сухим обломком отраженья тени.

пять минут

Разойдитесь  юнии-июлии,
Августейший, брысь пошёл, пора,
Ясный в небе огорошен брюлик
Месяца в огранке серебра,

Старый пруд потерянным моноклем
Отбликует в травах луговых,
Брякнет колокольчик одиноким
Язычком,  вылизывая жмых
Васильков, дородных василисков,
По щетине поля слёз ручьи,
Лето, лето, но уже так близко
Заморозков цепкие крючки,

Эти три,  с не лучшим окончанием
Бри, достали краски и метлу,
Бабье лето кольца обручальные
Обменяет снова не на ту
Сказку про снегурочек  по окнам,
Накрахмалит скатерти. И что?
Королева Снежная подолом
Заметёт что было, то прошло.

Пять минут и август откурлычет,
Синева, ослепшая без птиц,
Попрошайкой жалкой горемычная
Кровью упивается зарниц.

Я пойду на гору на высокую,
Распахну себя до ломоты,
Полоснут мгновения осокою
В переходах  с темнотой на ты

вышли люди погулять

не тебе слова написаны,
не тобою прочтены,
и такие ночи мглистые,
нет ни звёзд и ни луны.

не проказничает по полю
ни единый ветерок,
птицы крыльями не хлопают,
серый заспанный восток
облаков чепец безрюшечный
позабыл спросонок снять
человечками-игрушками
вышли люди погулять,
как всегда обыкновенное
чудо пялится на них,
мир, поскрипывая стенами,
ухом к скважине  приник,
он выслушивает музыку
человеческих шагов,
слух его, грозой контуженный,
\различить не может слов.
перевёрнутые лужами
мухами на потолке
люди бегают ненужные,